– У вас отпуск?
– Хм… типа того, – ответила Имоджен. – Я… работала, а теперь у меня перерыв.
– Круто, – сказал студент. – А я еду на летние работы на винограднике.
– Будет весело.
Вообще-то план Имоджен не включал в себя разговоры с попутчиками, потому что она вообще не особо любила пустую болтовню с незнакомцами и никогда не вела таких разговоров. А потом, она ведь хотела остаться незаметной, чтобы ее никто не запомнил. Но ей неожиданно понравилось разговаривать. И, кроме того, студент сам вел большую часть диалога, а ей нужно было только кивать.
– Как вас зовут? – спросил он, когда повисла пауза.
– Имо… джен, – пробормотала она.
– Приятно познакомиться, Джен, – он явно не обратил внимания на ее запинку при ответе на такой простой вопрос. – А я – Анри.
Имоджен не стала его поправлять.
Он много говорил. Ему двадцать, и он изучал экологию в Орлеанском университете. Увлекается виноделием и виноградарством. В прошлом году ездил в Калифорнию на местные виноградники, и они просто великолепные, но теперь он с нетерпением ждет Байонну. А не хочет ли она с ним выпить чашечку кофе, когда они приедут в Байонну?
Имоджен даже не могла припомнить, когда в последний раз улыбалась так много и так искренне, как сейчас. Анри был на добрых десять лет моложе, но явно пытался за ней приударить. И это ей очень льстило, и было как-то очень… по-французски.
– Простите, – ответила она. – Я не буду останавливаться в Байонне. Сразу поеду дальше.
– Жаль, – огорчился парень. – Я бы с удовольствием угостил вас чашечкой кофе. Но, может быть, в другой раз? Вы откуда вообще?
– Из Прованса.
Когда Имоджен была маленькой, они жили около Марселя.
– Моя семья как-то отдыхала в Каннах, – сообщил Анри. – Но я почти ничего не помню.
– Это красивый город, – сказала Имоджен. – Хотя и очень… пафосный.
Он засмеялся над этим английским словцом. И она снова улыбнулась.
* * *
Была уже полночь, когда они подъехали наконец к конечной станции – городу Аквитану в Байонне. Примерно за час до этого дождь прекратился, и теперь небо было совершенно чистым. Имоджен осталась сидеть на своем месте, пока все вокруг торопливо вставали и выходили из автобуса. Она слегка расслабилась, болтая с Анри, но теперь руки снова затряслись. Последние одиннадцать часов она чувствовала себя в безопасности, укрывшись в коконе автобуса, который вез ее через всю страну, прочь от всего окружающего мира. Теперь же ей предстояло выйти из этого кокона и снова встретиться лицом к лицу с реальностью. И она должна сделать это совсем одна. Никого нет рядом, кто мог бы помочь ей, как-то организовать ее, сказать, что делать. Никто не мог ей помочь с планом.
– Простите, Джен, – Анри, который подремал чуть-чуть, теперь снова был полон сил и готовился к выходу.
– А, да, извините, – сказала она, вставая. – Удачи вам на виноградниках!
– А вам – с вашим перерывом в работе. Если будете снова в Байонне, позвоните мне.
– У меня нет телефона, – напомнила она ему.
– Я буду в «Бернард Нобль», – сказал он. – Найдите меня.
Она знала, что не будет его искать.
Имоджен вышла из автобуса вслед за Анри и помахала ему рукой на прощание. Потом подождала, пока водитель вытащит из багажного отделения оставшийся багаж и поставит его рядом с автобусом. Ее серебристо-серый чемодан был одним из последних. Здания, которые окружали стоянку, были типично французскими – теплый кирпич отсвечивал в свете уличных фонарей, а балкончики с коваными решетками и окна со ставнями выглядели очень мило.
Она запомнила адрес того хостела, в котором надеялась переночевать, так что, сориентировавшись в пространстве, перешла на другую сторону и пошла вдоль узкой улицы. На углу над одной из дверей она увидела темно-зеленый навес с названием. Перед дверью Имоджен замешкалась. Она никогда еще не останавливалась в хостелах, даже будучи студенткой.
Имоджен толкнула стеклянную дверь в кирпичной стене. Внутри оказалось чисто и современно: черно-белая плитка на полу, вдоль стен расставлены металлические скульптуры. За стойкой регистрации сидела женщина средних лет, уткнувшись в книгу. Она даже не подняла глаз, пока Имоджен не подошла к стойке и не встала прямо перед ней, откашливаясь.
– Чем могу помочь?
– Хм…
«Ты не справишься без меня».
Имоджен резко обернулась, убежденная, что он стоит прямо у нее за спиной. Но там никого не было.
– Мадемуазель?
«У тебя ничего не получится. Ты же знаешь – не получится».
– Я… Я… Мне нужна комната.
Имоджен замерла, ожидая, что консьержка сейчас спросит ее, почему это она приехала так поздно. И почему это она одна. И куда это она вообще едет. И что она собирается делать. И…
– На сколько ночей? – лениво спросила женщина за стойкой.
– На одну, – голос Имоджен был еле слышен, она почти шептала. Прочистив горло, она повторила чуть громче: – На одну ночь.
Консьержка взяла с доски электронный ключ, закодировала его и протянула гостье.
– Premier étage, mademoiselle[2], – сообщила она.
Имоджен невольно отметила, как быстро в этом хостеле она вдруг превратилась из мадам в мадемуазель, и бросила беглый взгляд на свой пустой палец на левой руке, прежде чем начать подниматься по лестнице с вещами. Перед комнатой номер 14 она остановилась. Карточка-ключ не сработала с первого раза.
«Ты не справишься без меня».
Она уронила ключ, и он заскользил по гладкому полу коридора. Ей пришлось наклониться и потянуться, чтобы схватить его дрожащими пальцами. Она снова поднесла его к замку – на этот раз правильно. Мигнул зеленый огонек, и дверь открылась.
* * *
Комната оказалась лучше, чем Имоджен ожидала. Стены выкрашены бледно-сливочной краской и украшены картинами с цветами. Односпальная кровать оказалась удивительно удобной. Узкое длинное окно, закрытое тюлевыми занавесками, вело на маленький балкон, выходящий на улицу. Были здесь и зеленые ставни, которые Имоджен не стала открывать.
Кроме кровати единственной мебелью в комнате был высокий узкий гардероб, рядом с которым на стене висело зеркало в полный рост. В отдельной ванной (одна из главных причин, почему она выбрала именно хостел «Ауберг»: что бы ни случилось в ее жизни, делить с кем-то ванную она не собиралась) были душ, туалет и раковина. Два темно-зеленых полотенца висели на полотенцесушителе рядом с раковиной. Номер нельзя было назвать шикарным, но зато он был безупречно чистым.
А еще он был пустым. Она вдруг поняла, что в глубине души ожидала увидеть его здесь – как он сидит и ждет ее. Она устало опустилась на постель, и ее накрыла волна облегчения. Дыхание у нее стало коротким и прерывистым, она опустила голову, опасаясь, что может вот-вот упасть в обморок.
