— Ты не против? — улыбнулась она, заметив мои удивлённо взметнувшиеся вверх брови. — Немного допинга нам не помешает.
— Да нет, конечно, расслабляйтесь… — разрешающе махнула я рукой. — А я пас. Не люблю хмеля в голове.
— Вау! Вы только посмотрите на неё! Да у тебя всё не как у людей! Впрочем… Ну так это замечательно! Значит, нам больше достанется! — Анна быстро долила содержимое моего стаканчика в остальные три.
— Девчонки, да мы же сегодня в ударе, и будем кадрить всех подряд! — подала вдруг голос осмелевшая от вина Олеся, всё время до этого скромно сидевшая на стуле и никак не проявлявшая своего присутствия.
— Точно! Пленных не берём! — зычно крикнула Катерина на весь дом и загоготала так громко, что зазвенел чайный сервиз в серванте. С таким голосом, как у неё, она вполне успешно могла бы командовать ротой морских пехотинцев.
— Тссс! — одёрнула её Анюта, глазами показывая на приоткрытую дверь бабушкиной комнаты.
— А есть-таки стоящие? — улыбнулась я, проводя по ресницам кисточкой с тушью. — Я имею в виду «кадры».
— Ну ты ж у нас принцесса, тебе банкира подавай или звезду заморскую, поэтому ты будешь нашей приманкой для привлечения внешних сил «противника», — пошутила Аня с коварной улыбкой.
Я встала и тщательно пригладила непослушные волосы, которые тут же приняли свой первоначальный вид.
— Вряд ли банкир, или кто-то вроде него, является предметом моих тайных девичьих грёз. Всё, девочки. Я готова. Можем выдвигаться. Почему бы нам не поспешить на встречу с «Братьями Грим»?
Смеясь, мы вышли на улицу. Небо было чистым и прозрачным, как наши юные лица, и на нём ярко сияли звёзды, словно их только что хорошенько промыло дождём. Я с наслаждением вдохнула прохладный влажный воздух. От моего дома до местного Дома Культуры было не более пятнадцати минут ходьбы.
Эх! Лучше бы я не ходила! И зачем, спрашивается, я туда пошла? Знать бы заранее, чем закончится этот вечер…
В вестибюле ДК оглушительно грохотала музыка. Она непрерывно лилась из четырёх огромных динамиков, установленных прямо перед входом, и нещадно била децибелами по барабанным перепонкам. Едва мы зашли внутрь здания, как мне захотелось зажать уши и спастись бегством от неминуемого наступления глухоты.
— Есть кто знакомые? — изо всех сил стараясь перекричать музыку, поинтересовалась я у Ани, заметив её ищущий взгляд.
— Да все тут у нас знакомые, но ты же всё равно никого не знаешь.
Я действительно увидела несколько знакомых мне лиц ребят и девушек, которых когда-либо встречала, но общаться не доводилось.
— А где же «Братья Грим»? — спросила я.
— Их оставили на закуску, — засмеялась Катька. — Слушай, ну почему ты такая дикая?
— С таким выражением лица ты нам всех кавалеров распугаешь, — сказала Анька, в её глазах продолжал отображаться поиск. Интересно, кого она ищет?
— И что же у меня не так с лицом? — обиделась я.
— А это, что называется, «не подходи — убьёт», — загоготала басом Катька. Наверное, выпитое у меня дома вино окончательно ударило ей в голову.
Какие же они всё-таки вредные! И зачем я только согласилась пойти с ними!
«Не подходи — убьёт», а ведь как в воду глядела…
Двое незнакомых мне парней, узрев четвёрку озирающихся по сторонам девиц без сопровождения сильного пола, отделились от небольшой группки, стоящей неподалёку возле лестницы. Шутливо толкаясь плечами, они направились прямиком к нам, и были явно навеселе.
— Привет, тёлки! Да вы никак в режиме ожидания? — покровительственно «поздоровался» один из них, дыхнув мне в лицо пивным перегаром вперемешку с табачным смрадом. Второй, менее смелый и нахальный, лишь молча кивнул и, глуповато улыбнувшись, быстро глотнул из бутылки, одновременно сделав неуклюжий жест рукой, видимо, означавший приветствие.
Меня передёрнуло от отвращения, и уже в который раз мне захотелось покинуть это заведение, где так сильно подвергалось разрушению моё привычное состояние комфорта одиночки. Вот тебе и «кадры»!
— Приветик! — весело защебетала Анька. — Ну вроде, как бы так… — уклончиво начала кокетничать она.
— «Каплей абсента, поджигаай любоовь!» — громко запел вдруг парень дурным голосом, пытаясь переорать динамики в вестибюле.
Боже, зачем я сюда пришла? У меня начала раскалываться голова. Я поднесла руку к пульсирующему виску. Очевидно, на моём лице отразилось какое-то недовольство, которое не осталось незамеченным со стороны наших новых «поклонников».
— Эй! Что-то не так? — обратился ко мне бойкий, по-свойски толкнув плечом, будто мы сто лет с ним были знакомы.
Я не смотрела на него. Я просто сделала вид, что его нет. Тогда он довольно грубо схватил меня за локоть и развернул к себе. Я тут же отвернулась, не скрывая своей брезгливости к нему.
— С тобой разговариваю, и смотри в лицо, когда к тебе обращаются! — с раздражением заметил парень.
Я снова промолчала, ощущая в груди неприятно усилившееся сердцебиение.
— Чего она такая невоспитанная? — тоном обиженного ребёнка спросил он у моих подруг. Те подавленно молчали, предчувствуя назревающий конфликт.
— Кто это — тёлки? — неожиданно вырвалось у меня. Я всё ещё избегала смотреть на него. Злость поднималась во мне, как потревоженный ил со дна.
— Чё? — брякнул он тоненьким голоском и засмеялся так же тоненько и мерзко.
— Я задала вопрос, — сделав над собой усилие, я наконец повернула к нему голову и взглянула ему прямо в глаза. Его опухшая от чрезмерных возлияний физиономия с маленькими поросячьими глазками была начисто лишена даже малейших признаков интеллекта. — Кого ты только что назвал словом, которым называют молодых… самок коров?
— Май… — предостерегающе дёрнула меня за рукав Анька, но я лишь раздражённо отмахнулась от неё.
— Не понял! — криво ухмыльнулся парень. — Это что, типа шутка такая, да?
— А вот я так поняла, что ты не собираешься извиниться.
Всё… Кажется, я уже не смогу остановиться, кажется, меня уже куда-то несёт… Но что это? Внезапно с моим слухом произошли некоторые метаморфозы, и мне стало мерещиться, будто я слышу в отдалении звук, похожий на то, как если бы кто-то медленно, но ритмично нажимал на рояле клавишу «си мажор» в первой октаве. Я украдкой посмотрела на грубияна, пытаясь определить, слышит ли он то же, что и я. Но, похоже, он ничего такого не слышал, как, впрочем, и остальные.
— Да ты чё? — продолжил он демонстрировать «богатство» своего словарного запаса, мало чем отличавшегося от того, которым пользовалась Эллочка-Людоедка из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова.
— Мне не нравится такое обращение. «Чё», «эй, ты!», «тёлки» и тому подобные пренебрежительные словечки приберегите для себе подобных. Ясно? А мы нормальные, приличные девушки, и уж коль скоро вам приспичило поболтать с нами, то извольте соблюдать хотя бы элементарные правила приличия и уважения к женщинам!
