Книга Зловещая тайна Вестерфилда - Энн Грэнджер

Мередит не могла представить кузину в роли тихой деревенской мышки. Прежде та никогда не стала бы прятаться от бесчисленных друзей и коллег. Подъехав к старому ректорию,[5]где Ева теперь поселилась, и заглушив мотор, Мередит задумалась, не покойный ли муж двоюродной сестры Роберт Фримен решил приобрести живописную, хоть и слегка потрескавшуюся груду желтых кирпичей в сельской глуши на границе Оксфордшира и Нотргемптоншира.

Деревушка называется Вестерфилд или вроде того, судя по предназначенному для проезжающих покосившемуся дорожному указателю, наполовину заросшему вымахавшей травой. Она находится приблизительно в шести милях от торгового центра Бамфорда. Прищурившись, можно разглядеть название, обозначенное крошечным шрифтом на карте государственной топографической службы рядом с крупным значком, лаконично извещающим о «земляных укреплениях». Одному Богу известно, что это за укрепления — нигде не видно внятных указателей места расположения исторической диковинки. Может быть, просто кочки на каком-нибудь фермерском поле, где в бронзовом веке высились земляные валы. Люди издавна пашут окрестную землю. Наверняка в примитивных общинах имелся какой-то шаман или друидский жрец, но в XVIII веке в Вестерфилде обязательно был приходский священник, который заботился о человеческих душах, собирал церковную десятину, осуществлял властные полномочия. И он здесь обязательно жил. Ректорий стоял в тени деревьев в конце гравийной дороги. Напротив него церковь, которой он некогда принадлежал, наполовину скрытая деревьями на неухоженном заросшем дворе. Видно только, что она выстроена в позднем готическом стиле, пуста и закрыта. Ректорий, насколько можно было разглядеть за высокой кирпичной стеной и запертыми воротами из кованого железа, георгианский, с позднейшими викторианскими пристройками. Безобразные трубы, ползущие по фасаду, свидетельствуют о попытках модернизации в эдвардианские времена.[6]Телевизионная спутниковая антенна на крыше символизирует приоритеты последнего поколения.

Мередит вылезла из машины, поежилась на сыром холоде, потирая голые руки, пристально глядя на окна первого этажа. В деревьях на церковном дворе у нее за спиной тоскливо выл ветер, что-то крупное без предупреждения сорвалось с близкой ветки и умчалось прочь, напугав ее. Это оказался всего-навсего вяхирь, который присел на спутниковую антенну и что-то ей проворковал. Она сморщилась, затрясла решетку ворот. Ворота были заперты, на одном косяке виднелся перфорированный металлический диск с кнопкой.

И еще кое-что. К пруту решетки привязан коричневый бумажный пакет. Розовая атласная ленточка завязана бантиком, к нему пришпилена карточка вроде тех, что флористы вставляют в заказанные букеты. Самое любопытное и ужасное — черная кайма на карточке, которая обычно встречается на погребальных венках и букетах. Мередит шагнула ближе, присмотрелась к карточке. На ней было напечатано: «Добро пожаловать домой, Сара». Без подписи. Она нахмурилась. Несомненно, анонимный доброжелатель питал благие намерения, просто сделал глупость, пришпилив карточку с черной каймой. Тут она заметила, что бумажный пакет промок снизу. Что бы там ни было, содержимое протекает, сообразила Мередит, и протянула руку к промокшей бумаге.

Пальцы сразу стали липкими, окрасились в алый цвет. Она охнула, дернула розовый бантик, развязала, бумажный пакет упал на землю, разорвался. Мередит присела, осторожно развернув бумагу. Там лежало бычье сердце.

— Что за мерзкая шутка! — пробормотала она, радуясь, что первой нашла тошнотворный подарок. Схватила пакет, сердце, ленточку, карточку, понесла в вытянутой руке к заросшему крапивой кювету, который ограждал дорогу с другой стороны. Бросила все это в самую глубь, проследив, как оно исчезает из вида. Какая-нибудь собака или промышляющий по ночам стервятник почует мясо и к утру уничтожит. Мередит старательно вытерла пальцы, мысленно встряхнулась, прогнав жуткую картину. В тот же миг услышала легчайший шорох гравия на дороге и круто развернулась на месте.

Футах в двенадцати от нее стоял мужчина. Невозможно представить подобную личность в тихой сельской местности. Среднего роста, стройный, бледный, возраст неопределенный, от тридцати до пятидесяти. Выглядит почти ненормально чисто и аккуратно, поэтому в голову на мгновение пришла дикая мысль, что это гробовщик, осматривающий церковный двор на предмет намеченного на будущее профессионального визита. Мужчина сказал:

— Какая неприятность… — Выговор американский, но с очень осторожным акцентом, слова выговариваются на несколько старомодный чопорный манер. Тон не удивленный, а неодобрительный.

— Еще бы, — горячо подтвердила Мередит. — Вы знали, что пакет там?

Уголки его губ поднялись, а взгляд светло-серых глаз остался настороженным.

— С дороги увидел. Вы первая добрались. — Мужчина шагнул вперед, протянул руку. — Полагаю, вы консул. А я Эллиот. Альби Эллиот. Друг Евы. Тоже сюда приехал. — Он кивнул на дом приходского священника.

Мередит с легкой неохотой пожала мягкую белую руку, автоматически назвала свое имя, хоть оно Эллиоту было явно известно.

— А когда выходили, его не было?

Эллиот заморгал.

— Я бы наверняка увидел, правда? Впрочем, выходил рано утром. Был неподалеку в городишке под названием Бамфорд. Захудалый городок. Доехал туда на автобусе. Интересно, но не скажу, что еще раз готов это сделать. Когда уходил, на воротах ничего не было, хотя, как я уже говорил, это было в девять часов утра.

У Мередит возникло несколько вопросов, но она задала лишь один:

— На свадьбу приехали?

— Ах да, свадьба будет. — Эллиот потер гладкие ладони. — Ева хочет, чтобы я остался. Как я понял, членов семьи маловато. Только не знаю, удастся ли. Я очень занят. — На пальце у него красовалось кольцо с очень непривлекательным крупным темно-красным камнем в безобразной оправе. — По делу приехал.

— Кино, телевидение? — сразу спросила Мередит. Либо то, либо другое, если Ева не собралась написать мемуары. Трудно понять, кто такой мистер Эллиот, кроме того, что по крайней мере в одном отношении он выдает себя за другого. За выговором выпускника частной школы, старательно подстриженными волосами, за темным костюмом Лиги плюща,[7]не говоря об ужасном кольце члена братства, — за всеми этими подозрительными приметами «истинного американца» определенно маячит чистый Бронкс.[8]