Он взял свой черный кофе — совсем не шедевр, на его вкус, — и повернулся, чтобы отойти от стойки. Вот тогда он почувствовал это. Ее взгляд. Точно так же, как и в тот вечер два месяца назад.
Он оглядел зал и в самом дальнем углу заметил ее.
Снова.
Глава вторая
Не отрывая взгляда от Джулии, Макс направился к ней через переполненный зал. На лице ее отразилось смущение. Для него было удовольствием почувствовать, что он заставил ее нервничать. Впрочем, как и для любого мужчины.
— Джулия, — сказал он приглушенным голосом, чтобы только она могла слышать его.
— Привет, Макс.
Черная бровь удивленно изогнулась.
— Привет? И это все? Ты избегала меня целых два месяца — и только и можешь сказать, что «привет»?
Она отломила кусочек бисквита, поднесла ко рту и начала жевать, как если бы это было жилистое мясо. Макс знал этот прием. Что ж, она может медлить с ответом, сколько ей вздумается. Но сейчас, когда он буквально загнал ее в угол, она не уйдет отсюда, пока не объяснит, какого черта так упорно отказывалась от встречи с ним.
Макс пододвинул кресло поближе к ней и устроился на самом его краешке. Обхватив ладонями чашку, он, не отрываясь, смотрел на девушку, время от времени делая короткие глотки. Сколько раз он просыпался ночью, видя перед собой ее образ! Он говорил себе, что, должно быть, это игра его воображения. Ни одна женщина не может быть так прекрасна. Ни одна женщина не может сочетать в себе в столь превосходной степени противоположные качества — невинность и сексуальность. И Макс почти поверил в свою ложь.
До сегодняшнего вечера.
Сейчас воспоминания о ночи с ней вернулись, и он увидел в ней не только то, что хранила его память, а нечто большее. Одного ее запаха — легкого, словно аромат цветка, — было достаточно, чтобы он почувствовал желание.
— Я собиралась позвонить тебе завтра, — сказала она.
— Правда? — Но это не было вопросом. Скорее, он давал ей понять, что не поверил ей ни на секунду.
Его послание было принято — она отвела взгляд.
— Я понимаю, ты на меня злишься. Но ты мне дал ясно понять, что заинтересован только в сексуальных отношениях.
Макс коротко рассмеялся и огляделся вокруг. К их разговору никто не прислушивался.
— В ту ночь, похоже, это тебя не беспокоило, — заметил он.
— Нет, не беспокоило. — Джулия провела языком по своим пересохшим губам. И это движение заставило его тело напрячься почти до невыносимой боли. — Мы оба в ту ночь потеряли над собой контроль. Мы делали то…
— Я думаю об этом все время с той ночи.
Макс никогда раньше не был с женщиной, так хорошо владеющей собой на людях и совершенно раскрепощенной в постели. Ее образ неотвязно преследовал его, несмотря на давно укоренившуюся привычку сохранять в отношениях с женщинами эмоциональную дистанцию. И это выводило его из себя. Он не был глуп. Он знал этот тип женщин.
Женщин высшего общества. Рожденных в том мире, в который он вошел только через годы тяжелого труда и самоограничений.
— Поверь мне, — сказала она, — я думала об этой ночи тоже.
— Так почему же ты меня избегала? Нам было хорошо вместе.
— О, да…
— Так что же мешает нам провести еще одну ночь, такую же, как эта?
Их глаза встретились.
— Я беременна.
Если бы она перевернула кресло, на котором он сидел, Макс не был бы так ошеломлен. Чистый спокойный взгляд. Твердо сжатые губы. Все свидетельствовало о том, что она говорит правду. Но если она рассчитывает, что он поверит ей, будто ребенок его, то сильно ошибается.
Он знал то, чего не знала она, и у него не было ни малейшего сомнения на этот счет.
— Поздравляю, — сказал Макс сухо, сделав паузу для еще одного глотка кофе. Горячий напиток обжег язык. — И кто же счастливый папаша?
Ее глаза расширились.
— Ты, конечно.
Он рассмеялся. Несколько голов повернулись в их сторону, чтобы узнать, на кого это вдруг накатило такое веселье. Макс обвел взглядом зал, и заинтересовавшиеся сразу же нашли себе другие объекты для внимания. Он снова посмотрел на Джулию.
— Очень мило, но меня на это не купишь.
— Что? — Она выглядела ошеломленной. — Ты думаешь, я тебя обманываю?
— Хороший вопрос, — сказал Макс, поставив свою чашку на ближайший столик и поздравив себя за выдержку. Никто бы не догадался, глядя на него, какая злость и в то же время какое разочарование бушевали у него внутри. Он взял у нее из рук чашку с остатками кофе и скомандовал: — Бери сумку. Мы уходим.
— Что? Я не хочу уходить.
— Ну, если бы я вынес этот вопрос на голосование, тогда бы твое мнение что-то значило. — Макс встал и смотрел на нее до тех пор, пока девушка не подхватила свою сумку и тоже не встала.
— Куда мы идем? — Она еле поспевала за ним, но Макс и не думал замедлять шаг.
Его фигура излучала силу, что позволяло им без труда пробираться через плотный поток пешеходов. Люди отходили в сторону, уступая ему дорогу, а он тянул за собой Джулию. Это был не тот разговор, который можно было продолжать на публике. Если девушка хочет и дальше играть в эту игру, она может сделать это и у него дома, где он скажет ей все, что думает о женщинах с голубой кровью, пытающихся нечестным путем устроить свои планы.
Его многоквартирный дом был построен позже, чем ее, и выглядел гораздо современнее. Консьерж поспешил распахнуть перед ними стеклянные двери, сверкающие хромированными ручками. Крепко держа за локоть, Макс протащил Джулию к лифтам, нажал на кнопку и посмотрел на девушку сверху вниз.
— Ни слова, пока мы не останемся одни.
Она сдержанно кивнула, высвободила локоть и спокойно отвела волосы от лица. Взглянув на ее отражение в зеркале лифта, Макс почувствовал, как желание схватило р/о за горло.
Он жил на самом верху, в единственном в доме пентхаусе. Двери лифта открылись в фойе. Шестьсот квадратных метров жилой площади, где Макс жил сейчас один. Домработница приходила днем и уходила вечером. Однажды он был женат.
Макс хорошо запомнил этот урок.
Именно поэтому он знал, что Джулия солгала ему.
Отступив в сторону, он пропустил ее вперед. Она была здесь и раньше — в их первую и единственную ночь. И будь она проклята, если с тех пор мысленно не возвращалась сюда каждый день.
— Ты хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Макс. — О, извини. Я же забыл, что ты беременна.
Джулия сделала вид, что не обратила внимания на его тон.
— А вода у тебя есть?
