Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Все больше недобрые предчувствия стали одолевать моряков по поводу судьбы тех людей, что остались в Ла-Навидад. Куэвас, спустившись на берег, нашел еще два разложившихся трупа, причем один из них был с бородой – верный признак того, что тело принадлежало белому человеку.
Однако адмирал и еще несколько членов экипажа сомневались в том, что туземцы могли напасть на гарнизон Ла-Навидад, учитывая то простодушие и непринужденность, с которой они подплывали к флотилии на своих каноэ и поднимались на суда для обмена с командой. Вечером 27 ноября прибыли к бухте Ла-Навидад, курсируя на расстоянии лиги от побережья из-за опасения напороться на скалы, среди которых во время первого плавания потерпела крушение «Санта Мария».
Тропическая ночь стремительно охватывала темнотой побережье, и потому никто не мог рассмотреть его очертаний. Нетерпеливый Колумб, дабы избавиться от своих сомнений, приказал произвести два залпа из пушек. В форте Ла-Навидад было оставлено несколько артиллерийских орудий, и они, несомненно, должны были ответить на этот сигнал. Звук выстрелов эхом прокатился вдоль берега. Наступила тишина. Напрасно капитаны кораблей и их помощники прислушивались в надежде услышать хоть какой-нибудь отклик. Ни света, ни звука.
Куэвас и Лусеро были охвачены тревогой, поскольку находились прямо напротив того места, где, как они думали, погиб их враг Перо Гутьеррес. Если по какому-либо капризу судьбы он всё же выжил, то донес бы на них адмиралу!
Но в то же время они сокрушались по поводу мертвой тишины непроглядной ночи, свидетельствующей о том, что не осталось и следа от этого маленького поселения, зарождение которого происходило на их глазах.
Несколько часов члены экспедиции провели на кораблях, охваченные то унынием, то надеждой. В полночь к адмиральскому судну приблизилось каноэ, и индейцы издали поинтересовались, прибыл ли на нем сам Колумб. Они отказывались подниматься на борт до тех пор, пока юнга не поднес факел к самому лицу адмирала, чтобы они узнали его.
Один из родственников касика Гуанакари поднялся на судно и вручил дону Христофору две маски с украшениями из золота, похожие на привезенные из первой экспедиции. Объяснения индейцев о произошедшем в форте оказались весьма путаными, к тому же индеец Диего Колумб, единственный переводчик, был жителем Лукайских островов, и его язык отличался от того, на котором говорили на Гаити. Колумб понял, что многие испанцы погибли, а оставшиеся в живых находятся в глубине острова со своими индейскими женами и что Каонабо, грозный касик Сибао, «страны золотых гор», напал на Гуанакари из-за того, что тот водил дружбу с испанцами; сам Гуанакари был ранен в ногу, до сих пор выздоравливает и потому не смог прибыть, чтобы лично поприветствовать адмирала.
Колумб, доверявший своему другу, «благороднейшему королю», был обрадован. Стало понятно, что многие из его людей погибли, но возможно те, кто выжил, обосновались в глубине острова, чтобы быть поближе к золотым шахтам, и, должно быть, припасли немалое количество благородного металла.
Воодушевившись, люди на всех судах ждали рассвета. Прослышав, что индейцы прибыли с подарками, моряки верили, что утром повторятся все те приятные сцены первого путешествия, о которых им столько рассказывали.
Куэвас и его жена проявляли гораздо меньше оптимизма. Они чувствовали, что индейцы сообщили адмиралу лишь малую часть неприятностей и утро явит им всем последствия страшной катастрофы. В их памяти всплыло возмущение Пинсона и его друзей тем, что адмирал оставил горстку людей среди бесчисленных толп индейцев, обладающих переменчивым нравом и сомнительной преданностью.
Взошло солнце, осветив совершенно безлюдный берег. Куэвас вспомнил, как это место выглядело всего лишь несколько месяцев назад: множество индейцев, одни на пляже, другие плывут к каравеллам, и рой каноэ, непрерывно снующих между берегом и флотилией.
– А сейчас ни лодки, ни человека, ни даже дыма среди деревьев, который говорил бы о существовании хоть одной хижины, – сказал он Охеде, указывая на пустынный берег.
Адмирала тревожила такая безлюдность, и он отправил к берегу шлюпку; дон Алонсо, не меньше стремившийся разгадать эту загадку, сделал то же самое, снарядив небольшую лодку со своего судна во главе с Фернандо, знатоком этих земель.
От бывшего форта остались лишь руины, почерневшие от пожара: разбитые ящики и бочки, разодранная одежда европейцев – немногие оставшиеся свидетельства беспощадного разорения. А несколько индейцев, наблюдавших за испанцами из-за деревьев, тут же сбежали при их приближении, чтобы не оказаться обнаруженными.
На следующий день Колумб сошел на берег с надеждой, что хоть кто-нибудь из гарнизона выжил и может скрываться неподалеку. Испанцы палили из пушек и мушкетов, чтобы подать сигнал выжившим, но после грохота стрельбы вновь наступала лишь тоскливая тишина.
Колумб помнил о приказе, который он оставил своему родственнику Диего де Аране, чтобы в случае опасности все то золото, которое тот наверняка соберет, было зарыто; поэтому адмирал организовал раскопки в руинах форта, а также приказал осушить колодец. Но бочек, до краев полных золота, о которых так мечтал Колумб, нигде не нашли. Между тем другие отряды испанцев, осматривая окрестности, обнаружили разложившиеся трупы одиннадцати мужчин, судя по костюмам и бородам, они явно принадлежали европейцам.
Наконец появились индейцы, немного понимавшие испанский и знавшие имена всех тех, кто был оставлен под командованием Диего де Араны; лишь тогда с помощью своего единственного переводчика испанцы смогли хоть как-то восстановить трагические события, однако рассказ туземцев был полон сомнительных противоречий и необъяснимых пробелов.
Куэвас был поражен, услышав имя Перо Гуттьереса. Одни индейцы вообще не упоминали его в своих рассказах, но другие говорили о нем как о главном виновнике случившегося. Он не погиб от удара стрелой в горло!
Судя по тому, что говорили о нем некоторые из индейцев, это ранение оказалось не смертельным. Заносчивость Перо Гуттьереса привела к конфликту с Диего де Араной, и он вместе с Эскобедо, вторым помощником, отказались подчиняться губернатору. У них было немало женщин, однако это не помешало заговорщикам соблазнять и других, отнимая дочерей у отцов и жен у мужей. В конечном итоге оба покинули форт в компании с несколькими своими сторонниками и, влекомые сказочными описаниями золота Сибао, отправились на поиски короля тех земель, знаменитого касика Каонабо.
Этот индейский владыка из племени карибов убил Гутьерреса и Эскобедо вместе с их людьми и, собрав войско, напал на форт Ла-Навидад. На тот момент там оставалось лишь десять человек, во главе с губернатором Араной, которые жили в прискорбной беспечности, утратив всякую бдительность. Остальные расселились в окрестностях вместе со своими женщинами. Все они не придали значения тому, что Гутьеррес и Эскобедо, из-за алчности и тщеславия отправившись на поиски Каонабо, этим походом могли пробудить агрессивность грозного касика. Европейцы были уничтожены еще до того, как смогли занять оборону. Лишь восьми из них удалось бежать, но они утонули в море. Гуанакари со своими людьми пытались защитить своих гостей, но поскольку они никогда не были хорошими воинами, Каонабо без труда обратил их в бегство. Сам Гуанакари был ранен в битве, а его поселение превращено в пепелище.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
