Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
Вероятно, киллер медлил, видя живые глаза жертвы. А когда Бакунина повернулась к нему спиной и всем остальным, Иван поднял пистолет и, почти не целясь, дважды нажал спусковой крючок.
Звуки выстрелов были резкие, отрывистые и тихие, как обычные хлопки в ладоши. Не стрельба, а жидкие аплодисменты…
Иван подумал, что третий контрольный выстрел не нужен. Одна пуля попала под правую лопатку, другая – под левую… Было ясно, что журналистка его уже не слышит. Но он отчетливо произнес:
– Это тебе за Шадринск!
Сказал, нервно улыбнулся, прицелился и выстрелил третий раз. Теперь пуля вошла точно между лопаток…
* * *
Они и в этот день не пошли на пляж… Они не Сизифы какие-нибудь, чтоб в жару бегать по горам!.. На сегодня Вадим с Ириной запланировали пикник на природе. Но не на открытом солнце, а в тенистом лесу у водопада.
За виноградниками начиналось то, что в центральной России называют сосновым бором. Две-три сотни деревьев, заросли непонятных кустов, обломки скал, поросшие мхом, и солнечная поляна в центре этой красоты.
Молодожены разместились в тени. Здесь было все, как они хотели. Правда – водопад оказался небольшим. По отвесной скале неслышно и вяло стекала тонкая струйка воды… Даже, не стекала, а капала в разных местах.
Очистив поляну от шишек, Хилькевич постелил одеяло и начал раздеваться. А Ирина уже была в купальнике. Первым делом она сбросила сарафан на соседний куст с ароматными желтыми цветами.
Рядом стояли сумки с красным вином и простой закуской. Этого хватит до вечера… Одним словом – все говорило о предстоящем райский отдыхе!
Для начала они просто легли на спину и стали смотреть на чистое небо, которое синело в просветах между сосновыми ветками… Сюда не доходили звуки пляжа и шум шоссе. Но и тишины здесь не было. В скалах свистел ветерок, деревья скрипели, шурша иголками, капли водопада шлепали по лужицам… А еще запах! Он земли шел «чарующий аромат» прошлогодней прелой хвои и странных местных цветов.
Читать не хотелось… Вадим взял приемник и попытался найти подходящую музыку. Но в эфире звучала сплошная дискотека. Казалось, что одинаковые голоса производят похожие воющие звуки.
– Я чувствую, Ирина, что старею.
– Не очень заметно!
– Я не об этом… Я о музыке. Хочется спокойных мелодий, хочется классики, хочется осмысленных слов… Меня стали раздражать современные песни.
– А меня они всегда раздражали. И это не потому, что я старая. Просто у нас с тобой, Вадик, есть вкус. Мы с тобой эстеты! Мы с тобой из интеллигенции, из той тонкой прослойки, которая на радио и ТВ не делает рейтинга.
– Да, рейтинг – это у них бог и царь!
На какой-то волне начался перезвон курантов, и веселый девичий голос стал скороговоркой сообщать главные новости планеты… Сначала было сказано, что в Сочи из роддома украли младенца, потом – про русскую любовницу американского гитариста. Но третья новость могла стать сенсацией мирового масштаба.
Дикторша радостно сообщила, что сегодня утром в своей квартире была найдена журналистка Алла Бакунина – убита тремя выстрелами в спину…
Хилькевич перевернулся на живот, подполз к сумкам и вытащил два сотовых телефона. Один из них он положил на живот Ирине, а другой себе.
– Не поняла тебя, Вадик!.. Ты на что намекаешь?
– Не поняла? Жаль!.. Я уж поверил, Ирина, что ты и точно из прослойки. Из тех, у кого вкус, дедукция и интуиция.
– Сейчас обижусь!.. Извиняйся!
– Извиняюсь. Ты, Ирина, очень умная. Даже слишком!.. Но вот не могла понять, что тебе сейчас будет звонить генерал Вершков.
– Так, Вадик. Я, видишь ли, свой аналитический ум в Москве оставила. Поэтому – давай подробности.
– Слушай сюда… Сегодня утром убили Бакунину.
– Знаю!
– Она была очень оппозиционная журналистка.
– Знаю, Вадик. Переходи к делу.
– Перехожу… Во вчерашней газетке писали, что для Кремля Бакунина, как кость в горле. И что на самом верху ее очень бы хотели убрать… Делаю вывод, что западная пресса уже кричит, что лично Президент убил свободную журналистку… Ты согласна, Ирина?
– Согласна… Не хочу в Москву! Желаю еще двадцать дней лежать под соснами… Может нам выключить телефоны?
Это был риторический вопрос. В нем были эмоции, но он не требовал ответа. Оба знали, что по первому звонку любого начальника, включая майора Муромцева, они бросят все и полетят в столицу… И это потому, что они не работают сыщиками, а служат. Большая разница!
Телефоны лежали на краю одеяла. Лежали и молчали!.. Через сорок минут Ирина уже собиралась пошутить над «прозорливостью» Вадика, но вдруг ее аппарат ожил и задрожал в виброзвонке. А через три секунды тихо прозвучал вальс Грибоедова, потом чуть громче, затем – громко и настойчиво… Ирина осторожно взяла телефон и поднесла к уху.
– Здравствуйте, товарищ генерал… Отдыхаем. Места здесь райские… Да, про Бакунину уже слышали… Какие обиды, Тимур Аркадьевич? Мы понимаем, что ситуация чрезвычайной важности, что без нас вы не справитесь… После обеда будем в Москве!.. Нам не важно, какие есть рейсы. Если что – захватим самолет и прилетим… Это я шучу, товарищ генерал. Это нервы! Нас с мужем первый раз из отпуска отзывают…
Ирина отключила телефон, встала и начала собираться.
Вадим тоже сразу встал и принялся натягивать брюки… Ему казалось, что жена опечалена таким поворотом событий. Свадебное путешествие – оно должно быть один раз в жизни! А тут такой облом… Хилькевичу хотелось сказать что-то доброе, ласковое.
– Я горжусь тобой, Багрова! Ты настоящий сыщик… И это правильно, что мы срочно летим в Москву. Ребятам надо помочь. Они уже наверняка в полной запарке.
– Да, особенно Муромцев и Кузькин.
– Ну, эти двое уже точно на ушах стоят!
* * *
Муромцев и Кузькин не стояли на ушах. Они просто встали в сторонке и наблюдали за действиями криминалистов. Приятно было сознавать, что у них со следственной бригадой разные задачи… Да, генерал Вершков так и сказал – пусть они пишут протоколы, а ваша цель найти настоящего убийцу.
Тело еще не увезли. Более того – известная журналистка лежала поперек кровати, демонстрируя всем три пулевых отверстия в голой спине.
Квартира не была шикарной, но и совсем не бедной. Поражало обилие цифровой техники – три компьютера, телефоны, кондиционеры, телевизоры с плазмой и всякие там принтеры-факсы в одном флаконе…
Понятые тихо сидели в коридоре. А в большой комнате, представлявшей нечто среднее между спальней и рабочим кабинетом, командовал следователь Никита Бобриков. Он примостился в углу за компьютерным столиком и громко писал протокол. Каждую фразу он произносил вслух и ждал реакции. Если никто не возражал, то следователь быстро записывал слова в бланк и начинал продумывать следующее предложение… Иногда медик, криминалист или кто-то из оперов, проводящих обыск, действительно говорили пару слов для протокола. Часто свое мнение высказывал старый эксперт Николаев.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
