Пойман…
Впереди он увидел уборщика, вытирающего пол в коридоре. Одетый в яркий желтый рабочий комбинезон, тот без особого усердия возил по полу вибро-шваброй. Его темные волосы были закрыты старым платком, завязанным узлами на углах, лицо же закрывала специальная маска, защищающая легкие от вдыхания испарений той химии, которой здесь пользовались для уборки. Вдруг он широко махнул шваброй, и Ферусу пришлось отскочить, чтобы не споткнуться об неё.
— Извини, приятель, — сказал уборщик, и Ферус, с радостным удивлением понял, что это был Клайв.
— Я вижу, ты нашел наконец свое призвание, — пробормотал Ферус и наклонился, делая вид, что изучает ущерб, нанесенный его брюкам, — Они арестовали Роана и Дону.
Над головой зажужжал дроид, и Ферус пошел дальше. В нескольких шагах от себя он увидел кафе, одно из многих, расположенных на выступающих платформах пониже главных холлов Сената. Работник в серой тунике протирал столы. Теперь, когда он уже смотрел внимательно, Ферус сразу же узнал Китца.
Он остановился у прилавка и заказал стакан сока. Стоял в стороне, потягивал сок и выжидал. Двигающаяся очередь на какое-то время загородила его от дроида. Подошел Китц — сполоснуть тряпку в раковине рядом.
— Я направляюсь на Самарию, — сказал Ферус, не глядя на него.
Он пошел дальше по коридору, повернул за угол и увидел мальчишку, продающего листы «Сенат-Дайджеста». Несмотря на то, что сенатские протокольные дроиды отправляли официальные расшифровки записей заседаний непосредственно на компьютеры Сенаторов, многие из их все еще предпочитали приобрести бумажные копии Дайджеста — обзора, суммировавшего события дня, час к часу.
И продавцом оказался Тревер. Его синие волосы были прикрыты кепкой с большим козырьком, притенявшим заодно и лицо.
Ферус протянул руку за листком.
— Меня шантажом вынудили взяться за работу, — проговорил он чуть слышно, кинув Треверу кредитку.
Он притворился, что просматривает обзор, пока шел дальше по коридору, а затем выбросил листок в мусор у туалетной комнаты. Махнул рукой по датчику. «Лазутчик» решил не отставать. Похоже, отвязаться от него было не легче, чем рассмешить банту…
Он остановился, чтобы вымыть руки. Служащий подал ему полотенце. Эрион, ботан. Тоже в рабочем комбинезоне, странно смотрящемся на его мощной фигуре, роскошная грива убрана под едва налезшую на голову кепку…
Он вытер руки.
— На Самарии обрушивается компьютерная система, — пробормотал, словно сам с собой разговаривая.
И вышел. Он знал, что они сложат все до единого кусочки информации, пока не получат полную картину вставшей перед ним дилеммы. И, несмотря на то затруднительное положение, в котором он оказался, его сердце наполнилось вдруг радостью. Его друзья были с ним. Каждый из них разыскивался Империей, каждый подвергался опасности, идя сюда. И все же они были здесь.
А вот и посадочная платформа. Он увидел пилота, стоящего с кружкой чая рядом с роскошными личными кораблями сенаторов. Стройный свиврени в летной униформе. Яркие глаза за визором шлема. Карран Кэладиен. Ферус подошел, будто бы восхитившись шикарной космической яхтой Нубиан с хромиумным корпусом.
Подойдя ближе, он сказал:
— Я лечу в Саф. В качестве имперского советника.
Он пошел к кораблю. Единственной из его команды, кого он не видел, была Солис, но он и не ожидал увидеть её. Империя была заинтересована в её поимке едва ли не больше, чем в аресте всех остальных вместе взятых. Она была джедаем. Она сражалась там, глубоко в коре Корусканта, в пещере подземного окаена, стремясь защитить обитателей основанного ею там поселения. Она одна управилась с множеством штурмовиков… Это действительно было слишком опасно для нее — быть здесь.
Имперский офицер, встречавший его у корабля, сообщил, что координаты уже введены в навигационный компьютер, что корабль не будет нуждаться в дозаправках и должен, не останавливаясь ни на каких промежуточных космических станциях, направляться непосредственно в Саф и приземлиться там на посадочной платформе премьер-министра Самарии.
Офицер отвернулся, когда Ферус пошел к рампе. Внезапно он услышал голос другого пилота:
— Не думай, что сможешь проскочить без очереди на дозаправку, приятель, — сказала она резким тоном, — Я здесь уже двадцать минут.
Это была Солис. Она замаскировалась так хорошо, что он не думал, что узнал бы её, если бы она не заговорила. Она казалась выше и шире. Черный летный шлем, перчатки до локтей, высокие ботинки.
— Вся информация получена, — сказала она ему тихо и быстро, — Мы с Эрионом и Тревером полетим на Беллассу, чтобы найти Роана и Дону. Тревер отлично там ориентируется. Китц и Карран останутся на Корусканте, будут искать необходимую информацию. А Клайв последует за тобой на Самарию.
Ее спокойные темные глаза на мгновение встретились с его:
— Я найду Роана и Дону. Я вытащу их. Они будут в безопасности, — это было обещание одного джедая другому. Они не могли говорить вслух, но их взгляды сказали яснее слов — «Да пребудет с тобой Сила».
Ферус повернулся и шагнул на рампу. Через несколько минут корабль уже поднимался по одной из радиальных линий, к кольцу гипердрайва, и прочь от Корусканта — к Самарии.
Глава 3
Самария была маленькой планетой в крошечной системе Лиемартоо, в стратегической области Центральных Миров. После того, как было получено разрешение на посадку, Ферус повел корабль над городом Саф, желая увидеть его сверху.
Самариане видозменили огромный залив, во все стороны от него через город расходились широкие каналы. По берегам инженеры соорудили широкие дамбы из белого песка, уходящие в зеленовато-голубую воду, похожие при взгляде сверху на лепестки огромных цветов. На них стояли самые красивые и роскошные здания, прежде всего дома и офисы местных богачей — увенчанные куполами, стремящимися перещеголять друг друга богатством цвета и обилием блестящих украшений-инкрустаций.
Комплекс, включавший королевский дворец Самарии, занимал целиком один такой белый цветок — десять длинных лепестков с сияюще-белыми зданиями, построенными из искусственного камня — синстоуна.
Ферус решил проигнорировать инструкции, велевшие ему приземляться на личной посадочной платформе премьер-министра Самарии. Вместо этого он направился в главный космопорт Сафа. Он всегда мог сказать, что не предполагал, что это так принципиально важно, где именно в Сафе он приземлится. А он хотел почувствовать город, почувствовать ситуацию — прежде, чем будет проинформирован каким-либо имперским или правительственным чиновником.
«Логика ботинок», — так называла это его учитель Сири Тачи. Идите пешком, смотрите вокруг и почувствуйте сами то место, в котором вы оказались, вместо того, чтобы полагаться на рассказы о нем других.
Приземлившись, он опустил рампу — в корабль сразу ворвался сухой раскаленный воздух — и направился к докмастеру. Самарианин, регистрирующий прибывающих, замахал руками:
