И тут всё прояснилось до предела. Самому крупному отряду, конечно же, предстояло идти по открытому пространству, через луга, сменяющие друг друга за скудной бахромой лесополос. К деревеньке, наверное, свернёт второй по размеру отрядец, нам же с Аштией и остатками войска прямая дорога в овраг. Резоны именно такого распределения сил я понял вмиг, а тут ещё Аштия подкрепила мои соображения жестами. Мы просто разъехались в разные стороны, ничего не обсуждая и не прощаясь.
Отчасти облегчением было вернуться под защиту леса — солнце в этих краях жарило от души, а на нас доспех и под ним подкольчужник-стёганка. В лесу всё-таки проще, вся свежесть прохладного сезона будто бы запуталась в корнях старых, как само время, деревьев, и осталась жить здесь. Ею я дышал полной грудью, отдыхая и успокаиваясь, и чувствовал, что, несмотря на изнеможение, ещё на многое способен. То вынужденное путешествие в нижний демонический мир в обществе Аштии и Ниршава, зримо показало мне, что даже в более жёстких условиях, чем теперь, почти без сна и еды, я остаюсь бойцом. Не хочется рвать жилы, конечно, но уж если надо — значит, надо. Есть ли смысл вообще обсуждать этот вопрос, если речь идёт о нашей жизни?
Через некоторое время Аштия обернулась ко мне.
— Серт, ты ведь ходил в «гармошку» с охотниками. Что скажешь, есть смысл именно по ней добираться до Солор?
— Вот не сказал бы. К тому же тут нужна карта. Или проводник. У нас — ни того, ни другого.
— Там опасно?
— Зачем спрашиваешь? Бывала же.
— Непосредственно в «гармошке» — не бывала.
— Да один хрен. Что полноценный нижний демонический мир, что «гармошка». Единственное радует, что из второго быстрее выбираются.
— Поняла. Значит, нам остаются лесные дороги, без всяких изысков. К Каньону отправится половина нашего отряда. Без меня.
— Снова делишь?
— Да. Путать так путать. Я собираюсь просить тебя идти со мной. Но сперва хочу узнать твоё мнение на сей счёт…
— Я ведь уже отвечал. Аше, прекрати кипешить. Ты вправе требовать от своих людей абсолютного повиновения и верности, особенно если они сами подтвердили это право. Неоднократно.
— Благодарю за наставление, — с холодцой ответила женщина.
— Ну, не обижайся. Ты сейчас производишь впечатление неуверенного в себе человека. И слишком уж раздаёшь реверансы. Или ты решила обзавестись под шумок ещё парой сотен названых братьев?
— Разумеется, нет. Это чересчур. Но с тобой родственная связь уже установлена. Заметь — вопрос о выборе я задала только тебе. Отнюдь не ради реверанса. С другими целями. На случай, если у тебя есть какой-нибудь план. Иной, чем сформировался у меня.
— Я силы делить не стал бы.
— Понимаю, с твоей точки зрения, лучше прокатиться стальной лавиной по прилегающим к Маженвию регионам, пугая своей массой местных жителей, и убедительно продемонстрировать собственное местонахождение. Я предпочитаю скрытность.
— Вообще не представляю, как столь знатное и важное сановное лицо, как ты, может пропутешествовать по стране скрытно? Тебя ж наверняка любая собака в Империи знает!
— Не меня и моё лицо, а моё имя. Полное имя, включая фамильное, потому что так-то Аштий в стране не одна тысяча. Имя весьма популярное, в том числе и у крестьян. Должно быть, в силу своего значения. Вряд ли земледельцы мечтают, чтоб их дочери и в самом деле характером и манерой поведения походили на меня.
— А что означает твоё имя?
— В переводе с аврер — ни много ни мало! — «надёжная». А если произнести как «Аштея», то «терпеливая». Словом, если сейчас я надену цвета крестьянки, меня никто не опознает. Да даже и в воинских-то вряд ли.
— Всё это так, — без уверенности сказал я. — Однако начнём с того, что ты по-любому не снимешь воинских цветов. Я прав?
— Прав.
— А воинов-женщин, владеющих оружием, не так уж и много.
— Не так мало, Серт. Гладиаторш хватает. А меня могут опознать разве что по стягу — или по затканной золотом одежде и свите. Ну, — она развела руками, как бы демонстрируя строгую скромность своего одеяния. — Ещё вопросы есть?
— Почти нет. Хотя я и не согласен с тобой.
— Это-то было понятно с первого раза.
— Ну, прости. Ты от меня вообще чего хочешь? Спросила моё мнение — я его озвучил.
— В рамках моего плана по скрытному движению небольшим отрядом у тебя замечаний, возражений, советов нет?
— Разве что уж предложение тогда камуфлироваться по полной. Сделала первый шаг, делай и второй.
— То есть?
— Ну переоденься в кого-нибудь. Лучше всего в мужчину.
На меня посмотрели с недоумением, переходящим в шок. Помолчав, Аштия осторожно уточнила:
— Это была такая шутка?
— Ну вот, я сказал что-то недопустимое, и теперь ты на мой счёт напридумываешь всякой фигни. Не шутка. Объясни, почему женщина не может переодеться мужчиной?
— Потому что она не мужчина.
— Грудь можно перевязать, а в штаны никто никому заглядывать не станет.
— Как может женщина одеться в чисто мужскую одежду?! Как это вообще возможно?!
— Так что мешает-то? Мне уже просто интересно. Это религиозные запреты? Традиции не позволяют?
— Просто нельзя! Немыслимо! Ты можешь забеременеть? Ну вот…
— Забеременеть я не могу чисто физически, по причине отсутствия необходимых для этого органов.
— Я чисто физически не могу надеть мужскую одежду.
— Ну почему же я никак не могу добиться? Вот, например, на тебе штаны.
— Это женские штаны.
— А чем они от мужских столь капитально отличаются?
— Они женские!!
— Понял, закрыли тему… Не смотри на меня так, пожалуйста. Да, в действительности я ничего не понял, но догадываюсь, что и не пойму.
— Что тут можно не понять? Ты — мужчина, я — женщина, мы всегда будем разными! Мы по-разному одеваемся, по-разному живём, разного хотим, разное можем. Только рождаемся и умираем одинаково.
— Ты водишь войска. Как мужчина.
— Я вожу войска как женщина. Как дочь своей матери и внучка своей бабки. И не претендую на то, чтоб быть чем-то иным.
— От переодевания ты не станешь мужчиной.
— Сказано — не могу. Что ещё непонятно? Вот ты — можешь переодеться женщиной?
— Это совсем другое.
— Чем?
— Кхм… Ну, скажем так, у меня на родине подобные случаи бывали. В самом крайнем случае мужчины могли спрятаться под женским обличием.
Аштия посмотрела на меня с отвращением.
— Варвары. Дикари.
