Разговор на экране шел вяло, гости выдавали сухие, будто заученные фразы, типа «космическое явление», «не представляет опасности». Павел сидел молча, сосредоточенно глядя прямо перед собой, а потом вдруг поднялся и сказал прямо в камеру: «Ничего не закончилось! Думаете, щиты поставили, так и победили? Сейчас эта тварь силу наберет, снесет нахрен все заслоны, и тогда…» Что будет «тогда», Павлу договорить не дали, передача прервалась. Сашка так и застыл перед экраном с недопитой кружкой пива.
Пашка был похож на сумасшедшего, да и слова его походили на бред – заслоны, какая-то тварь… Только с тех пор никак эта картинка не шла из головы Александра. И слова Павла звенели в ушах: «Ничего не закончилось!» Что это было? Какая тварь угрожает и кому? Вопросы грызли, отвлекали, не давали сосредоточиться. На третий день, вконец измучившись, Сашка сдался. Отправился домой к Павлу, надеясь, что они с Ириной не поменяли место жительства.
От воспоминаний Сашку отвлек странный шум впереди, одновременно напоминавший гусиное гоготание и искаженный журавлиный крик. «На два часа!» – раздался громкий шепот в наушнике. Цепь разомкнулась, бойцы рассредоточились, не выпуская из виду обозначенное направление. Александр шагнул за широкий дубовый ствол, достал бинокль, осторожно выглянул, направляя оптику чуть правее их прежнего маршрута. Сквозь поредевшие листья проступила полянка, на которой и происходила та самая непонятная возня, производившая шум.
Всмотревшись, Сашка чуть не выронил прибор, до того тошнотворная предстала его глазам картинка. Посреди поляны валялся дохлый зверь. Может, медведь, может, волк небывалых размеров. Но не это было главным. На звериной туше сидела огромная уродливая птица, выдирала куски тухлого мяса и с видимым удовольствием их пожирала. В десятикратном увеличении были отлично видны детали – мощные крылья с обломанными, неровными перьями, хищный клюв, рвущий плоть, бурые капли, разлетающиеся в разные стороны. Кровавое пиршество сопровождалось шумом и тем самым жутким клекотом, эхом разносившимся по лесу. Сама птица, если верить глазам, была размером с теленка. Внезапно на полянку спикировала похожая крылатая падальщица, только чуть меньше. Началась битва за еду. Птицы взлетали, выставляли когтистые лапы, не давая подступиться к добыче, долбили друг друга клювами, словно клинками. Клекот сменился гортанными криками и шипением. Наконец одна из дерущихся особей пропустила сокрушительный удар в горло и рухнула, дергая кривыми лапами и истекая кровью. Победительница невозмутимо продолжила свой обед, косясь на подыхающую товарку. «И ее тоже потом сожрет», – в ужасе подумал Сашка. Он огляделся, выискивая товарищей. Увидел Николая, замершего с биноклем неподалеку. Словно почувствовав взгляд, Белов оторвался от созерцания неприглядной картины, опустил руки. Затем схватился за живот, скрючился, и его начало судорожно выворачивать на кусты черники. Александр несколько раз глубоко вздохнул, борясь с тошнотой, сделал несколько шагов к напарнику. Раздалась негромкая команда: «Продолжаем движение, обходим поляну справа». Николай увидел приближающегося Сашку, кивнул успокаивающе – мол, все в порядке, и они осторожно двинулись за отрядом, вновь выстраиваясь в живую цепь.
«Нет там никакой радиации! Там такая зараза сидит, что по сравнению с ней Чернобыль курортом кажется!» – гремел тогда Пашка на весь дом, разливая по рюмкам вторую бутылку.
Дверь Александру открыла Ира. Выглядела она осунувшейся, какой-то уставшей, опустошенной. Почему-то совсем не удивилась его визиту, вяло махнула рукой, мол, проходи. Сашка вдруг почувствовал жалость. Не остатки любви, тут ничего не шевельнулось даже, именно жалость, как к другу, к близкому когда-то человеку. Что происходит? Что случилось с веселой, отчаянной, уверенной в себе Иркой? В коридор вышел Павел. На экране не была заметна ранняя седина на висках, глубокий шрам над левой бровью. Хотя это был все равно прежний Пашка – широкоплечий, с каменными мускулами, настоящий русский богатырь. Сначала неловко пожали друг другу руки, потом обнялись. После этого напряжение отпустило. Стало проще, будто вернулись юность и утраченная дружба.
