Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
Как же распределение доходов и богатства менялось со временем и почему оно иногда менялось настолько сильно? При всем том необычайном внимании, которое вопрос неравенства привлекает в последние годы, мы до сих пор знаем об этом меньше, чем можно было бы ожидать. Крупный и постоянно растущий корпус в высшей степени технических исследований посвящен наиболее актуальному вопросу: почему доходы на протяжении последних поколений продолжают концентрироваться. Меньше написано о силах, благодаря которым неравенство ранее в двадцатом веке почти во всем мире снизилось, и гораздо меньше – о распределении материальных ресурсов в более отдаленном прошлом. Следует отдать должное: озабоченность растущим расслоением в современном мире дала толчок исследованиям неравенства в более широкой исторической перспективе, подобно тому как современное изменение климата побудило исследователей анализировать соответствующие исторические данные. Но нам по-прежнему недостает общего взгляда, не хватает глобального исследования, которое охватывало бы большую часть наблюдаемой истории. Для понимания механизмов, определивших распределение доходов и богатства, крайне важна межкультурная, сравнительная и широкая перспектива.
Четыре всадника
Материальное неравенство требует доступа к ресурсам, превышающим тот минимум, что необходим для нашего выживания. Излишки, или прибавочный продукт, существовали уже десять тысяч лет назад, как и люди, которые были готовы распределять их неравномерно. Во время последнего ледникового периода охотники и собиратели находили время и средства для того, чтобы устраивать одним членам популяции более пышные похороны, чем другим. Но именно производство пищи – сельское хозяйство и животноводство – вывело неравенство на совершенно новый уровень. Растущее и сохраняющееся неравенство стало определяющей чертой голоцена. Одомашнивание растений и животных позволило накапливать и сохранять продуктивные ресурсы. Для оформления прав на эти ресурсы появлялись и развивались социальные нормы, включая возможность передавать собственность последующим поколениям. В таких условиях распределение дохода и богатство обусловливалось различными обстоятельствами: здоровьем, брачными стратегиями и репродуктивным успехом, особенностями потребления и инвестиций, богатыми урожаями, нашествиями саранчи и падежом скота, – все это определяло детали перехода состояния от одного поколения к другому. Последствия таких случайных обстоятельств со временем накапливались, увеличивая неравномерное распределение.
В принципе, социальные институты могут выравнивать возникающие неравномерности, вмешиваясь в схему распределения материальных ресурсов и плодов труда; и в самом деле, известно, что в некоторых древних обществах наблюдалось такое вмешательство. На практике же социальная эволюция обычно имела противоположный эффект. Одомашнивание источников пищи одомашнило и людей. Появление государств, как в высшей степени конкурентной формы организации, повлекло за собой создание строгих иерархий власти и насильственного воздействия, которые, в свою очередь, ограничили доступ к доходу и богатству. Политическое неравенство усиливало и увеличивало экономическое неравенство. На протяжении большей части аграрного периода государство обогащало немногих за счет большинства: преимущества от выделения средств на общественное благосостояние часто меркли по сравнению с коррупцией, вымогательством и хищениями. В результате многие досовременные государства становились настолько неравными, насколько это возможно, прощупывая границы присваивания прибавочного продукта немногочисленными элитами в условиях низкого объема производства на душу населения и минимального роста. А когда появлялись более эффективные институты, способствующие активному экономическому росту – особенно это было заметно на развивающемся Западе, – они продолжали поддерживать высокое неравенство. Урбанизация, коммерциализация, инновации финансового сектора, торговля во все более увеличивающемся глобальном масштабе и, наконец, индустриализация приносили огромную прибыль владельцам капитала. По мере того как преимущества от непосредственного обладания властью уменьшались, а традиционные источники обогащения элиты иссякали, более обеспеченные имущественные права и государственные обязательства усиливали защиту наследственного частного богатства. Даже с изменением экономической структуры, социальных норм и политической системы неравномерность в распределении дохода и богатства находила новые способы роста.
На протяжении тысячелетий государство не способствовало мирному уравниванию. В самых различных обществах с разным уровнем развития стабильность благоприятствовала экономическому неравенству. Это верно в отношении как Египта эпохи фараонов, так и викторианской Англии, Римской империи или Соединенных Штатов. Огромную роль в разрушении установленного порядка играли жестокие потрясения, уменьшающие разброс дохода и богатства и сужающие разрыв между богатыми и бедными. На протяжении записанной истории наиболее основательное уравнивание неизменно становилось следствием самых мощных потрясений, среди которых можно выделить четыре основных категории: война с массовой мобилизацией, трансформационная революция, распад государства и летальные пандемии. Я называю эти разновидности бедствий Четырьмя всадниками уравнивания. Как и их библейские прототипы, они приходили, чтобы «взять мир с земли» и «умерщвлять мечом, и голодом, и мором, и зверями земными». Иногда действуя в одиночку, иногда – сообща, они вызывали такие последствия, которые их современники воспринимали не иначе как апокалипсис. Прокладывая себе путь, эти всадники губили людей сотнями миллионов. И к тому времени, как оседала пыль, пропасть между имущими и неимущими сокращалась, иногда радикально[9].
Последовательно уменьшали неравенство лишь определенные типы насилия. Многие войны не оказывали систематического влияния на распределение ресурсов: если архаические формы конфликтов, сопряженные с завоеваниями и грабежом, часто обогащали элиту победителей и доводили до обнищания проигравших, то не столь однозначные итоги более поздних войн не приводили к столь же предсказуемым последствиям. Для того чтобы сократить неравномерность в доходах и богатстве, война должна охватить все общество как единое целое и мобилизовать население и ресурсы в масштабах, которые часто возможны только в современных национальных государствах. Это объясняет, почему две мировые войны вошли в список величайших «уравнителей» в истории. Физические разрушения во время поставленных на индустриальный конвейер военных действий, конфискационное налогообложение, государственное вмешательство в экономику, инфляция, пресечение глобальных потоков товаров и капитала и другие факторы, действуя совместно друг с другом, опустошили богатство элиты и перераспределили ресурсы. Они также послужили необычайно мощным катализатором уравнивающих политических перемен, дав толчок к расширению франшиз, развитию профсоюзов и распространению идеи «государства всеобщего благосостояния».
Шок от мировых войн привел к так называемой Великой компрессии («сжатию») – существенному ослаблению неравенства во всех развитых странах. Пик ее пришелся на период 1914–1945 годов, но понадобилось несколько десятилетий, чтобы последствия великой компрессии проявились в полной мере. Предыдущие мобилизационные войны не могли похвастаться настолько глубоким влиянием на общество.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
