Я упорно маршировала вверх, чувствуя, что, если ко мне подкрадется грабитель и вырвет из рук пакет, я буду ему очень благодарна и вежливо попрошу взять и второй. Альпинист — оптимист в моем лице штурмовал вершину, кряхтя и цепляясь за мысли о том, что дома он согреет чайник, нальет чай и сможет эволюционировать в человека прямоходящего. Несмотря на мои СМС-ки, которые лишь подтверждали грустную теорию Дарвина, ко мне так никто и не спустился. Беременным нельзя поднимать тяжести! Да, считайте, что я беременна. Скандалом.
Ключ попал в замочную скважину, я открыла дверь, втаскивая сумки в убогий коридор, который следит за моей фигурой похлеще бизнес-тренера, не давая мне располнеть на лишний килограмм, иначе я в него не протиснусь. Из комнаты слышались взрывы, крик и пулеметная очередь. Кто-то орал так, словно в него всадили всю обойму. «Че-е-е-ерт! Вот дерьмо! А!» — именно благодаря этим крикам соседи намекали мне, что есть горячая линия для женщин, которые подвергаются домашнему насилию.
— А пришла уже? Я просто одевался! — послышалось ленивое из комнаты. — В магазине была? Чеки давай!
Через десять минут я чувствовала себя пресс-секретарём министра экономики, объясняющего текущий уровень цен потребителям. На что мне ответили, что в другом конце города видели картошку по двадцать четыре. И шампунь за шестьдесят рублей — это непозволительная роскошь в тяжелые кризисные времена.
— У тебя сегодня должна была быть зарплата! — осторожно заметила я, чувствуя легкий запах праздника, омраченный тем, что о ней никто не заикнулся. Подозрения усиливались с каждой секундой.
* * *
— Воспитанная в глуши лесной волками, наша принцесса выросла красавицей! А потом потом ее отдали на воспитание доброй фее, — прочитал вслух первый министр, нервно поглядывая на часы. — У доброй феи она научилась
* * *
— Ты что? Офеел? У меня что? Волшебная палочка, печатный станок? Вот нафея мне такой муж, который с зарплаты себе новый телефон купил! — я смотрела как пролетарий на буржуазию, чувствуя праздничный выхлоп.
— Ма-а-ась, ну не злись! — меня потрепали по волосам, тыкая в нос новой игрушкой. — Я же люблю тебя! Смотри, тут оперативка нормальная, камера сорок мегапикселей
* * *
— Мы оперативно вызволили ее из камеры, в которой она томилась после того, как ее похитили разбойники! — предложил министр обороны, вслушиваясь в скрип пера. — Они держали ее в темнице год! Живя с разбойниками, она научилась
* * *
— Где оставшиеся деньги? — финансовый минор смотрел на обиженного мажора, чью покупку не оценили. — Нам за квартиру первого числа платить! И есть на что-то надо! Давай сюда деньги! Гони сюда остатки зарплаты! Я кому сказала! Так, давай сюда телефон! Где чек?
— Грабят! — возмущался владелец телефона в половину зарплаты. — Ма-а-ась! Чего ты такая злая? Масюня, ну купил я себе телефон, и что? Чек я выбросил! Нафига он мне?
— Где оставшиеся деньги? — прошипела я, понимая, что сейчас просто задушу его.
— Я купил тебе шоколадку! Потому что люблю тебя! — радостно сообщили мне, доставая маленькую плиточку с улыбчивой девочкой. — Ну чего ты жмотничаешь? Так у тебя там десятка лежала! Ты же на квартиру со своей зарплаты отложила!
Сейчас я кирпичи отложу, а потом выберу самый увесистый и постараюсь исправить ошибку природы!
* * *
— Злой дракон удерживал ее в своей пещере и требовал за не выкуп! Два года! Подчеркни, что два года! — палец первого министра поднялся вверх. — Итого, у нас получается четырнадцать лет! Сейчас еще что-нибудь придумаем! У алчного дракона она научилась
* * *
Я сидела и пересчитывала оставшиеся в кошельке деньги, на полу возле закрытой двери валялась шоколадка.
— Тысяча сто Тысяча сто пятьдесят Сто пятьдесят восемь, — чахнул над чеками и «добычей» маленький Кощей. — Ничего, на макаронах можно продержаться Десятку я спрятала в специи. Там он точно рыться не будет!
Из туалета слышалось обиженное:
— Да что-то Маська на меня обиделась! Я ей шоколадку купил, а она выпендривается!
Я прошла в комнату и украдкой сунула деньги в дырку матраса, прикрыв покрывалом сокровищницу.
* * *
— Надо что-то хорошее про нее написать, а то уже как-то сильно мрачно получается! Давайте напишем, что она детей любит! И всегда мечтала о детях! — предложил первый министр, глядя, как в кресле храпит министр обороны, а художник, напряженно сопя, пытается уменьшить грудь. — Пиши про детей и достаточно!
* * *
— Я вот тут подумал Давай заведем детей! — внезапно предложили мне, когда я налила себе чай, заваривая пакетик третий, почетный раз. Я поперхнулась чаем, чувствуя, как у меня течет из носа.
— Машину и мозги заведи сначала! Я верю в единорогов, эльфов, драконов, сказочные замки и в твою машину! — рявкнул я, с горечью осознавая, что в где-то в мире есть хороший чай, который собирали бережные руки красавиц-индианок, а то, что у меня в кружке — явно топтал слон, выражая свой буйный восторг нервным опустошением желудка.
— Машина будет готова в воскресенье! — заявили мне, тут же превращаясь в настоящего принца на белом коне, который разговаривает с несчастной Золушкой. — Я взял у тебя десятку Еле нашел! Надо ж было так спрятать! В специях! Там просто Андреич случайно ключ на лобовуху уронил! Нужно новое лобовое
У меня складывается впечатление, что где-то на СТО Михалычи, Петровичи и прочие господа обеспечили семьи на десять лет вперед, а чьей-то мятый конь будет торжественно передаваться по наследству со словами: «Не вздумай починить! Подумай, сынок! Тебе еще внуков кормить!». — Так пусть сам покупает лобовое! — возмутилась я.
— Ну, ма-а-ась, ну чего ты? Я люблю тебя! Он и так нам по скидке делает! Там капельку осталось доделать! — шептали мне, целуя в щеку. — Совсем капельку. Я знаю, что у тебя там денюжка есть! Ма-а-ась! Нужно еще соленблоки менять И все! Малышка готова!
Я стоически молчала, поэтому на меня смертельно обиделись.
* * *
— Мне кажется, или светлые волосы — слишком красиво? Давайте какой-нибудь мрачненький цвет! Светлые сейчас в моде, — вздохнул первый министр, отходя подальше с видом ценителя живописи. — Нужно что-то унылое
И тут не выдержал художник, дрожащим голосом замечая, что его попросили нарисовать? портрет принцессы, а не гравюру для книги о чудовищах! И вообще? Где натурщица? Без натуры он не работает!
— Нужно что-то эм, — присматривался к лицу министр финансов. — Зеленое! Пусть будет зеленый! С зеленцой! Вот! Совсем другое дело!
* * *
— Царевна! — икнула я, застыв перед зеркалом. — Лягушка
