– Бегать – это не просто пятками сверкать, – говорил Маллум, не отрывая глаз от трассы, хотя должен был знать ее не хуже Тенны. – Прежде всего надо научиться соизмерять свой шаг. Надо знать поверхность дорожки, по которой бежишь. Надо уметь беречь силы, чтобы выдержать самый долгий перегон. Надо знать, когда перейти на шаг, когда попить и поесть, чтобы не слишком отяжелеть. Надо знать наикратчайшие способы Переходов и погоду, которая ждет тебя в пути… а на северных трассах приходится бежать и на лыжах. Полезно также вовремя спрятать в укрытие и дать непогоде пройти стороной. Так ты доставишь свою почту намного быстрее.
Тенна согласно кивала в ответ. Она все это слышала уже много раз от всех своих родственников и от каждого бегуна, бывавшего на станции. Но Маллума стоило выслушать еще раз. При этом она наблюдала за ним, чтобы посмотреть, не беспокоит ли его ушибленная пятка. Он заметил это и усмехнулся:
– Не забывай брать с собой вашу припарку на длинные перегоны, девочка. Никогда не знаешь, когда она может понадобиться. Вот и я не знал. – Он скорчил гримасу, напомнив Тенне, что даже самый лучший бегун может оступиться.
Все скороходы бегают налегке, но длинной оранжевой головной повязкой можно забинтовать растянутые связки. В промасленном мешочке не больше ладони хранится лоскут, пропитанный соком немейника, который одновременно очищает царапины и унимает боль. Простые средства от наиболее частых повреждений. К этому можно добавить и мешочек с припаркой – она стоит своего веса.
Тенна преодолела перегон без труда, даже когда Маллум прибавил ходу на ровном месте.
– С красивой девушкой и бежать легче, – сказал он, когда они остановились ненадолго передохнуть.
Напрасно он столько говорит о ее красоте. Красота не поможет Тенне осуществить свою мечту – стать одной из первых бегуний.
Когда они к середине дня добрались до станции Ирмы, Тенна даже не запыхалась. Зато Маллум, перейдя на шаг и начав опираться на пятку, заметно захромал.
– Гм-м. Ну что ж, я могу переждать здесь денек и поставить еще припарку. – Он показал Тенне пакетик, достав его из кармашка на поясе. – Видишь – очень удобно.
Тенна с улыбкой похлопала по собственному карману. Старая Ирма вышла к ним с усмешкой на иссушенном солнцем лице.
– Ну как, Маллум, годится она? – спросила старуха, дав обоим напиться.
– Еще как годится. Делает честь своему роду, да и бежать с ней не скучно, – весело заявил Маллум.
– Так я принята, Маллум? – спросила Тенна – ей нужен был прямой ответ.
– О да, – засмеялся он, прохаживаясь и подрыгивая ногами. Тенна делала то же самое. – Можешь не беспокоиться. Есть кипяток для припарки, Ирма?
– Сейчас закипит. – Вскоре Ирма вынесла из дому миску с кипятком и поставила ее на длинную скамью, непременную принадлежность каждой станции. Свес крыши защищает ее от солнца и дождя, а бегунов хлебом не корми, дай посмотреть, кто приближается по трассе, а кто отбывает. Длинная скамья, отполированная целыми поколениями задов, позволяла видеть все четыре дороги, сходящиеся у Ирминой станции.
Тенна по привычке достала из-под лавки ножную скамеечку, сняла с Маллума правый башмак и приложила размоченную в воде припарку к ушибу, а Ирма подала ей бинт, разглядывая между тем синяк.
– Еще денек, и все пройдет. Хорошо бы и на утро ее оставить.
– Ну нет. Когда еще представится случай пробежаться с такой красавицей.
– Эх, мужчины, – махнула рукой Ирма. Тенна зарделась. Она начинала верить, что он не просто дразнится. Никто еще не говорил ей, что она красива.
– Этот перегон для испытания не подходит, Ирма. Он почти весь ровный, и покрытие хорошее, – сказала она, застенчиво улыбаясь Маллуму.
– Скажешь тоже! Не хватало еще по горам бегать.
– Найдется у тебя что-нибудь для Тенны на обратный путь? Чтобы она уж полную ходку сделала.
