Лихорадочно перелистывая страницы, она читала и читала. Следующая глава называлась
ТЕОРИЯ, ИСТОРИЯ, ФИЛОСОФИЯ И КОЛДОВСКИЕ ЗАКЛИНАНИЯ.
Пятьдесят или шестьдесят Вечностей назад, когда на Земле зарождалась жизнь, вместе с ней возникали Силы и Возможности, творящие и созидающие.
Одна из самых великих Сил долгое время таилась, держалась поодаль, наблюдая и не желая участвовать в процессе созидания, пока не сможет сотворить что-то такое, что не смогли или не пожелали другие Силы, нечто совершенно новое и необычное. Наконец Одинокая Сила нашла то, что искала. Другие творили планеты, свет, пространство, время. Одинокая Сила изобрела СМЕРТЬ и необратимо внедрила ее в необъятные пространства и миры. Вскоре другие Силы объединились и выгнали Одинокую Силу. Но ее создание — смерть — истребить не смогли.
В различных мирах эту историю рассказывают по-разному, возвеличивая то Созидательные Силы, то, наоборот, Одинокую Силу. Однако ни одна из историй не изменит того факта, что энтропия существует и ее симптом — смерть — витает над всем и сегодня. Попытаться остановить ее или повернуть вспять так же бесполезно, как не замечать того, что она есть.
Но Колдуны умеют обуздывать ее. На то они и существуют.
Дело Волшебников — сохранять энергию, не давать ей истощаться. На простейшем уровне это такие, казалось бы, не Волшебные действия, как соблюдение самых простых житейских правил: «Уходя, гасите свет», «Не сорите», «Не теряйте времени по пустякам», «Не откладывайте на завтра то, что можно сделать сегодня» и еще много чего другого.
Люди, склонные к Волшебству, обладают повышенной способностью к языкам. У Волшебников особый набор слов — СЛОВАРЬ, или ЯЗЫК. Язык предметов и живых существ в Словаре Волшебника может быть описан с большей точностью, чем на любом из человеческих языков. А то, что может быть точно описано, может быть и СОХРАНЕНО. Сохраненное и выпущенное на свободу может стать несокрушимым и грандиозным. Волшебник может оживить неодушевленные предметы, заставить их быть не тем, что они есть.
Волшебник, использующий Словарь, говорящий на ЯЗЫКЕ, может замедлить смерть, заставить ее отойти, уйти на время, отодвинуть ее приближение. Творение, сохранение, преобразование — вот дела Волшебника, и ключ к этому — Словарь…
Нита на секунду оторвалась от чтения, одурело помотала головой, попыталась собраться с мыслями. Все, что говорилось в книге, было туманно и в то же время абсолютно ясно, будто внушали тебе, убеждали тебя, толковали с тобой о том, что ты можешь и должен понимать и уметь. Казалось, что это просто, как ее домашний телескоп, в котором она знала каждый винтик и могла разобрать, починить и собрать в несколько минут. Неужто можно овладеть силой, которой подвластно ВСЕ — все живое и неживое, все миры, все пространства?.. Она глубоко вздохнула и снова нырнула в книгу, словно бы начиная чувствовать в себе эту силу.
…Сила, дарованная использованием СЛОВАРЯ, конечно, не всеобъемлюща. Ее ограничивает сама смерть. Как заметил один известный Верховный Колдун — энтропия неизбежна. Не важно, сколь много мы сделаем для сохранения Вселенной, она в конце концов умрет. Но благодаря нашим усилиям она просуществует дольше на миг, на вечность, какая разница? Никто из нас не знает, родится ли новая Вселенная из обломков старой. Но наши усилия имеют смысл.
Те, кому не дана сила Волшебства, не должны пользоваться СЛОВАРЕМ, который среди посвященных называется КОЛДОВСКИМ ЗАКЛИНАНИЕМ. Энергия, дарованная начинающему чародею, слишком драгоценна, чтобы расходовать ее попусту. Кроме того, нет наказания за бессмысленную трату дарованной силы, разве что тяжкое сознание, что Вселенная из-за потерянной энергии умрет быстрее хотя бы на миг.
