— Как я рад… то есть молодец, что приехала. — Он смерил ее задумчивым взглядом, отчего она лишь поморщилась.
— Дэн, надеюсь, ты выдернул меня сюда по действительно неотложному делу. В выходные я собиралась дописать комментарии.
— Дело действительно неотложное! — с мрачным видом заявил он.
Урсула решила, что сейчас он, наверное, говорит правду. Она нерешительно переступила через порог и остановилась в прихожей.
— Натали дома?
— Нет, уехала в Бамфорд, к матери.
— Вот как… — Урсула, как и следовало ожидать, замерла в нерешительности.
— Только не вздумай сбежать! — сердито воскликнул он. — Я не собираюсь на тебя набрасываться! И потом, Иен уже едет. — Дэн посмотрел на часы. — Будет здесь минут через десять-пятнадцать. Пойду поставлю чайник.
Смутившись оттого, что так и не научилась скрывать свои чувства, Урсула следом за хозяином зашагала по коридору и вошла в гостиную, окна которой выходили в сад. По утрам эта часть дома освещалась солнцем, вот и сейчас комната, превращенная Вуллардами в общий кабинет, купалась в ярких солнечных лучах. Слева у стены стоял письменный стол Натали, заваленный типографскими гранками. Напротив помещался стол Дэна. На первый взгляд в кабинете гармонично трудились любящие супруги. Как и многое другое, имеющее отношение к Дэну и Натали, первое впечатление оказывалось обманчивым. Впрочем, царящий здесь творческий беспорядок можно было назвать даже приятным. Урсула села в старинное кресло, набитое конским волосом, и поставила на пол дамскую сумку. Из кухни доносился звон посуды: Дэн расставлял на подносе чашки. Кухня в доме Вуллардов была такой огромной, что напоминала церковный зал. Внезапно встревожившись, Урсула вскочила с места и принялась бродить по комнате. Она подошла к столу Натали и стала разглядывать стопку напечатанных страниц.
— Это корректура новой книги Натали?
— Да! — крикнул Дэн из кухни и тут же выругался, видимо обжегшись о ручку чайника.
Сверху на корректуре лежала записка. Она оказалась от редактора и начиналась словами:
«Извини, что задержались. Если можно, верни к 12 августа. Спасибо».
Сегодня уже восьмое, подумала Урсула. Натали нужно поторапливаться, если она хочет вернуть корректуру вовремя. А она зачем-то сорвалась к матери. Наверное, та вызвала дочь по какому-то срочному делу.
— У Натали снова заболела мама? — крикнула Урсула.
— Что? — переспросил Дэн где-то совсем рядом.
Урсула покраснела. Оказывается, незачем было так кричать!
— Мама Натали… — повторила она отчетливо, но понизив голос.
— А, Эми… не знаю. Как только она звонит, Натали бросает все и мчится в Бамфорд. Не знаю. Если честно, мне все равно.
— Сколько ей? Кажется, уже за семьдесят?
— Она ничем не больна, если ты об этом, просто ей нравится, когда Натали прыгает вокруг нее. Я раньше… Мы раньше даже ссорились из-за этого. А сейчас Натали делает что хочет… и уезжает куда хочет, и вообще. — Дэн протянул гостье кофе.
— Спасибо. — Урсула снова села в кресло. — Ну, так зачем ты меня вызвал?
— Сейчас Иен все объяснит. Дело действительно не терпит отлагательств. — Дэн поморщился. — Значит, вот до чего у нас дошло? Мне приходится долго уговаривать тебя, чтобы встретиться где-то помимо раскопок… Мы с тобой видимся только на работе. А ведь у нас с тобой все могло бы быть по-другому. Я бы мог… все изменить.
— Если у тебя срочное дело, не отвлекайся, — сухо посоветовала Урсула.
— Не вижу смысла начинать. Иен все равно все подробно объяснит, к тому же у него самые свежие сведения. Но, если коротко… В общем, у нас гости.
Урсула охнула. Посторонние люди — настоящий бич любых археологических экспедиций. Иногда у посетителей самые добрые намерения, иногда их приводит на раскопки элементарное любопытство, а иногда все гораздо серьезнее…
— Кладоискатели? Идиоты с металлодетекторами?
Вот кто хуже всех! Если они находят что-то ценное, то забирают находку с собой и исчезают в неизвестном направлении, и тогда пиши пропало!
— Нет. Последователи движения «Нью-эйдж», или новые хиппи. Фургоны, собаки, дети — в общем, целый табор. По нашим подсчетам, человек тридцать. Встали лагерем на лугу. Жгут костры. Дети носятся по всему холму. Собаки роют норы.
Урсула с ужасом посмотрела на Дэна:
— Они что, расположились прямо на месте раскопок?!
— Не совсем. Их лагерь чуть выше по склону — между нами и валом. Остальное тебе расскажет Иен.
Урсула сурово сдвинула брови:
— А что же Фелстоны? Почему не выгонят их? Им наверняка не по душе, что в их владениях расположились хиппи!
— «Не по душе» — еще мягко сказано! Дело едва не дошло до смертоубийства. Можешь себе представить — старый Лайонел размахивал дробовиком, а Брайан вынес им строгое предупреждение и приказал убираться. Только ничего не вышло. Наверное, придется Фелстонам добиваться судебного запрета.
В дверь позвонили.
— Иен! — воскликнул Дэн, кидаясь к двери.
— Значит, Карен и Рене сейчас на раскопках совсем одни? — уточнила Урсула.
Но Дэн скрылся в коридоре; вскоре она услышала, как он приветствует Иена Джексона. Через несколько секунд в комнату ворвался хранитель Бамфордского музея — низкорослый, краснолицый, рыжеволосый.
— Сула! Ты уже в курсе? Полагаю, Дэн тебе все рассказал? Что, Дэн? А, да… чаю, кофе… мне все равно. — Джексон упал в кресло, воротник бежевого твидового пиджака задрался до самых ушей. — Извините, что опоздал. Пришлось заехать в Бамфорд. Я был в полицейском участке и говорил с тамошним начальством. Неким старшим инспектором по фамилии Маркби.
Услышав знакомую фамилию, Урсула вздрогнула, открыла было рот, но тут же закрыла его снова.
— Я сказал, что дело срочное, объяснил, насколько наша экспедиция важна для музея, и попросил прислать нескольких полицейских, чтобы выдворить оттуда этих любителей природы. По-моему, проще некуда! А он никак не помог мне! Обещал заглянуть на раскопки, но сказал, что все зависит от обстоятельств. Мол, иногда из противостояния не выходит ничего хорошего и дело может кончиться насилием. Неужели, спросил он, мы хотим кулачной расправы?
Джексон схватил кружку, которую протянул ему Дэн.
— Конечно, я вышел из себя. В конце концов, я законопослушный гражданин! Я плачу налоги и, если требую помощи от местной полиции, вправе ждать каких-то ответных мер! Маркби заявил, что сочувствует мне. Я велел ему засунуть свое сочувствие куда подальше. Неужели он не понимает, что наш музей — оазис культуры в его захолустном городишке?!
Захлебнувшись от негодования, Иен замолчал. Во время его тирады Дэн неуклюже примостился на краю стола Натали. Урсула невольно покосилась на невычитанную корректуру.
