Ален даже не извинился, даже не посмотрел на меня, быстро скрылся в кабинете, бросив на Марка Глебовича до жути странный взгляд.
— Можешь идти, — быстро проговорил тот и тоже смылся.
А я, немного постояв в кабинете, собрала вещи, надела пальто и поехала лечить нервы.
Уже дома, спрятавшись с головой под одеялом, как настоящая девочка, умирала со стыда и истеричного смеха. А Маринка, как настоящая подруга, сидела рядом, подленько хихикая, и пыталась открыть бутылку вина без штопора.
Глава 2
Утром мой телефон разрывался от сообщений и звонков. Чатики отделов обгладывали мои косточки с шести утра. Всеобщий бум, который возглавляла Наталья, прошелся не только по главному офису, но и по региональным филиалам. Народ ликовал, такого повода почесать языком не представлялось с новогоднего корпоратива. Люди так увлеклись, что позабыли о том, что я, как бы, тоже везде состою.
Читая чаты по дороге на работу, хохотала до слез. Пришлось даже подправлять макияж, перед тем как зайти в офис. И нет, я не прятала взгляд или как-то неуверенно себя чувствовала. Не на ту напали, дорогие.
Я несла себя, как императрицу. Величественно, дерзко. Смотрела на всех прямо, усмехалась на шепот в спину. От моей персоны так и веяло превосходством, высокомерием. И мне ни капельки не стыдно.
Ещё в студенческие времена я вынесла для себя три жизненных урока. Первый — это не оправдываться и не мешать людям думать о тебе, как им нравится. Второй — не показывать слабость, даже когда твой муж трахает твою сестру на вашей кровати. И третий — мой самый любимый — какая бы ни была бы жопа, нужно вынести для себя как можно больше выгоды. Это циничный подход, но мне он по душе.
Я вообще девочка не особо хорошая. Да и лучше уж быть честной сукой, чем тихой мразью с маской белоснежного ангелочка.
Впорхнув в приемную, сразу же была приглашена к начальству Марком Глебовичем через громкую связь. Не задерживаясь ни на секунду, уверенно зашла в кабинет, встав в центре, между двух массивных столов.
— Что вы хотели, Марк Глебович? — вежливо спросила.
Но это так, для приличия. Сразу видно их позицию. Нечитаемые выражение на лицах. Безразличные взгляды. Меня хотят послать, далеко и с концами.
Что ж, посмотрим, как это у них получится.
— Зоя Аркадьевна, вы не подходите на должность секретаря.
— Могу поинтересоваться, что со мной не так?
— Ваше поведение не допустимо.
— Моё?! — усмехнулась. — Или ваше, Ален Александрович?
Посмотрела на мужчину твердо и без страха. Тот лишь отвел взгляд.
— Давайте не будем устраивать сцен, Зоя Аркадьевна, — Марк Глебович откинулся на кресло.
— Хотите от меня избавиться? — горько улыбнулась. — Скажите, разве я не выполнила ваши поручения? Разве я не разобрала весь хлам в приемной? Разве я не показала, что в первую очередь меня интересует работа, а не вы. Разве не Ален Александрович облапал меня, когда я была не в себе? И разве у вас после этого разрушилась репутация? Или, может, вас обсуждает вся компания? За что вы увольняете меня? Хотя, у кого я спрашиваю. У мужчин, которые допустили мое унижение в глазах коллектива.
Слезы стекали по щекам, плечи опустились, руки тряслись. Я превосходна в своем бессилии. Бросив пустой взгляд на мужчин, развернулась к двери.
— Черт. Зоя Аркадьевна…
— Ален!
— Марк, подожди. Зоя Аркадьевна, извините меня, — мужчина подошел ко мне, его взгляд выражал вину.
— Я прощаю вас только потому, что вы, возможно, спасли мне жизнь до того, как начали лапать.
— В свое оправдание могу сказать, что впервые так потерял голову от женщины в своих объятиях.
— Ален, сядь, — Марк Глебович злился. — А вы, Зоя Аркадьевна, приготовьте нам кофе, и да, вы не уволены. Но на будущее, я терпеть не могу, когда мной пытаются манипулировать. Мы поняли друг друга?
Прекратив трястись, как лист на ветру, усмехнулась, посмотрев на босса.
— Я поняла вас, Марк Глебович.
Ален озадаченно на меня посмотрел.
— Ничего личного, Ален Александрович, — мои глаза излучали озорство. — Но предупреждаю, если вы ещё раз посмеете прикоснуться ко мне без разрешения, я сломаю вам руку в двух местах.
Не став выслушивать, как меня пытаются уволить во второй раз, вышла из кабинета.
Глава 2.1
Дальше рабочий день протекал в напряженном режиме. Марк Глебович, как с цепи сорвался, завалил мою головушку работой по самую макушку. Не успев сделать одно, я получала ещё поручений десять. Туда позвони, это забери, там закажи, а вот этому откажи. Я не жалуюсь, не ною, но как же я зае…мучилась.
Обед, естественно, был послан куда подальше. И к вечеру ноющее чувство голода мешало доделать отчет и, наконец-то, свалить домой. Злой рыжий босс ушел уже как час назад, перед этим бросив на меня торжествующий взгляд. А вот остроумный задерживается на рабочем месте, как и я.
Он вообще сильно обиделся, не разговаривал со мной целый день, когда я обращалась по работе. Кофе, приготовленное, между прочим, с заботой, пить не стал. Бессовестный, не дает моей совести спать спокойно. Нет бы снова включить насмешливого мудака. Весь такой серьезный, притягательный.
Застонав, опустила голову на прохладную поверхность стола.
— Как я понимаю, отчет не готов? — раздался усталый голос Алена.
Ой, а кто это у нас заговорил?
Подскочив на месте, сдула с лица прядь волос и поспешно ответила:
— Через минут десять будет готов.
Ален выглядел убитым, усталым мужчиной, которого до зуда захотелось прижать к груди и погладить по головке.
— Мы и так задержались, собирайтесь, Зоя Аркадьевна, домой, завтра доделаете, — произнес твердо и зашел обратно в кабинет.
Правильно, нужно быстрее отсюда уходить, а то мне совсем не нравится моя заинтересованность этим мужчиной. Откуда вообще такие мысли?
Пока я выключала компьютер и убирала рабочее место, Ален Александрович вышел в приемную.
— Я вас довезу, уже поздно, — произнес мужчина, побуждая моё сердце пуститься вскачь.
Даже не думай открыть рот и согласиться. Тьфу, ка-ка, Зоя, не смотри на него.
— Буду благодарна, — произношу и мысленно бью себя по лбу.
Вооот дура.
— Отлично, — Ален даже в лице меняется.
Я бы сказала, радуется, стараясь сильно это не демонстрировать.
Уже сидя в машине, он окончательно приходит в себя, снова проявляется ленивая грация хищника. Взгляд наполнен насмешкой и осознанием, что кто-то обвел вокруг пальца доверчивую овцу.