– Найдется. – Ирма подмигнула Тенне, как бы принимая ее в ряды пернских скороходов. – А пока можете поесть… суп готов, и хлеб тоже.
– Не возражаю. – Маллум ерзал от горячей припарки, которая пробирала даже его загрубевшую подошву.
Когда Тенна слегка перекусила, прибыли еще двое бегунов: незнакомый ей мужчина издалека, из Битры, с письмами для передачи на запад, и один из сыновей Ирмы.
– Я могу доставить это на девяносто седьмую, – сказала Тенна – такой номер носила их семейная станция.
– Вот и хорошо. – Мужчина отдувался после долгого пробега. – Только смотри, письма срочные. Как тебя зовут?
– Тенна.
– Дочь Федри? Хорошо, мне этого довольно. Готова отправиться в дорогу?
– Конечно. – Она протянула руку, скороход снял свою сумку, отметил на крышке время передачи и отдал ей. – А ты кто? – Тенна пристегнула сумку к поясу и передвинула за спину.
– Массо. – Он принял от Ирмы чашу с водой и махнул Тенне, чтобы отправлялась. С благодарностью помахав на прощание Маллуму, она побежала на запад, а Маллум проводил ее традиционным скороходским «йо-хо».
Домой она добежала быстрее, чем до Ирмы. На станции как раз оказался один из ее братьев, Силан. Он одобрительно хмыкнул, посмотрев на время передачи, сделал собственную пометку и понес сумку дальше на запад.
– Ну вот ты и принята, девочка, – обняла ее мать. – А потеть вовсе не обязательно, правда?
– Не всегда бывает так легко, – сказал со скамейки отец, – но ты показала хорошее время и хорошо начала. Я думал, ты вернешься только к вечеру.
Все лето, а потом и зиму Тенна бегала на короткие дистанции вокруг станции 97, закаляя себя для длинных перегонов. Ее уже знали на всех окрестных станциях. Самую долгую свою ходку она совершила в Серые Камни, на побережье, незадолго до сильной метели. Она одна находилась на станции 18, когда прибыл измученный скороход со срочными депешами, и пришлось ей сделать еще два перегона на север. Рыбачий баркас не мог прийти в порт, пока не поставят новую мачту, – между тем судно там ждали, и доставленное Тонной письмо оказалось очень кстати.
Такие срочные известия следовало бы передавать барабанным боем, но сильные ветры лишили бы послание всякого смысла. Трудной выдалась эта пробежка по приморским низинам – холод, ветер и снег, Тенна передохнула часок в одном из убежищ против Нити, часто встречавшихся на трассе, и все-таки покрыла дистанцию за короткое время, за что на ее поясе прибавилось еще несколько стежков – знак повышения.
* * *
Путешествие в холд Форт добавит ей еще два стежка, если она опять покажет хорошее время, И Тенна была уверена, что покажет… старые бегуны говорят, что такая уверенность приходит ко всем, кто бегает по трассам сколько-нибудь долго. Тенна научилась определять, сколько она пробежала, по собственным ногам. Сейчас в них нисколько не чувствовалось свинцовой тяжести, признака истинной усталости, и она по-прежнему бежала легко. Если судорога не схватит, она запросто добежит до станции 300 в Форт в том же хорошем темпе. Судорога всегда грозит бегуну, и настигает она без предупреждения. Тенна всегда носила с собой пастилки, которые жуют в таких случаях. А по возможности прихватывала и пригоршню целебных трав. Не надо бы позволять своим мыслям так блуждать, но в такую хорошую ночь, когда бежится легко, трудно думать только о работе. Иное дело, если погода дурная или свет плохой. А местность здесь слишком людная для подземных змей, которые бегуну опаснее всего – обычно эти твари выползают поохотиться на рассвете или в сумерки. Изменники встречаются, конечно, реже подземных змей, зато они опаснее – это ведь люди, а не животные. Впрочем, как сказать. Но бегуны редко носят при себе деньги, поэтому их не подкарауливают так, как верховых гонцов или других одиноких путников. Тенна не слышала, чтобы изменники нападали на кого-то так далеко на западе, но порой они бывают так злы, что способны задержать бегуна из одной вредности. За последние три Оборота было два случая, в северном Лемосе и Битре, когда скороходам подрезали поджилки просто так, ни за что.
