Нет, начиналось всё слишком радужно. Во-первых, я выиграла конкурс, взяла гран-при с очень хорошей суммой в придачу. Это и гордость потешило мою, и расправило крылья за спиной. Во-вторых, мне предложили работу моей мечты, ради которой я должна была всё бросить и отправиться в столицу, чтобы сделать мечту реальностью.
Конечно же, я бросила. Кто в здравом уме отказывается от перспектив?
— Со всеми своими делами разбирайся сама! — заявила сестра. — Мне не до тебя, я замуж вышла, дети к тому же. Короче, ты меня поняла.
Поняла я, конечно. И не собиралась у неё на шее висеть. Сняла квартиру — небольшую, но уютную, недалеко от офиса к тому же, где мне предстояло работать.
И тут-то всё и началось.
— Гладышева? — морща хорошенький лобик, по слогам произнесла мою фамилию девушка-секретарь приблизительно моего возраста. — Ах, да-да, как же.
По тому, как она скривила губки, я поняла, что мне здесь не рады. Но я как-то не секретарш приехала радовать, а работать.
— Вы знаете, накладочка вышла, — обаятельно улыбнулся мне босс Фёдор Андреевич, — да, приглашали, но вы немного, как бы это точнее сказать… опоздали!
Он неестественно лучезарно мне улыбается, а я стою дура дурой и не понимаю, как быть дальше. Ну, не могу же я собрать манатки и свалить не солоно хлебавши? Да мне этого даже гордость не позволит!
Я не могу его упрекнуть — щёлкнули по носу сразу. Не подписаны никакие бумаги и договоры. Я тут как бедная родственница на пороге богатеньких дядь и тёть. Ясно, как день, что дело не в моих деловых качествах, а всего лишь нужно было кого-то пристроить вместо меня. Это смешно, потому что на такие должности требуется талант прежде всего. Но, видимо, и в таких сферах есть своя мафия. А может, я всё сочиняю, и они нашли действительно офигительного иллюстратора. Ну, что же. Нужно и поражения принимать достойно.
Я так и ушла оттуда на негнущихся ногах, но зато с гордо поднятой головой. В тот же вечер я скупила все газеты с объявлениями, открыла свой навороченный ноут и погрузилась в вакансии. Понятное дело, на первое время деньги у меня есть. Квартира оплачена на полгода вперёд. Так что фигня война — прорвёмся, как любил говорить мой дедушка-военный.
После долгих и продолжительных боёв, как говорили в сводках прошлого века, столица покорилась: работу я нашла. Правда, не совсем по своей специализации, но для начала и так неплохо.
— Нам всё вот это не нужно, — заявил мне усталый и прокуренный насквозь босс номер два, что проводил собеседование самостоятельно. — Логотипы рисовать умеете?
Ну, в общем, мне удалось скрыть недовольную мину. Я как бы знала, на что шла, в конце концов. И всегда есть возможность со временем повернуть реки вспять под себя.
— Да, могу и лого, и разрабатывать линейку любой продукции, где требуется творческий подход.
Это было слишком смелое заявление, и по скептически поджатым губам, где заиграла недоверчивая улыбка, я поняла, что не особо на меня надеются, просто сейчас им позарез нужен кто-то, а то бы видали они меня кое-где в белых тапочках.
— Тебе сколько лет, девочка?
Ой-ой-ой. Старый, блин, козёл. Ещё бы мекеке сделал для полного сходства! К слову, он не совсем чтобы старый — так, под сороковник. Но виски уже седые и складки собачьи пролегли. И выглядит он так, что… в общем, не моё дело как бы. Какая мне разница?
— Двадцать четыре. Но я талантливая, — без ложной скромности, между прочим.
Захотелось на пальцах ему аргументы разложить. Школу я в пятнадцать экстерном закончила — раз, институт с красным дипломом закончила — два. У меня, между прочим, четыре года уже стажа! И конкурс выиграла, и вообще ему, пыльному мешку, повезло. Просто он в силу своей заскорузлости ещё не может осознать, какой глоток свежего воздуха к ним в их шарашкину контору прилетел.
— Ну, да. Наверное, — пытается скрыть босс намбер ту улыбку. — Как тебя там зовут, напомни?
— Надежда Гладышева, — произношу с достоинством. О, ты запомнишь моё имя! Настанет тот день!
— Иди, устраивайся, Надежда, — небрежно машет он рукой на выход.
Кадровичка у него настоящая кадра — мымра в очках. Вздыхает, губки поджимает, волосы у неё в пучок так стянуты, что кажется, вот-вот кожа на черепе треснет. Зато голос у неё неожиданно приятный, хоть и объясняет она нехотя. Будто я ей задолжала и долг забыла отдать.
— Ты четвёртая, — смотрит она мне в глаза из-под очков. Проникновенно так, въедливо. — И вряд ли задержишься надолго.
Ну, это мы ещё посмотрим!
— Алексеев! — кричит она какому-то хмырю, что пробегает мимо. — Проводи девочку к рабочему месту. Это наш новый дизайнер. Очередной.
И столько яда впрыснуто в последнее слова, что меня перекашивает, но я пытаюсь удержать лицо. Улыбка, вероятно, на оскал больше похожа, потому что хмырь Алексеев — лохматый и с безумным взглядом красных от явного недосыпа глаз, невольно отшатывается от меня, а затем неожиданно добреет, улыбается в ответ:
— А-а-а, дизайнер! Ну, милости просим, милости просим!
Воодушевление его неестественно прекрасно, поэтому я жду подлянку, и она не медлит выскочить, как трубочка из дурацкой дудки — ту-тух!
— Это что? — спрашиваю, и оскал у меня становится волчьим — я его в тусклом мониторе наблюдаю.
— Рабочее место, мисс! — хлопает он ресницами и спешит удрать.
Ну, то, что здесь свинья последний раз обитала — без микроскопа видно. Поэтому первое, что я делаю, привожу «рабочее место» в порядок — выбрасываю всякий хлам и перевожу целую упаковку влажных салфеток. Но на этом сюрпризы не заканчиваются. Когда я подбираюсь к главному — включаю злосчастный компьютер, он рычит и выбрасывает синий экран смерти. Давненько я подобных шуточек не встречала.
Обвожу комнату растерянным взглядом. Все сидят чересчур деловые, носы опустили, как борзые собаки, и что-то там усиленно роют. Видать кость послаще ищут. На помощь мне никто не спешит кидаться. Да и вообще — дружный коллектив знакомиться не спешит. Видимо, четвёртый член их банды уже заранее обречён на провал. Зачем напрягаться и имя моё запоминать?
— Эй, ребята, — я пытаюсь быть вежливой и спокойной, — может, мне кто-нибудь поможет, а?