Но помните, что нет награды за служение Жизни кроме самой жизни. Волшебнику доступна радость работы в особом — Волшебном — пространстве, его наполняет счастьем умение проникнуть в тайны Вселенной, постигнуть суть вещей, тайные пружины их жизни.
Но все начинается с веры. Волшебники, потерявшие веру в Волшебство мира, теряют свою силу. Чудо не живет в неверующей душе.
Если вы хотите продолжить и узнать ЗАКЛИНАНИЕ, предупреждаем, что вам придется пройти суровое испытание, трудный тест на выявление вашей твердости, веры и способностей. Если же вам удастся это пройти, вы станете
ВОЛШЕБНИКОМ…
Последние слова заставили Ниту вздрогнуть. «А что, если я НЕ ПРОЙДУ?» — испугалась она.
— Нита! — послышался голос спускающейся вниз по лестнице миссис Лессер. Через мгновение появилась и она сама, грузная брюнетка с добрыми глазами. — Что сидишь как мышка? Ты жива еще?
— Я читала, — ответила Нита.
— Они ушли, — бросила миссис Лессер. — Я их спровадила, как и обещала.
— Спасибо, миссис Лессер.
— А что все-таки там у вас произошло?
— Ну-у… Джоанн опять лезла драться. Миссис Лессер удивленно повела бровями. В ответ на это молчаливое удивление Нита смущенно улыбнулась.
— Может быть, я тоже немного виновата, — сказала она.
— Ладно, оставим это, — прервала ее миссис Лессер, взглянув на лежащую на столике раскрытую книжку. — Ты хочешь взять только эту книгу или, может быть, я должна отдать тебе весь наш библиотечный фонд? — Она улыбнулась. — Еще немного, и у нас не останется не читанных тобой книжек.
— Мне достаточно одной, — скромно сказала Нита, — вот этой. Отец и так уже косо смотрит на горы книг, которые я приношу домой.
— Чтение книг напоминает поедание хрустящего картофеля: берешь один ломтик, хочется еще и еще, пока пакетик не опустеет. Остановиться невозможно. Хорошо, бери эту книгу домой. Принесешь в понедельник. Тут у нас появилось еще много новых книг, я их отложу для тебя.
Нита порылась в карманах и смущенно сказала:
— Миссис Лессер, я забыла свой читательский билет.
— Ничего, я тебе доверяю, — успокоила ее миссис Лессер, протягивая книгу. — Запишу ее потом, когда принесешь. Итак, не забудь — в понедельник, не позже.
— Спасибо, — сказала Нита.
— Не стоит благодарности. Будь осторожна по пути домой, — добавила библиотекарша. — Приятного тебе чтения.
Нита вышла на улицу и постояла на ступеньках у входа, озираясь в сгущающейся тьме. Ветер становился все холоднее, в сыром воздухе пахло дождем. Книжка в кармане, казалось, покалывала сквозь материю, словно требовала, чтобы ее скорее прочли.
Она побежала к дому кружным путем — по Вашингтон, а не по Роуз авеню, потом через весь город по Носсау-роуд и дальше вниз по Ист-Клинтон. Она выбрала эту длинную дорогу, надеясь запутать преследователей.
Однако Нита не учла, что они будут поджидать на соседней от ее дома улице, которую уж никак не миновать. И когда потасовка была закончена — шесть против одной, — Нита осталась с подбитым глазом, а колено Джоанн здорово распухло.
Нита долго лежала там, где ее бросили, позади забора О'Доннела. Хозяев не было дома, и никто ее не потревожил. Она лежала и плакала, забыв уже и об этих шестерых, и о Джоанн. Она понимала, что все это будет продолжаться и еще не раз ее втянут в драку. Джоанн и ее дружки давно поняли, что Нита не драчлива, не полезет первой, не станет нарываться, пока ее не разозлят. Но ярость лишает ее сил и разума. Все приемы самозащиты сразу же вылетают у нее из головы. Вместе с болью.
