— Раньше здесь этого не было, — наконец сказал Ставр. — Где насмотрел?
— В Гетаи. Я был там прошлым летом, — Радомир присел на каменный край колодца. — Мне понравилось.
— А я в Гетаи был почти сорок лет назад, — Ставр присел рядом, — во время войны. Тогда было не до забав, лишь бы выжить. Но мы были молоды, на многое смотрели иначе. И на смерть тоже. А некоторые, — мужчина усмехнулся, — даже умудрялись влюбляться… как твой отец… Ты, небось, ездил к родичам?
— Давно обещал тётку навестить. А по весне она письмо прислала, что болеет сильно, может не дождаться. Пришлось ехать.
— Успел?
— Успел, — Радомир весело глянул на дядьку, — тётушка Умут приукрасила чуток свою хворь, чтобы меня выманить. А так она ещё в добром здравии.
Ставр понимающе кивнул. Немного помолчал, прислушиваясь к звукам, доносившимся через высокую ограду.
— Я помню твою тётку ещё совсем молоденькой девчушкой, тогда она даже платок не носила. Летят годы… Наверное, окажись я в Гетае сегодня, ничего бы не узнал.
Володарович насмешливо наблюдал за княжеским советником: слишком хорошо знал дядьку, чтобы поверить в его ностальгический порыв.
— Ты сам сказал: «годы летят».
— Не только, — Ставр задумчиво глянул на собеседника, — война всё меняет, Радомир. Нас меняет… навсегда. Сорок лет назад мы с гетайцами были врагами и даже после заключения мира смотрели друг на друга с подозрением… И ненависть за убитых мужей и сыновей никуда не делась после того, как Земислав и Ильяс подписали мирный договор.
Молодой тарс криво усмехнулся, но согласно кивнул.
— Что ж, значит нужно радеть за мир. Договариваться с соседями по-хорошему. У тебя это неплохо получается, дядька.
— Худой мир лучше доброй войны? Ты тоже так думаешь? — Ставр пристально посмотрел на Радомира.
— Я думаю, что война — это крайний выход, худший для обеих сторон. В проигрыше будут и победители, и побеждённые. Война не закончится на поле боя, она будет продолжаться в разрушенных деревнях и заросших полях, которых некому пахать, в голодных бабах и детях. Города и селища покрупнее заполнят безрукие, безногие калеки, просящие подаяния. А с ними и сироты. Начнутся кражи, убийства. И так будет и у проигравших войну, и у победителей. Нет, я не хочу войны, дядька, — Радомир запрокинул голову к небу, любуясь закатом. — Но если понадобиться защищать свою землю, то не буду сомневаться ни секунды… А ещё я думаю: с чего ты заговорил о войне? Или есть серьёзная причина для тревоги? Гаравия?
Ставр вздохнул:
— Пока нет. По крайней мере, в открытую. Но всё может измениться. Земислав стар, наши соседи выжидают… Видел когда-нибудь, как охотятся волки на крупного зверя? Ранят и ждут, пока дойдёт. А потом жрут, ничего не опасаясь: ни рогов, ни копыт. Вот и мы, как тот зверь, доходим… Как только Земислав умрёт, начнётся смута, война за княжий стол. Был бы жив Мирослав… — старый дружинник сокрушённо тряхнул головой. — Князь Фейн это понимает, выжидает удобного момента.
— Я слышал, его сын присылал сватов к княжне Яронеге?
— А-а… — Ставр почесал живот, ухмыляясь, — Земислав их на кол хотел посадить, насилу угомонили. Дары вернули… Государь чуток покочевряжился с караваем, пока отдал. Смех кому сказать: я тем горе-сватам охрану дал, чтоб они благополучно Тарсию покинули.
Радомир сунул в рот травинку, искоса поглядывая на дядьку:
— Правильно сделал. Фейн такой обиды не стерпел бы точно.
— Да он и так был в ярости. Об этой свадьбе они с Земиславом договаривались ещё пятнадцать лет назад, когда между Тарсией и Гаравией не было этой вражды. Фейн думал, что наш князь успокоится и передумает, потому и не женил своего младшего сына.
Володарович пожал плечами:
— Да несильно-то его сынок переживал из-за отказа. Мы встречались с ним пару месяцев назад. Княжич Ниру как раз проверял приморскую крепость и гаравайскую флотилию.
— Хвалят этого щенка. Говорят, хоть и молод, но мудр и степенен. Людей не обижает и другим не даёт, — нехотя признался Ставр, потом вздохнул: — Кто ж знал, что именно гаравайский наёмник убьёт сестру и племянника Земислава? Да что теперь-то говорить… Расклад не в нашу пользу, Радомир. Гаравия окрепла, а мы наоборот. Не потянуть нам эту войну, — старый воин ненадолго замолчал, потом посмотрел на своего собеседника: — Ты мудро рассуждаешь, сынок. Я согласен, что война — эта обоюдная беда. Но как бы ни было плохо от войны Гаравии и гаравайцам, нам будет хуже.
Молодой мужчина понимающе кивнул, задумчиво поглядывая в сторону.
— …Радомир, если бы в твоих силах было что-то сделать, чтобы избежать этой бойни, ты бы согласился?
Волхв выплюнул травинку, с лёгкой усмешкой глядя на советника.
— Говори, дядька.
…Радомир слушал, опустив голову. Предстоящее задание не сказать, чтобы сильно озадачило его. Тайно отвезти княжну Яронегу к маг’ярской границе и передать жениху. Понятное дело, что это вряд ли будет безобидная прогулка. Ну, так и он последние годы катался по Черногорью, оглядываясь по сторонам, не потому что красотами любовался.
— Почему ты обратился ко мне?
— Ты хорошо знаешь не только Тарсию, но и Маг'яр, особенно приграничье, — Ставр посмотрел ему в глаза. — И я тебе верю.
Мужчина хмыкнул, отворачиваясь. Награду за удачный исход предлагали хорошую, но куда заманчивее выглядело расположение двух княжеских родов. Поэтому Радомир быстро принял решение, только для видимости хмурился, надеясь, что советник где-нибудь проговорится и скажет лишнее.
— …Вы поедете, переодетые в купцов. В приграничном Велико-Шумине скоро начинается ярмарка. Торговые обозы на дорогах никого не удивят. Это немного в стороне от места встречи с княжичем Честимиром.
— Немного? Вёрст семьдесят, если не ошибаюсь.
— Главное — довезти туда Яронегу живой и невредимой. Тем более, в сам город вы не поедете, свернёте к перевалу Барчика.
Радомир глянул на мужчину:
— Я в Снавиче три седмицы, но ничего подозрительного не слышал ни в верхнем городе, ни в нижнем. Неужто ваши опасения оправданы?
Ставр кивнул, чуть меняя позу: проклятая спина ныла нещадно, особенно перед дождём:
— К сожалению. Уже не единожды пытались подкупить гридней Яронеги. Одного убили, чтобы занять его место… Не знали, скоты, что я лично меняю пропускное слово каждое утро.
Радомир улыбнулся: хитёр дядька. И он с какой-то тоской заметил, как быстро поседели виски у советника, сколько новых морщин появилось на суровом лице. Ставр немного помолчал, потом глянул на мужчину:
— Мало людей, которым я доверяю, Рад. Тебе верю. Отвези княжну Яронегу в Маг’яр.
— Не люблю я этих дел с девицами. Тем более княжна. Писку-визгу много!.. Сколько людей ты собираешься отправить с обозом?
