Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Я страстно ненавижу Бирч Гров.
Одна из немногих вещей, которая мне здесь нравится, – это наша школа: драматический кружок, танцевальный кружок, мой учитель французского – наполовину египтянка, курящая длинные тонкие сигареты за спортивным залом. И мне действительно нравится сама школа, то есть здание. В ней есть определенный уют, из-за которого она похожа на второй дом. Мне нравится, что все залито солнцем, нравятся огромная лужайка в центре, открытая арена с бетонной сценой под крышей, которая похожа на миниатюрную Голливуд-боул. Это идеальная калифорнийская школа, хотя иногда мне хочется оказаться в школе Восточного побережья с кирпичными стенами, увитыми плющом. Если бы я была там, я бы носила фирменный свитер и у меня был бы парень по имени Генри, который играет в лакросс[3] и чей отец – известный на весь мир врач. Это мир тыквенного пряного латте, в котором я никогда не окажусь.
Когда мисс Би выбрала меня на роль помощника режиссера и назначила тебя на главную роль в «Как важно быть серьезным», я побежала домой и станцевала в своей комнате. Я хотела цепляться за тебя, как и другие девушки в пьесе, и говорить: «Эрнест, мой Эрнест!». Вот как счастлива я была просто находиться в нескольких метрах от тебя каждый день после школы в течение шести недель. Их было слишком много, этих метров. Я хотела, чтобы они превратились в сантиметры. Миллиметры. Ты однажды обнял меня, посмеялся над одной из моих редких попыток пошутить. Ты брал предложенные мной жвачки. Улыбался мне в коридорах. Знаешь ли ты, что обладаешь идеальной полуулыбкой – наполовину усмешкой, полностью загадкой? Конечно же, знаешь.
Однажды я спросила, почему бог рока ночью – днем парень, участвующий в постановке пьесы, и ты сказал мне, что однажды пробовался на «Поющие под дождем» (когда еще был в девятом классе) на спор, а потом получил главную роль, и твоя мама заставила тебя участвовать. И тебе понравилось. Интересно, все ли рок-звезды втайне маменькины сынки, которым нравится степ.
Я люблю тебя, Гэвин. И возможно, это очень поверхностно: например, я с ума схожу, когда ты снимаешь свою шляпу и проводишь рукой по волосам. Или когда ты засовываешь руки в передние карманы по пути на урок. Интересно, если бы ты вытащил их и положил на мою голую кожу, я бы почувствовала мозоли от всех тех часов, проведенных тобой в комнате за игрой на гитаре? Твои пальцы будут теплыми или прохладными? Мне хочется знать, каково это – касаться твоей ладони своей, как в «Ромео и Джульетте»: «Ладонь к ладони: священный поцелуй ладоней».
Все еще не могу поверить, что ты говоришь «привет», когда видишь меня в коридоре. Ты считаешь крутым, что я хочу быть режиссером, и потому нам не пришлось преодолевать пропасть, которая бывает на постановках между командой и актерами. Мне также помогло, что в постановке участвовали мои лучшие друзья. Мы говорим о фильмах и моих любимых режиссерах (Джули Теймор и Майке Николсе). Мы говорим о музыке и твоих любимых группах (Nirvana и Muse). Я вдыхаю тебя, словно воздух.
Я не вижу тебя по пути на первый урок французского, на который хожу потому, что как иначе мне разговаривать со своим будущим французским любовником (Франсуа, Жаком?). Натали и Алисса думают, что я странная. Мои лучшие друзья изучают испанский, который, по словам Великана, можно использовать в настоящем мире (словно Франция не часть настоящего мира). Мне немного сложно сосредоточиться на словах мадам Льюис, потому что сегодня день Святого Валентина и, хотя я надела футболку с надписью Je t’aime, розовую юбку-солнце и красные колготки, у меня нет «Валентина», и потому я в глубокой депрессии.
– Bonjour, Грейс, – говорит мне мадам, – ça va?
– Что? Ой, э-э-э. Οui, ça va.
Вам стоит знать, что у меня никогда не было парня в День святого Валентина. Или мы расставались раньше, или встречались после. И под ними я имею в виду единственного парня, который у меня когда-либо был, и это Мэтт Санчес в девятом классе. Сейчас отсутствие парня на день Валентина становится большей проблемой, чем раньше. До старшей школы достаточно было налопаться чего-нибудь в форме сердечек с подружками и смотреть «Влюбленного Шекспира» в миллионный раз, но Натали переживает расставание с парнем, которого встретила в церковном лагере прошлым летом. Все, связанное с любовью, вводит ее в ужасную депрессию, так что в этом году она не участвует в празднике. Алисса отказывается праздновать со мной, потому что День святого Валентина – заговор капиталистов, придуманный убивающими душу корпорациями, жертвами которых становятся женщины, падкие на романтический идеал.
Подумаешь.
Если бы ты был моим парнем, готова поспорить, ты бы написал мне песню или, не знаю, может быть, приготовил что-нибудь дома. Ты не похож на парня, который дарит цветы и шоколадки. Ты бы приготовил подгоревшие печеньки, и мне бы они все равно понравились, или исписал бы десять страниц причинами, по которым ты меня обожаешь. Оба варианта полностью приемлемы.
Я просто умираю, так хочу узнать, что ты подарил Саммер. Что она подарила тебе. Вы вместе уже год, так что наверняка это что-то особенное. Она двенадцатиклассница, как и ты; шикарная рыжеволосая девушка, которая и в хоре умудряется быть сексуальной. Мне хочется верить, что, если бы все было по-другому, ты мог бы выбрать меня, но достаточно взглянуть на Саммер, и я быстро разубеждаюсь в этом. Мама говорит, что у меня интересное лицо, а это мягкий способ сказать, что я некрасивая. «Прости, – говорит она, – но ты вся в отца и его семью».
Звенит звонок, и я иду на второй урок углубленного программирования с мистером Джексоном. Коридоры наполняются вываливающими из классов учениками. Я иду на цыпочках, выискивая твою шляпу, при этом повторяя себе, что не преследую тебя. Обычно я гарантированно вижу Гэвина по пути на программирование, потому что ты в классе напротив моего, но нет, тебя нигде не видно.
Я опускаюсь на стул, когда звенит последний звонок, смиряясь с судьбой. Скорее всего, ты с Саммер, сбежал с занятий, весь такой влюбленный. А я застряла на английском и пытаюсь не думать о тебе, сбежавшем с занятий и влюбленном.
Мистер Джексон гасит свет, чтобы мы могли посмотреть заключение «Ромео и Джульетты» База Лурмана, который мы начали несколько дней назад. Это достаточно крутая версия, с молодым Леонардо ДиКаприо, который мог бы с тобой потягаться в сексуальной привлекательности. Ты, однако, побеждаешь, сдаюсь.
К началу субтитров половина класса притворяется, что не плачет, когда Ромео и Джульетта умирают. Мы-то знали, что все кончится плохо, но все равно тяжело смотреть на это.
Глава 2
Звонок зовет на обед, и я направляюсь к театральному классу. Я в печали, и единственное, что меня немного излечит, – это следующие сорок минут. Комната драматического кружка Рузвельт Хай – мое личное святилище. Мне нравятся черные бархатные занавески, как они там висят, словно обещания, и громоздкие деревянные блоки, которые мы используем в сценах вместо столов, скамеек или стульев. Так и не поймешь, что мы в центральной Калифорнии, сельскохозяйственной Мекке Америки: мы строим здесь королевства, любовные интриги большого города и древние дома богов и монстров.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
