— Посмотрите, какая она прелесть, — с удовольствием изрекла она.
— Милашка, — согласилась гостья, замечая, что девочка в действительности обладает уникальной красотой.
С ними прибыл сыночек — ровесник Карины, пухленький и шумливый. При внушительном весе, он крутился без остановки, кричал, перебивал взрослых, переводя все внимание на свою персону. Противный его тоненький голосок никак не вязался с внешностью. Особо раздражительно звучало глупое хихиканье не к месту.
— Поиграйте в детской, — предложила приемная мама. Ей непременно нужно поболтать о том, о сем, рассказать детали пребывания маленькой жительницы в их доме.
Карина нехотя согласилась. Толстячок с первого взгляда ей не понравился.
Едва беседа приняла правильное русло, завлекла общей темой и расположила к душевным признаниям, все обрушилось неожиданно жестко. Звонкий визг пухлого мальчика заставил взрослых кинуться на звук. Карина злобно смотрела на лежавшего, на полу толстячка, брыкающегося ногами.
— Она укусила меня, — вопил мальчишка.
На нежной коже упитанной ручки сиял красно-розовый след зубов. Гости подняли, успокоили сыночка, бросая в адрес хозяйки недовольные взгляды и пшикания.
— Гены, ничего не поделаешь, — выговорили они, и ушли в дурном настроении.
Мамочка плакала в первый раз, все время, прокручивая в уме неприятную ситуацию. Запал стать родительницей пропал, пришло время обязательств. Вполне ожидаемо она начала сердиться по поводу и без. Постепенно девочка перестала быть дополнением мечты, превращаясь в объект недовольства.
— Карина, мыть руки! — ругалась она, — Грязнуля!
Ласковость из голоса пропала. Придирки по поводу бытовых мелочей вырастали до размеров скандала. Она то и дело повышала голос, вовсе переходя на крик. Карина от обиды забивалась в угол, шепча неприятные слова в ее адрес. Она копила злость, собирая ее в тугой клубок где-то в средоточии сердца. Порой становилось нестерпимо больно, душно от желания не накинуться на противницу. В расчет не бралась возможность жить в сладких условиях. Душонка волчонка томилась в маленьком тщедушном тельце.
— Ты нам не родная, — сказанное новой мамой со злости, эхом отдавалось в ушах.
Карина и без этого напоминания страдала, а тут еще и постоянное жужжание, не дающее покоя. Она ведь хотела по-другому — мама и папа любят безмерно и не ждут, чтобы она ходила по струночке и выполняла команды. Карина, не познав любви, не умела любить сама. Более того она ощущала, что вовсе не соответствует высочайшим запросам, за которые можно признать любимым ребенком. Мама предупреждала не раз, что воспитанные девочки, ведут себя прилично: не шумят, не матерятся в присутствии взрослых, умеют говорить вежливые слова и беспрестанно благодарят за снизошедшую милость.
После очередной стычки с приемной мамой, она решила мстить. Жестоко и беспощадно, уж такова ее непокорная натура. В ее уязвленном сознании до краев хватало обиды на весь белый свет, сделавший ее изгоем.
Стоя в углу детской, куда ее с недавних пор определяли в наказание, она царапала ногтями стену от бессилия. Ожесточение становилось все сильнее, росло снежным комом и наконец, достигло критических размеров и взорвалось.
Последней каплей в терпении приемных родителей стало и вовсе неприятное событие — Карина взяла в руки ножницы.
Когда родители вернулись после ужина в ресторане, они застали жуткую сцену. Дочка занималась увлекательным занятием, приносящем ей радость, судя по масштабам проведенной работы. Весь гардеробный шкаф мамочки был вывален наружу, а поверх разноцветной кучи брендовой одежды возвышалась Карина с орудием возмездия. Испорченные платья узкими полосками серпантина укладывались на соболиную шубку, растерзанную детской ручкой.
На следующий день Карина вновь оказалась в том же детском доме. Все та же обветшалая спальня в разводах крашеных стен, те же знакомые соседки, плачущие по ночам. Зато подобная жизнь — родная среда, где понятны правила, а слова имеют особенный вес.
Желающих удочерить больше не находилось. Молчунья, замкнутая в себе, без друзей и подруг, Карина привыкла жить по режиму. Хотя это не всегда совпадало с ее истинными желаниями. При этом в голове имелся свой собственный мир фантазий и грез, в котором беззаботно летала, представляя себя сказочной принцессой, а иногда, в плохом настроении — злой волшебницей, наказывающей плохих ребят.
Обидчиков слишком много. Старшие мальчики всегда старались самоутвердиться за счет лепечущей мелкоты, попадающей под руку. Дать подзатыльник, пинок, как за здрасте. Оборонялась, как могла, пуская весь арсенал возможностей: кусалась, царапалась, за что слыла недотрогой, с которой шутки плохи. Все же иногда получала синяк или ссадину, если противник оказывался беспредельщиком, плевавшим на ее малый рост.
В страшные моменты Карине хотелось стать невидимкой, чтобы она могла спрятаться от всех. Вот бы открылся портал в параллельную вселенную с деревьями в небо, на которых растут сразу все вкусняшки, с пряничными домиками в которых живут смешливые гномики, желающие заполучить новую подружку. Уходя в мир фантазий, Карина справлялась с самыми сложными конфликтами и продолжала верить в чудеса.
В детском доме не было собственной школы, поэтому учеников младших классов возили в местную общеобразовательную. В свой первый класс Карина попала в восемь лет, на год позднее сверстников. Все потому, что она не вышла ростом. Этакая «Крошечка — Хаврошечка» — малюсенькая, худенькая, ручки-ножки по соломинке.
Учеба никак не поддавалась стараниям первоклассницы-детдомовки. В пользу урокам — большое количество времени, чтобы витать в облаках. Едва заслышав монотонный говор учителя, Карина уединялась в вымышленном мире, откуда выбираться не хотела. Даже на громкие окрики первой учительницы отзывалась не сразу. Впоследствии ученица заняла прочное место на задней парте, а тройки за полученные знания ставили автоматом, лишь бы закрыть учебную четверть.
Карина полюбила читать. К слову сказать, делала она это неплохо. Это единственная наука, которая оказалась на радость и открыла еще более увлекательный мир сказочных героев, удивительных приключений. Юная читательница восторгалась красивому слогу стихов, запоминала наизусть особо понравившиеся строки. В скором мыслительном процессе являлись яркие образы никоим образом несочетаемые с грубой действительностью. Учительница очень удивилась, когда при проверке скорости чтения худшая из учениц прочитала сто двадцать слов без запинки. Лучший результат в классе!
— Вот, это сюрприз! — восхитился педагог со стажем, — Так держать!
Потом с гордостью рассказывала коллегам, что даже у необучаемого ребенка есть шанс. Перехвалила. Математика для Карины являлась истиной за семью печатями. Мало того, что цифры писать не получалось, так их еще и складывать и вычитать надо было.
— На пальцах объясняю, — теряя терпение, твердила учительница, — сожми кулачки.
Мучаясь не первый раз, Карина знала, что добром это не кончится.