Сашка тогда здорово удивился своим ощущениям. Он боялся этой встречи, шел после долгих раздумий и сомнений. Но тут вдруг почувствовал, что все прошлое, горькое, разделяющее, куда-то исчезло, растворилось. Может, потому, что, глядя на Ирину, он теперь не испытывал трепета, болезненной привязанности. Эх, если бы он еще тогда понял, что кипело в нем по большей части уязвленное самолюбие, эгоизм, мать его, желание быть первым и единственным! А понял бы – любовь смогла бы и потесниться, уступив место благородству и дружбе.
Никто не виноват, просто так сложилась жизнь. Сашка снова вспомнил Иркино признание, слова: «Ты хороший! Ты себе лучше найдешь!» Она ведь тогда и правда чуть не плакала, жалела его, искренне желала счастья. А он… вот балбес! Вслух Александр, конечно, ничего такого не сказал, но Пашку обнял как брата и был от души рад воссоединению.
Они тогда просидели на кухне до утра. Пили, говорили и снова пили. Больше, конечно, Павел. Рассказывал, до хруста сжимая кулаки, стучал стаканом о стол. Сашке тогда бросилось в глаза – на правой руке друга не хватало двух пальцев, мизинца и безымянного, а средний был укорочен почти на фалангу.
«Ты пойми, все врут! Те, которые из телика говорят, ладно, работа у них такая, панику гасить. Но ведь, заразы, и в частях, своим подчиненным всю правду не говорят. Народу из-за этого полегло столько, что точно до сих пор не сосчитали. Не веришь? Да ты пей! На трезвую голову такое вообще не уложится, я и сам до сих пор удивляюсь, когда думаю, что вокруг творится.
Когда бахнуло, я как раз в пожарной части служил. А куда еще после десантуры, не в охранники же? Поначалу-то вообще никто ни о чем плохом не думал, наоборот, красиво – фотки в интернете, фейерверк с небес, пришельцы прилетели. Тунгусский метеорит все вспоминали. А потом началось – то там, то здесь люди болеют, умирают, эпидемия. Думаешь, только у нас? Да по всему миру людей выкашивало, в городах, которые неподалеку от камней оказались. Только нам-то откуда было знать! Лежат себе где-то камушки, может, близко, может, далеко, точные координаты-то сразу засекретили. Подозревали, конечно, некоторые, связывали события, но доказательств не было. А что эпидемия, новый вирус, так мало ли их появляется – то Эбола, то свиной-птичий, почти привыкли уже. А про эти треклятые метеориты вообще уже почти не вспоминали.
Ты пей, Санек! Пей и слушай. Мне выговориться нужно, иначе с ума сойду. Видел Ирку? Она со мной измучилась совсем. Все просит уехать отсюда и забыть, что знаю. А как тут забудешь, когда мир на волоске висит?!
Попал я в госпиталь после одного случая, зацепило на пожаре. Там познакомился с лейтенантом из отряда ликвидаторов, от него-то случайно правду и услышал. Он с меня, конечно, слово взял, что не проболтаюсь, подсудное дело – он расписку давал. Но теперь-то все равно, шила в мешке не утаишь. Короче, дело было так.
После „дождя“, когда определили места падений, сразу заметили странность, причем и наши, и забугорные – все метеориты легли точно по заброшенным военным базам, прямехонько в самую середину. Как будто их кто прицельно положил, заранее места выбрал. Сразу направили вертолеты, ученых за пробами. И что ты думаешь, еще на подлете, километрах в пяти от места, начали глючить приборы, а потом и совсем отказали. Часть вертолетов успели развернуть, а большинство там же и рухнули. Стали изучать дистанционно, то со спутников, то на подступах, насколько было возможно – эта дрянь светящаяся, она всю электронику блокирует, защищается. Почему светящаяся? Да потому что камни эти выглядят как угли в костре, горят красным, только что без дыма, издалека заметно. Лейтенант своими глазами видел, он в то время под Волоколамском служил, особенно ночью заметно – столб красного света, как от прожектора. Ну так вот, ученые, насколько смогли, выяснили, что состав этих камней особый, не имеет аналогов на Земле. Оно вроде и понятно – из космоса же прилетели, но у них ничего общего и с другими метеоритами, которых за века на нашу планету нападало изрядно… Ни радиации, ни магнитного излучения нет, а идут какие-то импульсы, волнами расходятся по округе. В общем, сенсация, открытие! Объявили места падений природной аномалией и Зоны засекретили. У нас по России таких несколько десятков – под Москвой, под Питером, на Урале, в Сибири.
