– Когда приступать? – спросила Валья.
– Сегодня, – Каронел встал, отряхивая свою темно-синюю тунику, словно расправлял невидимые складки. – То есть как позавтракаете – сразу и приступим.
Все молча принялись за еду. От волнения Валья забыла, что еще совсем недавно умирала от голода: кусок не лез в горло, а хлеб и сыр казались немногим вкуснее опилок.
После завтрака они вышли в длинный пыльный коридор и отправились за Каронелом. Правая стена была увешана гобеленами, на которых закованные в сталь Стражи, восседавшие на грифонах, разили с высоты порождений тьмы. В левой стене были прорезаны узкие бойницы. Солнечного света, падавшего сквозь них, едва хватало на то, чтобы рассмотреть выцветшие от времени полотна.
Кое-где между гобеленами висело оружие, когда-то принадлежавшее порождениям: сама ярость – животная, бездумная, повергающая в ужас ярость, воплощенная в железе. На древних клинках виднелись темные пятна. Возможно, крови. Или еще чего похуже. Валья не хотела знать. Дрожа всем телом, она отвела глаза.
– Не отворачивайся, – прошептал Сека, шедший рядом с ней. Его взгляд был прикован к щиту, покрытому вмятинами и следами крови. – Ты должна смотреть, чтобы понять, почему так важно их остановить. Посвящение, Зов… если это поможет одолеть порождений тьмы, оно того стоит.
Валья покачала головой, крепко сжав губы. И все же бросила быстрый взгляд на оружие, на гобелены, увековечившие страшные битвы, в которых это оружие, вероятно, и было добыто. Но ее снова охватила дрожь, она опустила голову и больше не поднимала, всю дорогу глядя только себе под ноги.
Пройдя за Каронелом через весь коридор, они спустились по широкой лестнице и очутились в библиотеке Вейсхаупта. Зрелище, представшее их глазам, повергло магов в благоговейный восторг. Возможно, по ошибке их привели не в библиотеку, а в храм? Сквозь огромные, во всю стену, арочные окна вливались потоки солнечных лучей. В столбах света, пронизывающих все залы, плясали миллиарды крошечных пылинок. На бесчисленных каменных полках, которые, казалось, не имеют ни начала ни конца, громоздились пожелтевшие книги и костяные футляры со свитками. Под потолком со скрипом покачивались канделябры с горящими свечами, наполнявшими воздух ароматами воска, кедра и дыма. Стены были щедро украшены резьбой: грифоны, гербы, а еще апельсины, гранаты и грозди спелого винограда. «Наверное, скульптор тосковал по родным краям, не таким бесплодным, как земли Андерфелса», – подумала Валья.
– Начнете с Четвертого Мора, – объявил Каронел, направляясь к одному из дверных проемов. – Большинству из нас эти летописи не по зубам. Но для вас это будет пара пустяков – если, конечно, вы владеете древними языками. Ну а если нет – что ж, тогда с хрониками Четвертого Мора придется изрядно повозиться.
Он остановился под аркой проема и махнул рукой, приглашая магов войти. Верхнюю часть стен залы занимали полки, заставленные ровными рядами книг в одинаковых кожаных переплетах – по-видимому, официальные хроники, плоды кропотливых трудов древних летописцев, от чьего внимания не ускользало ни единой детали. На полу под этими внушительными серыми фолиантами стояли громадные сундуки, обитые железом. Два из них были открыты, представляя взору вошедших беспорядочное нагромождение всевозможных предметов, среди которых были и книги, и листы бумаги, и обрывки пергамента. Казалось, тот, кто сортировал содержимое сундуков, руководствовался исключительно принципом «чем больше, тем лучше».
– В сундуках самое основное: отчеты, донесения с полей сражений, письма Стражей, и не только, – пояснял Каронел. – Полагаю, именно здесь вы и найдете то, что нам нужно.
Но Валья его почти не слышала.
В центре залы, на возвышении из белого мрамора, расписанного золотом, покоился стеклянный саркофаг. Его изголовье украшали витые рога столь чудовищного размера, что в полумраке комнаты казалось, будто они подпирают потолок. Без сомнения, этот саркофаг был построен в стародавние времена, однако, несмотря на это, стеклянные плиты, из которых он был сделан, говорили о высочайшем мастерстве их создателя: ни пузырьков воздуха, ни ряби, ни каких-либо еще дефектов, неизменно встречающихся в стеклянных изделиях древности. Каждая плита была не больше ладони Вальи, и все они без исключения поражали своей безупречностью.
Словно во сне, юная эльфийка перешагнула порог залы и приблизилась к саркофагу. Внутри тускло поблескивала сильверитовая броня. На церемониальные доспехи она не походила: хотя на нагруднике было вытравлено изображение грифона, символа Серых Стражей, а шлем и наплечники украшали драгоценные камни, броня выглядела так, будто ее владелец побывал в сотне битв. На кожаных ремнях виднелись застарелые пятна пота, а многочисленные вмятины, покрывавшие доспехи, не смог бы выправить даже самый искусный кузнец.
Под одной перчаткой лежал длинный нож в простых кожаных ножнах, под другой – изящный лук. К верхней части лука, там, где тетива крепилась к дуге, были привязаны два серых с белым пера. Едва Валья увидела эти пестрые, высушенные временем перышки, как тут же поняла, что перед нею. У нее перехватило дыхание.
Доспехи Гараэла!
Гараэл, величайший эльф Тедаса. Серый Страж, объединивший союзников во времена Четвертого Мора. Герой, сразивший Архидемона Андорала и прекративший Мор ценою собственной жизни!
Каждый эльфийский ребенок знал, кто такой Гараэл, и одно упоминание его имени наполняло детские сердца неимоверной гордостью. Ведь Гараэл, как и они, был эльфом; так же как и каждого из них, его презирали, оскорбляли, считали существом третьего сорта. Но, невзирая на все унижения, что выпали на его долю, он сумел не только простить своих врагов, но и избавить их от страшной судьбы.
Это Гараэл положил конец Четвертому Мору и спас Тедас.
Валья с благоговением провела ладонью над пластинами стекла, не смея прикоснуться к ним, дабы не осквернить отпечатками своих пальцев священную память о доблести великого эльфа. Но даже не касаясь стекла, она чувствовала, как мурашки бегут по ее коже.
Герой Четвертого Мора…
Остальные столпились у нее за спиной. Они тоже осмотрели саркофаг, и удивление на их лицах сменилось выражением священного трепета, когда они догадались, кому принадлежат броня и оружие и чьи рога служат надгробием для этой стеклянной могилы.
Каронел наблюдал за ними с улыбкой.
– Все реликвии, связанные с морами, мы храним здесь. Это не просто библиотека – это зал памяти павших в бою. – Он развернулся, собираясь уйти. – Здесь всегда есть кто-то из Стражей, можете обратиться к ним, если что-то понадобится, да и комната Камергера совсем рядом. Умывальная – в самом конце, дверь справа, сразу за витриной с рогами огров. Вернусь за вами к обеду.
И ушел, оставив четырех магов наедине с книгами, сундуками и рогами Архидемона.
– Думаешь, это всамделишное оружие Гараэла? – прошептала Падин.
Падин была среди них старшей и самой высокой. Светловолосая, неуклюжая, с изрытыми оспой щеками, она всегда сутулилась, тщетно пытаясь казаться ниже.
