— Сходи посмотри, где тут что.
— Нам бы надо договориться об официальной встрече, — осторожно начал Тарас, когда она с недовольной миной ушла, но Тимаев его перебил:
— Прежде всего давайте поставим вешки. А то, может, и встречи не понадобится. Я озвучил Григорию Сергеевичу наш приоритет. Насколько мне известно, у вас в штате нет онколога. Схема такая. Вы открываете отделение, мы даем деньги и сами закупаем оборудование для диагностики. Пациентов по направлению от нашего фонда принимаете бесплатно.
Тарас незаметно пихнул меня локтем в бок: а что я тебе говорил. И кивнул:
— Это надо обсудить.
— Позвоните мне завтра, — Тимаев достал из кармана визитку. — Рад знакомству.
Особой радости ни на его лице, ни в голосе я не уловила, да и Тарас тоже не особо воодушевился.
— Думаешь, стоит? — буркнул он, когда наш потенциальный партнер отошел. — Я прикидывал, что откроем еще одну клинику в не слишком засиженном мухами районе. Без специализации.
— А что теряем? — я пожала плечами. И зачем только сюда тащилась? Очаровывать никого не понадобилось. — Не ты жаловался, мол, пациентов с нехорошими подозрениями приходится на сторону отправлять? Мне-то что, мои болезни в канцер обычно не переходят, кроме агрессивной папилломы. Например, в гортани. От орального секса.
— Да ну тебя к лешему! — скривился Тарас. — Вечно какую-нибудь гадость ляпнешь. Лучше скажи, нам уже можно отсюда свалить, или как-то некрасиво?
Ответить я не успела: в сумке запел телефон.
— Том, я освободился, — обрадовал Саша. — Заехать за тобой?
— Да нет, спасибо, — я сделала брату страшные глаза. — Тарас довезет.
— Тогда могу к тебе приехать. Прямо сейчас.
— Извини, — вздохнула я. — Давай не сегодня, ладно? Устала за день. И завтра прием с утра.
— Ну конечно, — трубка засочилась ядом. — Прием, да. Устала. За день столько хренов пересмотреть и перелапать, ясный хрен, утомительно. Куда ж еще один-то.
— До свидания, Саша, — я нажала на значок отбоя.
— Оу… — прокомментировал Тарас. — И этот ковшик сломался. Соболезную.
Можно подумать, я слышала подобное в первый раз. Сначала задевало, и очень сильно. Потом остались только досада и сожаление: и ты, Брут.
Наша матушка без конца подозревала отца в шашнях с пациентками. Он, конечно, всегда был зверским бабником и не пропускал ни одной смазливой врачихи или медсестры в своей больнице. Но приходивших лечиться как женщин не воспринимал — сам говорил. Меня сложно было заподозрить в интиме с пациентами, страдающими венеричкой, но моим мужчинам хватало и того, что я каждый божий день держала в руках посторонние причиндалы. Кого-то моя специальность отпугивала сразу, еще при знакомстве, кого-то некоторое время спустя. Сашка, можно сказать, установил рекорд — продержался больше двух лет.
Впрочем, этот его выбух давал мне вполне обоснованный повод поставить точку. Даже если было сказано со зла, все равно означало: мысли такие по чердаку бродят. Я могла спустить на тормозах, сделать вид, что ничего страшного не приключилось. Но, как ни крути, отчетливо проступило начало конца. Есть ли смысл тянуть? Да, нам было хорошо вместе, и все же к чему лукавить, даже в самые лучшие моменты я в его руках от счастья и удовольствия не умирала. Не скучала, если не видела один день, и не ждала новой встречи, едва за ним закрывалась дверь.
А вообще это со мной было? Да. Но так давно и так недолго, что, кажется, в другой жизни.
4— Том, забей, — посоветовал Тарас, вырулив на Невский.
С аукциона мы сбежали, посидев в зале для приличия минут пятнадцать. Специально нашли места поближе к двери, хотя никому ни до кого не было дела. Многие ушли еще до начала, потусовавшись и выпив халявного шампанского.
— Ты о чем? — не сразу сообразила я. — О Сашке, что ли? Да брось. Неприятно, но переживу. Это маркер. Лучше сейчас, чем потом. Хотя еще лучше было бы, конечно, сразу, а не через два года.
— Ну… где-то я могу его понять, — осторожно заметил Тарас.
— Правда? И что? Пойти в чистые дерматологи? Ты можешь себе представить, что наш папенька взял бы и переквалифицировался в терапевта? Только потому, что маме не нравились его ежедневные тактильные контакты с посторонними женскими письками? Помнишь, как у «Машины»? «Не стоит прогибаться под изменчивый мир».
— Пока будешь ждать, что мир прогнется под тебя, так и останешься одна, — возразил Тарас.
— А зачем мне мужик, если он не в состоянии понять элементарные вещи? Что члены, на которые я любуюсь, — это всего лишь биоматериал. И к сексу они имеют только то отношение, что пострадали от него. Что должно быть в голове, если человек думает, будто меня может возбуждать конец, который хозяин совал непонятно куда — пока не подцепил какую-то дрянь?
— Ну мне-то не обязательно объяснять, я в курсе.
— А раз в курсе, так какого хобота несешь всякую хрень? — я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
— Кстати, я на днях видел Стаса, — помолчав, сказал Тарас.
— Mentula… - процедила я сквозь зубы.
За что я всегда любила латынь, так это за ее энергичность и экспрессивность. В плане обсценной лексики древние римляне были те еще охальники. Да что там, даже самые обычные медицинские термины на латыни звучат вполне ругательно. А уж связанные с моей рабочей областью — и подавно.
— «Кстати» — это к чему?
— Что к чему? — не понял Тарас.
— Ты сказал, что видел Стаса. Кстати. Кстати — это с чем связано? С членами, с прогибанием под изменчивый мир или с моим внезапным статусом одинокой женщины не первой молодости?
— Том, ну что ты к словам цепляешься? — поморщился он. — Ни с чем. Просто видел Стаса. На Климате. Я ждал Люку, он тоже кого-то. Поболтали минут пять. Спрашивал о тебе. Хорошо выглядит. Открыл студию звукозаписи. Говорит, неплохо дела идут.
— Надо же, — хмыкнула я. — Неужели кто-то дал волшебного пенделя и согнал с дивана?
— Наверно. Я не спрашивал, но кольцо имеется. Обручальное.
— Рада за него.
Прозвучало очень даже натурально. Хотя, наверно, и было правдой.
Мы попали в красную волну светофоров и никак не могли из нее выбраться. Затормозив в очередной раз, Тарас поинтересовался с невинным видом:
— А как тебе Тимаев?
Может, он и не имел в виду ничего такого, но я уже завелась и в каждой его фразе искала подвох.
— Что ты прикопался, Матрас? Почему он должен мне быть «как»?
— Как потенциальный партнер. Деловой.
— Да откуда я знаю? Тебе с ним дело иметь, не мне. Я только свою подпись ставлю, когда надо. Мы с ним разговаривали минуты три, если не меньше. Какой-то он… хамоватый, не находишь? Вешки, видите ли, надо расставить. Будешь ему звонить?
