Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
– Самое смешное, – откликнулась Ира, – что если эту дурочку накрасить, одеть, то на нас с тобой никто даже и не посмотрит. От нее на пять километров веет чистотой и невинностью. И еще непонятно чем, на что мужики кидаются, как оголодавшие волки...
Почти два месяца Катюша проработала в коммерческом киоске. Это не совсем соответствовало ее честолюбивым планам захвата столицы, но давало возможность не чувствовать себя удобно расположившейся на шее Татьяны Васильевны.
Восемь часов в день Катя сидела в стеклянном расписном «аквариуме», украшенном надписями «Stimorol» и яркими флагами «Lucky Strike». Владелец киоска, восточный мужчина, пять раз с удивлением и скорбью поймал себя на мысли, что не может потребовать от Катерины той скромной услуги, которую охотно оказывали ему предыдущие продавщицы в благодарность за предоставленное место работы, и поставил в киоск магнитофон. Целые дни Катя вслушивалась в английскую речь.
Она продавала жвачку, шампунь «Wash & Gо», икру, сигареты, бросая мимолетные взгляды на лица за стеклом – лица мальчишек, мужчин, стильных дам, интересных и не очень интересных девушек и джинсово-кожаных парней. Но самыми желанными покупателями были стремительные джентльмены, выскакивающие к киоску из недр свежевымытых автомобилей. Они просили сложить в пакет пару бутылок шампанского, коньяк, конфеты, апельсиновый сок и т.д. и вновь исчезали в таинственном чреве «Мерседеса» или «Шевроле», оставляя Катерине щедрую сдачу. Сначала она пыталась вернуть деньги, кричала вдогонку, обижалась и негодовала, потом проконсультировалась у Татьяны Васильевны, смирилась и стала относиться к этим подачкам как к неизбежному, но выгодному злу. Из таких чаевых к концу дня набегала энная сумма, перекрывающая все «Сникерсы», «Пикники» и «Марсы», которые Катерина усердно поедала в течение дня. Киоск, благодаря пронырливости восточного мужчины, стоял на людном месте, торговля шла очень бойко, но через два месяца Катя заметила, что незаметно набрала пять килограммов, а на ее безупречно-розовых щеках появилось несколько нежных прыщиков – следствие неумеренного поглощения шоколада.
В начале жаркого июля девяносто пятого года Татьяна Васильевна подняла телефонную трубку, набрала номер и приняла участие в следующем диалоге.
– Оксаночка, здравствуйте. Это Татьяна Васильевна.
– Здравствуйте, милая Татьяна Васильевна. Давно вас не слышала.
– Я с деловым предложением. У вас сейчас как, есть домработница?
– С тех пор как вы нас покинули, коварная, жестокая Татьяна Васильевна, никто не может нас устроить! Возвращайтесь.
– Нет, Оксаночка, я хотела рекомендовать вам свою племянницу. Прекрасная девочка, великолепно готовит, трудолюбивая очень.
– Если вы можете поручиться за ее честность и если она хотя бы на семьдесят процентов поддержит вашу марку, то присылайте ее. У нас новый адрес, кстати, запишите... Пятнадцать минут от Садового кольца.
«Два часа, не меньше», – прикинула Татьяна Васильевна, записывая адрес на бумажечку. Она измеряла расстояния возможностями общественного транспорта, а Оксана Берг – подвижностью пятой модели «БМВ».
– Твоя изнеженная супруга уклоняется от своих обязанностей, – говорила Яна отцу, Олегу Кирилловичу Бергу, ковыряя вилкой в тарелке.
Они сидели в прохладном зале ресторана «Анна», и это было их традиционным совместным выходом в свет, совершаемым раз в два месяца. Большего количества времени, кроме ресторанного обеда, Олег Кириллович, загруженный делами сорокадвухлетний вицепрезидент инвестиционной корпорации «Омега-инвест», в своем плотном графике найти не мог.
– Твоя драгоценная Оксаночка снова наняла домработницу, – зудела Яна.
Она уже выложила своему труднодоступному, озабоченному только проблемами корпорации отцу и о гнусном поведении некоторых учителей ее колледжа, и о необходимости купить четыре-пять пар новой летней обуви, и о том, что в их классе уже девять человек съездили на уикэнд с родителями в Лондон или Рим, хорошо бы и нам поколесить по Европе, хватит изображать Лермонтова в изгнании или Пушкина в Болдине, пора тебе, папулька, отдохнуть от российской действительности... А теперь Яна настойчиво разрабатывала милую сердцу тему отрицательных качеств мачехи.
– ...Наняла домработницу. Подумаешь, какая нежная, не может сама приготовить мне ужин. Весь день сидит дома, уже позеленела от скуки, чем же ей еще заниматься, как не обустройством квартиры? Нет, обязательно надо пригласить кого-то со стороны.
Олег Кириллович спокойно слушал назойливое бубнение дочери, зная, что в любой момент может пресечь поползновения в сторону своей красавицы жены и перевести разговор на удобную тему покупки нового костюма или платья. Но в голове у него, во-первых, вертелся очередной перспективный проект для фирмы, во-вторых, домой Олег Кириллович приходил поздно и скандалы между вредной дочуркой и молодой женой, происходившие преимущественно в его отсутствие, совершенно его не волновали. Так что Яна могла изливать желчь и безуспешно пытаться скомпрометировать мачеху – она не встречала со стороны отца ни протеста, ни сочувствия. В принципе все их совместные обеды были выдержаны в едином стиле: непрерывный монолог Яны, где жалобы на жизнь соседствовали с частыми просьбами денег, и молчаливое присутствие Олега Кирилловича.
– Ей ты купил прошлой зимой новую шубу, а мне нет, – ныла дочь, – в чем же я буду ходить? Сквозь мою обглоданную норку уже просвечивают коленки. Ведь замерзну насмерть! Ну, папа, ты совсем меня не слушаешь, ну посочувствуй любимой дочурке!
Олег Кириллович наконец-то отвлекся от своих мыслей и мартини и обратил внимание на Яну.
– Давайка я подкину дочурке деньжат, – улыбнулся он. Подкинуть деньжат – эта нехитрая процедура безотказно и молниеносно поднимала настроение Яны сразу на семнадцать пунктов. – Сколько тебе нужно?
Яна оживилась, ее глаза засверкали плотоядным блеском.
– Дай мне триста, нет, пятьсот долларов! – воскликнула она. – Папулька, ты прелесть, хотя и не уделяешь моему воспитанию должного внимания. Спасибо. Целую в носик. Кстати, закажи мне осетрину с грибами. Я все еще не наелась!
Олег Кириллович впервые за обед удосужился отреагировать более-менее эмоционально.
– Как же так! – возмутился он. – Сколько можно лопать? Ты съела жульен, овощной суп, шашлык, бутерброд с красной рыбой, графин сока, бокал мартини, мороженое и вот эту гигантскую вазу с фруктами. А теперь еще и осетрина?
Олег Кириллович, оставаясь внешне индифферентным к окружающему, на самом деле четко фиксировал в своей компьютерной голове все изменения в обстановке. Он не пропустил ни одного слова в Яниных ламентациях и отметил все пункты меню, в которых блестяще выступила его упитанная дочь.
Яна сделала несчастные глаза и попыталась изобразить жалкую голодную сиротку, но это у нее не получилось, так как она весила уже на десять килограммов больше нормы, а ее откормленные упругие щеки радовали глаз свежестью и здоровьем.
– Посажу тебя на диету. Иначе через год ты превратишься в дряблую толстушку, а я буду виноват.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
