— Попалась, зараза, — победно хмыкнул он.
— А-а-а-а! — заорала я во все горло, догадавшись о своей непродолжительной теперь уже жизни.
Меня теперь убьют, просто убьют! На органы продадут! Или просто так закопают где-нибудь!
Рот нагло закрыли наверняка немытой рукой, меня рывком развернули, прижали спиной к тяжело вздымающейся груди и, оторвав от земли, поволокли к стоящей тут же темно-синей машине.
Мне терять уже нечего было, кроме себя самой, а потому я взяла и от души цапнула бесящего меня Ника за руку. Парень взвыл! Во рту появился металлический привкус!
— Помогите-е-е! — заорала я опять, отчаянно выбиваясь из его противно сильных рук, которые меня всё равно не отпускали, — А-а-а! Убивают!
— Не убивают! — заорал в ответ Никита, чересчур быстро добравшись до своей машины и рывком открыв переднюю дверь.
— Будут убива-а-а-ать! — послушно исправилась я, ногами упершись в его авто и старательно не позволяя себя в него запихнуть, — А-а-а!
— Да заткнись! — заорал Никита даже громче меня прямо на ухо, одновременно рыча, пыхтя, кряхтя и воя.
Я выгнула спину, не позволяя запихать меня в машину, Никита уперся сильнее, причиняя уже ощутимую боль. Не переставая извиваться, постаралась сделать так, чтобы он меня хотя бы уронил. Уронит и у меня будет больше шансов убежать!
— А-а-а! — закричал уже он, отошел на шаг от машины, из-за чего мои ноги упали, перестав упираться в крышу, и очень быстро затолкал меня внутрь, затем с грохотом захлопнул дверь и вот только после этого устало прикрыл глаза и прислонился головой к моему стеклу.
Зря.
Наверно, мы с парнем об этом подумали одновременно, потому что он резко распахнул веки и бросился к водительскому сиденью. Но мне-то ближе было, оказалось достаточно перегнуться и нажать на кнопочку блокировки двери, чтобы он уже не мог оказаться внутри.
Ну, это я так подумала, Ник же поторопился доказать мне обратное. Показательно поднял руку, продемонстрировал ключи от машины, улыбнулся победоносно и нажал на кнопочку. Дверки послушно открылись.
— Чёрт, — выдохнула я, когда Никита стал заваливаться внутрь.
Но я была бы не я, если бы так просто осталась сидеть. Он садился, не глядя на меня и продолжая победно улыбаться, а я потянулась, резко нажала на ручку двери и бросилась бежать.
О чем думала — непонятно. Сумка осталась в машине, на мне наручники… ещё и убежать не дал.
— Бесишь! — рыкнул Никита в самое ухо, опалив кожу своим горячим тяжелым дыханием, ловко перехватил меня поперек живота, оторвал от земли и понес обратно в машину.
Уже там усадил, старательно пристегнул, чудом уклонился от моих зубов, нацелившихся на его ухо, затем быстро сел сам, закрыл двери и только после этого облегченно устало выдохнул, откинувшись на спинку сиденья.
— Слушай, — голос предательски дрожал, но я всё равно продолжила говорить, — меня нельзя продавать на органы. Да у тебя их никто не купит, я ж в розыске…
— Чего? — серо-голубые глазки парня, снящегося по ночам всем девчонкам нашего универа, удивленно округлились и лицо вытянулось, когда он на меня посмотрел.
— Хорошо, — сковано кивнула я, — значит, ты не в полицию меня сдавать пришел.
Никита посмотрел на меня так…ну прямо так! Как будто ему страшно со мной в машине сидеть стало. А я тем временем думала. К сожалению, если не полиция, то вариантов остается мало. Застонав обреченно, откинулась на спинку, обратив страдающий взгляд на белую обивку автомобиля.
— Чёрт, только не Сокол! Меня на последней разборке вообще не было, пусть отстанет от меня!
— Какие разборки?! — прошипел вдруг Ник, наклоняясь ко мне совсем-совсем близко.
Его лицо оказалось ровно напротив моего, на расстоянии нескольких сантиметров. Я губами ощущала его всё ещё жаркое дыхание, а глаза… его глаза были ужасно странными, не просто серо-голубыми, они будто переливались. Жутко и одновременно с тем завораживает.
Не ответив, я лишь только сжалась на сидении, попытавшись отстраниться от психа неадекватного подальше.
— Какая полиция?! — в шипение добавилось раздражение и гнев.
Но во всем этом был и плюс — Ник не из полиции и не от Сокола. Это же хорошо? Меня не посадят и не убьют. Наверно…
— Так, — решительно отодвинулась я, прижавшись к двери, — ты кто и что тебе надо? Я про органы не шутила, меня продавать нельзя.
— Да кому ты нужна, ненормальная? — Никита сел нормально на свое место, завел мотор, чьё урчание наполнило салон, и мягко, но вместе с тем резво стронулся с места, — Слушай меня внимательно, недоразумение. Сейчас мы едем и ты помалкиваешь в тряпочку, потом я передаю тебя твоим предкам…
— Стоп! — я резко вздернула обе руки вверх.
Вообще планировала одну, но они были немного в наручниках!
Сложно сказать, что я почувствовала при его словах. Больно не было, боль от упоминания родителей осталась где-то там, в глубоком детстве, возвращать её я не собиралась. Но и верить ему я не стала.
— Нашел дуру, — фыркнула спустя пару секунд, садясь нормально, — дебил, прежде чем кого-то разводить, надо справки наводить. Денег ты от меня не получишь, угрожать родителями тоже не получится. А знаешь почему? Я сирота, кретин.
— Знаешь, единственный кретин здесь — это ты, — огрызнулся он, не горя желанием разговаривать со мной.
— Рожа блондинистая, — обиделась я в ответ.
— Дура, — не смолчал и Никита.
— Выпусти меня, — потребовала тут же.
— Хрен тебе.
— Я полицию вызову, — пригрозила ему серьезно.
— Ту самую, — тонкая усмешка на губах, которые мечтали поцеловать все представительницы прекрасного пола универа и как минимум половина города, — у которой ты в розыске?
Очень тонко, молодец. На самом деле я, понятное дело, не собиралась никого вызывать. Да и про розыск приукрасила сильно, скорее так просто, у них есть предупреждение на мой счет, не более. Но говорить всего этого Никите я, ясен красен, не собиралась ни за что на свете. К чёрту пусть идёт!
— Нет, другую, — невозмутимо заявила с бесстрастным выражением лица, следя за тем, как его авто выехал из моего двора и двинулся направо, ровно направо.
Никита только посмотрел на меня, как на ненормальную, но говорить ничего не стал, сосредоточившись на дороге. Меня это не устраивало.
— Ты так и не сказал, какого хрена тебе надо.
— Я сказал, ты не услышала, — просто ответил этот псих.
— Не надейся, что я поверю в бред про родителей, — усмехнулась, искривив губы.
Никита вновь посмотрел на меня нечитаемым взглядом, в котором точно было что-то отдаленно напоминающее грусть.
