— Только чтобы увидеть вас, тетя Теодосия.
— Не пытайся меня обворожить, — посоветовала старая леди, пряча довольную улыбку, и приняла предложенную красавцем племянником руку. — У меня иммунитет.
Статная семидесятилетняя старуха не считала нужным понижать голос, пока племянник сопровождал ее под тихие своды собора.
— Я думала, ты в Австралии...
— Был, — ответил Кристос и вежливо раскланялся с как всегда великолепно выглядевшей Мели-ной.
— Алекс действительно просил тебя быть шафером?
— Да.
— И ты отказался?
Кристос кивнул, и у него перед глазами промелькнуло видение его «бывшей» верхом на Алексе.
— Уважаю твои мотивы, но...
— Могу я забрать это? — Кристос указал на дорожную сумку престарелой родственницы.
— Я не инвалид, — заявила тетя и тут же остановилась, чтобы перевести дыхание. — Знаешь, Андреа говорит, ты отказался из черной зависти.
— Зависти?
Старая дама кивнула:
— Андреа считает, что ты всегда слишком придирался к ее ненаглядному Алексу, — она громко фыркнула. — Это правда, ты никогда не упускал случая выставить его дураком. Хотя, судя по тому, что я видела, он для этого особо в помощи не нуждался, я его матери так и сказала. Андреа всегда была очень глупой женщиной.
— Надо запомнить, что мне следует избегать тети Андреа.
— Как будто тебе не все равно, кто и что о тебе думает! — Теодосия явно одобряла позицию племянника.
Кристос улыбнулся ей самым обворожительным образом:
— Меня волнует, что думаете обо мне вы, тетя.
Старая дама хмыкнула, но тут же громко и не одобрительно спросила:
— Разве никто, кроме меня, больше не заботится о традициях? Почему у них нет православной церемонии?
— Не смотрите на меня, тетя Теодосия. Эта свадьба меня не касается. И — потише, гости подумают, что вы не любите свою кузину.
— И не люблю!
А вот правдивость Кристоса не вызвала одобрения его матери, даже по телефону. Она сразу разыграла дежурную карту — поинтересовалась, не получает ли сын какое-то извращенное удовольствие, мучая ее.
— Если Алекс и ведет себя неадекватно рядом с тобой, так это потому, что ты заставляешь его чувствовать себя неполноценным, — объяснила Миа Каридес.
Кристос (на другом конце земли) криво ухмыльнулся. Скорее, неполноценным должен чувствовать себя мужчина, нашедший женщину, на которой собирался жениться, занимающейся сексом с другим.
Только он никогда по-настоящему не любил Мелину.
Честно говоря, Кристос даже удивился, услышав о собственной помолвке.
...Когда Мелина оттащила своего отца в сторону и что-то зашептала ему на ухо, Кристос ничего не заподозрил — пока хозяин не воззвал к тишине и не поделился радостной новостью примерно с тремя сотнями друзей, собравшихся на празднование счастливого тридцатилетнего брака родителей Мелины:
— Счастлив объявить, что моя дочь и наш дорогой Кристос собираются пожениться!
Не желая опозорить полупьяную Мелину, Кристос улыбнулся, принял положенные поздравления и отправился домой с твердым намерением разорвать странную помолвку на следующий же день.
Не в этом ли была его первая ошибка?
А другую он совершил уже на следующее утро, когда появилась смущенная и раскаивающаяся Мелина с обещанием немедленно уладить недоразумение. Ее огорчение казалось неподдельным, она явно была подавлена...
Мысленно он словно услышал собственные слова:
— О чем беспокоиться? Устроим пробный прогон.
— Думаешь?
— А почему нет? Мы встречаемся, хорошо ладим, и никто из нас не ждет любви с первого взгляда.
Раздумья о жизни без любви нечасто тревожили Кристоса. Человек не может тосковать о том, чего у него никогда не было. А может, права Мелина, заявившая как-то, что он не способен на эмоции?..
— Не касается? Ты — глава семьи или нет? — пронзительно поинтересовалась тетя Теодосия.
С печальной улыбкой Кристос переключил внимание на суровую леди, не достававшую до его плеча:
— Титул да пара привилегий. — Когда нарушение биоритма окончательно загоняло его в угол, он заваливался спать на неделю, вот и все привилегии.
— Не ной, Кристос! — заявила старая леди. — У тебя блестящий ум, внешние данные и здоровье... не говоря уж о таланте делать огромные деньги не в поте лица своего.
Черствая похвала вызвала у Кристоса улыбку.
— Извините, тетя, — он смиренно склонил голову.
— У невесты Алекса лошадиное лицо, — с сожалением заметила Теодосия.
— Салли — прекрасная девушка, — автоматически отозвался Кристос.
В этот момент он увидел ее...
И остановился как вкопанный, не слыша слов тети... вообще ничего не слыша. Она возникла в дверном проеме, и ее волосы, неправдоподобно блиставшие в сумерках собора, показались ему путеводной звездой.
На несколько секунд действительность показалась Кристосу сном, но, возможно, были какие-то вполне прозаические причины того, что все куда-то делись и они с рыжеволосой остались одни во всем мире.
Кристос стиснул челюсти, моргнул, и жужжание разговоров постепенно снова проникло в его сознание. Нарушение биоритма, решил он и ослабил сдавивший шею галстук, не сводя глаз с огненной шевелюры стройной, просто одетой девушки.
Он никогда прежде ее не видел. Не то чтобы это ее как-то выделяло; на свадьбах всегда множество людей, на которых его взгляд даже не останавливался. Но ни одна опоздавшая незнакомка не вызывала покалывания в его сердце. Кристос нахмурился и поднес руку к пораженной области.
Обладатель ученой степени по математике — и ума, позволяющего ему быть блестящим аналитиком и логиком, — Кристос не видел ничего странного в том, чтобы доверять своему инстинкту.
При чем тут рассудок, если эта рыжая вызывает такую тревогу?
Кристос не желал анализировать свои мотивации, он просто знал, что твердо намерен — даже с риском великого разочарования — встретиться с незнакомкой.
В глубине души он понимал, что даже месяцами воздержания нельзя оправдать неодолимое влечение, с которым он сейчас следил за ней, и страх, охвативший его при мысли, что чудное видение исчезнет.
Исчезнет? Такая рыжая? Невозможно.
Его глаза жадно следили за пышными червонно-золотистыми завитками, густым каскадом падавшими на узкую спину. Вряд ли она затеряется в толпе, хотя явно к этому стремится.
Кристос встречал многих интересных женщин и никогда не замирал от вожделения. Но теперь... Он глубоко вздохнул.
