Мальчик бросил недовольный взгляд на мать, но все же пробурчал:
— До свидания, мистер Садерленд. Спасибо за сок.
— У вас есть машина? — спросил Патрик.
Кейт поняла, куда он клонит.
— Нет, но нам нравится ездить на автобусе. Правда, Ник?
— Я уверен, что Нику понравится моя машина, — спокойно заметил Патрик, проигнорировав ее слова.
Кейт подавила раздражение, боясь увязнуть еще глубже в этой ситуации.
— О, мы не хотим отрывать тебя от дел! Мы прекрасно доберемся на автобусе.
— В автобусе жарко и полно народу. — Патрик явно наслаждался игрой. — А моя машина совсем рядом.
Не в характере Патрика уговаривать кого бы то ни было, удивилась про себя Кейт. У него никогда и не возникало необходимости в этом — люди всегда шли навстречу его желаниям. Почему же тогда он настаивает на своем, прекрасно зная, что я больше не желаю иметь с ним ничего общего?
Ник недоуменно переводил взгляд с одного на другого.
— Почему мы не можем поехать с мистером Садерлендом, мама?
Загнанная в угол Кейт сухо сказала:
— Можем. Спасибо, Патрик, это очень мило с твоей стороны.
Машина стояла в подземном гараже отеля. Патрик открыл для Ника заднюю дверцу.
— Ух ты, «ролс-ройс»! — воскликнул пораженный мальчик, забираясь на мягкое сиденье просторного автомобиля. — Эта ваша машина, мистер Садерленд?
— Нет, одолжил у приятеля.
Усадив Кейт впереди, Патрик сел за руль. Кейт сжалась, ощутив, несмотря на внушительные размеры машины, его близость. Руки Патрика уверенно держали руль — руки, которые умели быть и нежными, и нетерпеливыми, скользя по нежной женской коже…
— Где вы остановились? — спросил он.
— В отеле «Робинсон», — понизив голос, солгала Кейт и покосилась на Ника.
— А, знаю это место, там очень уютно. Когда вы приехали?
— Вчера. Надеюсь, нам повезет с погодой, хотя Ник обожает грозу.
— Когда на Золотом береге начинает штормить, значит, лето не за горами, — заметил Патрик. — Я бы хотел снова увидеть тебя, Кейт. И мальчика.
Она ожидала подобной просьбы, и поэтому ответ был у нее наготове. Сквозь шум мотора Кейт услышала свой спокойный уверенный голос:
— Думаю, не стоит.
— Нам есть о чем поговорить.
— Нет, нам с тобой не о чем говорить.
Стараясь справиться с сильным сердцебиением, Кейт стала смотреть на дорогу.
— Ты хотя бы могла объяснить, к примеру, почему не сказала мне семь лет назад о своей беременности, — раздраженно прошипел Патрик, стараясь, чтобы Ник ничего не услышал.
Когда машина подъехала к «Робинсону», из отеля вышел носильщик. Ник вылез из «ролс-ройса» и с интересом огляделся. Не сводя с сына глаз, Кейт быстро сказала:
— Это ничего бы не изменило, Патрик. Если помнишь, я тогда сказала тебе, что не хочу продолжать наши отношения. И снова говорю то же самое. У нас с тобой нет ничего общего и никогда не было.
— Меня всегда в тебе восхищало несоответствие твоего острого ума и ранимости, — спокойно сказал Патрик и сухо добавил: — Я позвоню тебе. Мой сын должен знать отца.
— Ты ошибаешься… — еле выговорила Кейт помертвевшими губами. — Он не твой сын.
— Не лги, Кейт.
Она затрясла головой.
— Это правда.
— Ник родился через девять месяцев после того, как мы с тобой переспали, — возразил Патрик, не выбирая выражений.
Я не вынесу этого! — в смятении думала Кейт, нервно проводя рукой по своим густым волосам.
— Через девять месяцев и две недели, — поправила она Патрика.
— Ну и что? Вполне укладывается в нормальный срок беременности. И я хорошо помню, что был первым мужчиной в твоей жизни. — Кейт открыла было рот, но Патрик не позволил ей и слова сказать. — Не пытайся убедить меня, будто ты родила Ника от университетского любовника. Ты уехала в Крайстчерч после того, как зачала Ника. — Он бросил на нее холодный взгляд. — Я уж не говорю о том, что никакого любовника не было.
Откуда он узнал об этом?!
Посмотрев на Ника, Патрик едва слышно добавил:
— Не заводись. Трудности и существуют для того, чтобы их преодолевать. Я позвоню тебе завтра утром.
— До свидания, Патрик, — громко сказала Кейт и вылезла из машины.
Взяв сына за руку, она направилась к отелю и даже не обернулась, когда «ролс-ройс», мягко урча, тронулся с места.
— Мама, зачем мы приехали сюда? — спросил удивленный малыш.
— Ну… — Кейт замялась, однако довольно быстро нашлась: — Я подумала, что сегодня мы могли бы пообедать в ресторане. Давай зайдем и посмотрим, что они предлагают.
Совершив небольшое турне по ресторану и покинув его под предлогом, что места, на которых она хотела бы сидеть, заняты, Кейт вернулась с сыном в вестибюль. На всякий случай она посмотрела через стеклянные двери на улицу. Кроме двух такси, других машин перед отелем не было.
— Когда мы вернемся домой, я приготовлю тебе холодный молочный коктейль. Будешь? — заискивающе спросила Кейт сына, и тот молча кивнул. — Вот и хорошо.
Они вышли из отеля и пошли по тенистой пальмовой аллее, где не было ни души, кроме какого-то подростка, катающегося на роликовых коньках. Пройдя мимо теннисных кортов и бассейнов, Кейт с сыном вышли на улицу.
Только сейчас она почувствовала последствия страшного напряжения: во рту стоял металлический привкус жгучего страха, по спине холодными струйками стекал пот. За прошедшие семь лет Кейт не раз рисовала в воображении встречу с Патриком, но только не такую, какой та оказалась в действительности.
Он, конечно, решил, что Ник его сын, но это его проблема, а не моя, размышляла Кейт. Если он хорошо подумает, то поймет, что у меня не было причин лгать ему. И тогда мы с Ником снова заживем спокойно.
— Что с тобой? — спросил мальчик, удивив мать не детской интуицией.
Усилием воли отбросив страхи, жалость к себе и подавив разъедающую душу тоску, Кейт мягко ответила:
— Ничего страшного, дорогой, у меня, кажется, разболелась голова.
— Это потому что ты каталась на горках? — виновато спросил Ник.
— Нет, милый, — рассмеялась Кейт. — На горках у меня болит не голова, а живот.
— А у меня ничего не болит! — похвастался мальчик, глядя, как подросток на роликах выписывает круги на асфальте. — Давай пойдем купаться, и у тебя голова не будет болеть. А у мистера Садерленда, наверное, не болит живот, когда он катается на горках.
— Думаю, что не болит, — рассеянно бросила она.
Однажды Кейт наблюдала, как Патрик быстро и уверенно прошел по узкой доске, перекинутой через глубокий овраг, в то время как другие судорожно цеплялись за проволочное ограждение. И это была не показная храбрость — он тогда спешил к ней, к Кейт.
