Будто это не так, возмутилось что — то глубоко во мне и даже послышался знакомый, хриплый смех наставника. Он всегда смеялся надо мной когда я замирала и начинала разговаривать сама с собой, он будто меня слышал, как услышал и сейчас.
Встряхнув головой, с силой сжала кулаки и прикрыв глаза начала набрасывать на домик, сад и огород все новые и новые плетения. Старые, те которые ставил наставник, опадут как только я впитаю его силу.
Не стала ставить ничего убойного и забористого, накинула несколько слабеньких щитов и в самом конце скрыла избу от любых глаз, до того времени пока я не выйду наружу через дверь в которую я еще пока и не зашла.
Успокоив себя тем, что время у меня еще есть, присела на самую высокую ступеньку и согнувшись, обняла колени руками, так, как давно любила делать на земле, будучи еще Мариной. Столько лет прошло, наставник даже имя мое сократил до Рины, все говорил, что имя мое красиво, да больно необычно и если оставлю его, то проблем не оберусь. Так и стала я Риной, а привычки Марины как оказалось никуда и не делись, в отличии от тела и прожитых годов.
Ноги. Я все еще не могла в это поверить, даже в упор глядя на них. И когда спрашивается наставник успел принять меня в свой род? А я даже не догадывалась и продолжала бы жить в неведенье если бы не осталась после его смерти последней в роду. Да, не часто, но случалось и такое, что род полностью вымирал, а каждый род обладал своими тайными знаниями, магией и секретами. Правда, относилось все это только к особо значимым и древним родам. Вот чтобы все эти знания не ушли в никуда и было создано специальное заклятие, которое оберегало последнего из рода, вливая в него силу собранную со всех, когда — то живых и ныне умерших, входящих в этот самый, угасающий род.
Но самое интересное случалось в том случае, если последним оставался ребенок. Помню, как наставник рассказывал мне, что под воздействием получаемой силы, ребенок начинал ускоренно взрослеть и останавливался только достигнув своего совершеннолетия. Меня еще тогда передернуло, от одного рассказа, а наставник только посмеялся и сказал, что это необходимость, единственная возможность выжить, как и полученные знания предков.
— Не думаешь же ты, что целый род мог вымереть по естественным причинам? — словно наяву услышала его вопрос, увидела его прищуренные карие глаза и лучики морщинок в их уголках.
Казалось, протяни руку и…
Сморгнула набежавшие слезы и резко встав, решительно толкнула двери. Несколько широких шагов, глубокий вдох и я опускаю обе руки в марево, которое плотным коконом окружает темно серый прах. Я чувствовала как сила меня изучает и решает для себя достойна ли я подобной мощи, ведь во мне ее и так слишком много, я и есть сама сила. Магия все еще сомневалась в отличие от своего носителя, который не колеблясь решил сделать меня практически непобедимой, будучи уверенным, что я не ступлю на сторону зла.
— Спасибо, — шепчу едва слышно, откуда — то зная, что наставник меня услышит. — Спасибо вам за доверие, за бесконечную веру в вашу ученицу.
И только сейчас до меня доходит, что я никогда не слышала имени наставника и даже понятия не имею, главой какого рода являюсь. Именно в этот момент силе надоело сомневаться и она хлынула в меня полноводной рекой выходя из берегов, грозя затопить мое сознание. В принципе, я с самого начала знала о том, что наставник не самый слабый маг, но чтобы настолько…
В себя приходила долго, то выплывая из темноты, то вновь в нее погружаясь. Казалось, прошла целая вечность, но заклинание сорвавшееся с кончиков пальцев, подтвердило, что на полу домика я провалялась не больше часа.
Поднималась с пола, кряхтя и постанывая, ощущения до боли знакомые. Именно так я чувствовала себя после первой физической тренировки с наставником, больше всего тогда болел мой хвост, вернее, его верхняя часть, по которой то и дело прилетало мечом, естественно перевернутым плашмя.
Кое как удалось встать и дотопать до неприметных полок прикрытых не прозрачной шторкой. На самом деле, за вот такой вот стеллажик уставленный различными склянками, любой маг удавится, это если он вообще его увидит и каким — то чудом узнает про разработку наставника по моей идее. Так что, я вроде как тоже к этому открытию руку приложила!
Дрожащими руками, с огромной осторожностью подхватила бутыльки с темно красной и светло голубой жидкостью. Еле переставляя ноги дошла до кухни, налила полстакана воды, капнула три капли голубой и пять красной, тут главное не перепутать, а то вместо бодрости заработаешь бессонницу.
Минут через двадцать стало отпускать. Боль в мышцах почти прошла, конечности мои почти не дрожали, а нижние уже почти нормально держали мой вес. Почти — не до конца, но хоть передвигаться можно не пугая своим оскалом окружающих. В который раз поблагодарила наставника за тягу к простым и практичным решениям, если бы не это, я бы сейчас только заканчивала варить зелье бодрости, а ему еще остывать больше часа. В общем, я бы не выжила. Утрирую конечно, но то, что за это время мне захотелось бы раз десять пристрелиться, это факт!
Окружающие, в лице одного, не знакомого, но крайне настырного типа, уже минут десять настойчиво ломились в наставленные мной щиты. А ведь я скрыла дом от посторонних. Это что получается, или плохо скрыла или пришел не посторонний?
Выглянула в окошко, внимательно рассмотрела мрачное, перекошенное злостью лицо и отошла от не надежного стекла. Ну его, с такой мордой лица только убивать приходят. У меня и без него дел хватает. Вон, наставника надо сложить в стеклянный горшочек и отнести в семейный склеп, только сначала бы разобраться где этот склеп находится.
Насвистывая веселую мелодию из своей прошлой жизни, быстренько со всем справилась и поставила расписной горшочек на полочку, рядом к разноцветным скляночкам. Поставила и призадумалась, а чего это я такая веселая, будто ничего и не произошло? Прислушалась к себе и нашла причину, только снимать ее не стала, раз наставник захотел притупить мою боль, связанную с его уходом из жизни, значит, так тому и быть. На самом деле, просто рука не поднялась снять с себя то, что грело, будто его объятия. Надеюсь, притуплялка пожизненная и не развеется через несколько месяцев, по крайней мере, я очень хотела, чтобы тепло и забота наставника остались со мной навсегда.
Неприятно тренькнуло, когда рассыпался мой первый щит наложенный на домик наставника. Зазвенел под напором чужой силы и второй. И если сначала я посчитала подобное вторжение наглостью и невоспитанностью, то попытку взломать второй щит я восприняла как угрозу непосредственно моей жизни и благополучию. Ответила естественно соответственно, пустила по оставшемуся, совсем слабому щиту сырую силу. Щит тренькнул, рядом с незадачливым взломщиком — бахнуло.
— Интересно вы стучитесь, — с невозмутимым лицом уставилась на ноги торчащие из под пышного куста дикой розы. — Так громко, что щиты мои ломаются.
— Травника позови! — рявкнул тот самый мужик с перекошенной рожей, которого я недавно рассматривала из окна. — Что стоишь?! Бегом! — вылез из куста этот…
