Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
– А если так, то что?
– Тогда будь ты проклят! И забудь, что русский. Ты… – Старуха не договорила и полезла обратно в тень.
Михайло заметил продавца лепешек, подозвал его, купил одну и окликнул старуху:
– Эй, старая, возьми хлеб!
– От тебя не треба ничего!
– Я не торговец, случайно здесь. И родом из Киева, хотя мать русская. Я не людьми торгую, а сукном.
– Не брешешь?
– Были бы очи, увидела бы, как перекрестился.
– Ты крестись, я учую.
Бордак перекрестился, и старуха подползла к нему. Михайло отдал ей лепешку, и она вонзилась в нее оставшимися зубами. Ела жадно, отрывая большие куски и глотая их, почти не пережевывая. После, как сбила голод, спрятала остатки еды под лохмотья, забралась на парапет фонтана, свесилась и, лакая, как собака, попила воды.
– Спасибо, – упала она к ногам Бордака.
– Возьми немного денег.
– Пошто за так даешь?
– По то, что… не важно, бери!
Михайло бросил монеты, и они тут же исчезли в лохмотьях.
– Давно ли тут маешься, старуха?
– Да уж двадцатый годок в полоне. Девкой попала к татарам, когда село наше они разграбили.
– Что за село?
– Смеяться будешь. Веселым село называлось.
– Девкой, молвишь? Сколько же тебе тогда годков было?
– Шестнадцать.
– Погоди, это что ж, тебе ныне тридцать шесть лет?! – удивленно воскликнул Бордак.
– Да, – вздохнула старуха. – А дашь сколько? Все шестьдесят? Да только тут до таких лет не доживают. А выгляжу древней старухой из-за пережитого в полоне. Меня Глафирой на селе звали, тут стали звать Гульнарой. На этом самом рынке местный вельможа купил к себе в гарем. Знал бы ты, как я танцевала. Научили меня танцу, танец живота зовется. Мне равных не было. Бек вельми доволен был, часто в покои свои звал. А я все о родине думала, мыслила, как бежать отсель. Но как и куда сбежишь? Недолго жизнь моя в «золотой клетке» продолжалась. Однажды в танце ногу сломала. Случайно, но так, что хромать стала. А хромая наложница кому нужна? Отдал меня бек своему верному нукеру Амиру. А тот ох лют был и до баб охоч. Что он вытворял со мной, о том и вспоминать тяжко. Это он изуродовал меня. И отправил на работы в хозяйство своего брата, такого же зверя. Захворала я, ну, новый хозяин и выбросил меня на улицу. Выжила чудом. Молилась дюже, сюда приползла и уже год как тут обретаюсь. Но недолго мучиться осталось. Скоро помру я.
– Пошто молвишь речи непотребные? Кому когда помирать, решает только Господь.
– Эх, добрый человек, и я о том ведаю. Осенью помру. Но покуда я к себе в нору, а то еще неприятности у тебя из-за меня будут. Благодарствую за все, прощевай.
Бордак не стал останавливать эту тридцатишестилетнюю женщину, превратившуюся за годы полона в дряхлую, больную старуху, и Глафира-Гульнара уползла.
А Бордак осмотрелся. Человека, что должен был быть на площади, нет. А солнце все ближе к зениту. Начало припекать. Август месяц здесь жаркий. Иногда ветер со стороны моря приносил прохладу, но она не спасала. На небе ни облачка. И солнце словно хочет выжечь этот проклятый город.
Михайло услышал сзади крики торговцев. Обернулся. И заинтересовался. Недалече татарский купец пытался продать турку ту самую женщину, что бросалась к своему сыну на площади.
Покупатель бесцеремонно задирал платье невольницы, в которое ее, видно, переодели перед торгом, ощупывал икры, ляжки, ягодицы, руки, спину, лицо и цокал языком:
– Да она с виду только здоровая, а сама слаба, мышцы хилые.
– Хорошая, сильная баба, что ты, Булут! На ней пахать и пахать. Ты же знаешь меня, я плохой товар не продаю.
– Раньше у тебя лучше бабы были. Мальчишка, слов нет, хорош. Его можно продать в Константинополе, он понравится многим знатным вельможам. За него дам четыреста акче, как просишь, а вот за бабу только сто пятьдесят.
– Да что ты, Булут? Цена уруса непокорного двести пятьдесят акче, а ты за женщину, которую и на работы отправить можно, и в постели еще ублажит, сто пятьдесят?
– Больше не дам.
– За сто пятьдесят не продам.
– Тогда покупаю одного мальчишку.
– Если так, то цена его уже пятьсот!
– Ты хочешь поссориться со мной?
– Не разлучайте с сыном. Прошу вас, – прошептала женщина.
Продавец повернулся, ударил ее по щеке:
– Заткнись, свинья! Еще слово, и насмерть запорю!
Бордак, слыша все это, двинулся к торгашам. Бесцеремонно оттолкнул турка, несмотря на то что рядом стояли его нукеры.
– Отойди, дай товар посмотреть.
– Я смотрю, не видишь, литвин?
– Эй ты, продавец! – не обращая внимания на турка, крикнул Бордак татарину. – Сколько просишь за женщину с ребенком вместе?
Продавец расплылся в похотливой, хитрой ухмылке:
– Для тебя, уважаемый, бабу отдам за триста акче, пацаненка – за пятьсот. Хорошая цена.
Женщина пустыми глазами печально смотрела на нового покупателя. Знала, что тот слышал, о каких деньгах до него шел спор, но торг есть торг. Продавец устанавливает цену, покупатель либо соглашается, либо пытается сбить.
– Хорошо. Я покупаю товар, – не имея времени на торг, согласился Михайло.
Татарин едва не подпрыгнул от радости. Такого он не ожидал.
– И мать, и дитя берешь?
– Да, вместе.
– Ай, хорошо, ай, правильно! Видишь, Булут, есть люди, которые знают настоящую цену хорошему товару.
– Я с тобой больше не торгую, Мунис, – сплюнул на землю турок. – Продавай товар литвинам. Только что делать будешь, когда их самих здесь продавать начнем?
– А вот как начнем, тогда и поговорим, – кивнул татарин и повернулся к Бордаку: – С тебя восемьсот акче, литвин. Дозволь узнать твое имя?
– Мое имя тебе знать ни к чему. А деньги – держи.
Русский тайный посланник под видом литвина вытащил из-под рубахи мошну, отсчитал из нее двадцать монет, а остальные деньги вместе с мошной кинул татарину.
Тот на лету поймал мешочек.
– Считай!
Продавец передал мошну помощнику, сам же начал нахваливать уже проданный товар, причем громко, чтобы другие слышали, как дорого у него покупают невольников. А раз дорого, значит, и товар дорогой. Дорогой товар – хороший товар. К мурзе Мунису тут же подошли покупатели.
Бордак же кивнул женщине:
– Ты вот что, забирай сына и собирайся, да быстро!
– Да, да, я мигом! – обрадовалась она и бросилась к арбе, в которой уже половина корзин была пуста.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110