– Но на Имоджен было еще больше давления, – объявила Мэрибел, вспоминая свою хрупкую кузину, которую все настолько любили, что она ни за что не выдержала бы ни провала, ни отверженности.
Элиас завертелся на руках у Мэрибел. Он рос любопытным ребенком и живо интересовался окружающим миром.
– Останешься на кофе? – спросила Джинни.
– Я бы с удовольствием, но у меня еще полно дел.
Мэрибел ощутила, как к щекам подступил стыдливый румянец. В принципе она могла бы задержаться на полчасика. К несчастью, встреча с Леонидасом взволновала девушку, и она хотела скорее оказаться в уединении собственного дома.
Крепче прижав Элиаса к груди, Мэрибел попрощалась с подругой и вышла к машине, припаркованной у задней двери.
Ее сынишка был крупным мальчиком для своего возраста, и держать его на руках с каждым днем становилось все тяжелее. Девушка усадила его в специальное детское кресло.
– Элиас сам, – заявил малыш.
Он выпятил нижнюю губу и заерзал, когда Мэрибел попыталась пристегнуть его. Она мягко приказала ему успокоиться, поскольку не хотела, чтобы мальчик научился управляться с замком. Малыш рано пошел и уже самостоятельно выбирался из манежа и слезал с кресел и стульев.
Мэрибел выехала на дорогу и замедлила ход, чтобы обойти серебристую машину у обочины. Странно, удивилась она, обычно никто не останавливался здесь. Чуть дальше Мэрибел свернула к дому, который когда-то принадлежал ее родителям. Все ожидали, что после их смерти и по достижении совершеннолетия Мэрибел продаст дом и обоснуется в городской квартире. Но примерно в то же время девушка узнала, что беременна, и это перевернуло всю ее жизнь.
Она переехала в дом, где когда-то была окружена любовью и заботой родителей, и рассудила, что нужно оставить прежние трудовые будни и посвятить себя воспитанию малыша.
Несмотря на комментарии родственников о том, что коттедж находится в уединенном месте, Мэрибел начала там ремонт. Дом располагался между Лондоном и Оксфордом и соединял для Мэрибел эти два мира. Кроме того, здесь она познакомилась с Джинни, и та с радостью согласилась присматривать за Элиасом, пока его мама будет на работе.
– Маус, Маус, Маус! – завизжал малыш, вертясь на руках Мэрибел, когда они вошли в дом.
Ирландский волкодав Маус, как всегда, спрятался под столом в кухне. И появился только тогда, когда убедился, что это всего лишь Мэрибел с Элиасом вернулись домой. Выбравшись из-под стола – а Маус был очень большим псом, – он с энтузиазмом поприветствовал хозяев. Элиас тут же повалился на пол вместе с собакой и закричал:
– Маус, ап!
На секунду в голове у девушки промелькнуло воспоминание о том, что таким же тоном Леонидас однажды спросил ее, когда она собирается стирать рубашки. Но у него ничего не вышло, потому что в отличие от Мауса Мэрибел не стала мириться с приказным тоном мужчины.
Вскрик сына вернул ее в реальность. Элиас споткнулся и ударился плечом о холодильник.
Наверное, он утомился за день, решила Мэрибел и, подняв малыша, ласково погладила его по голове.
В его карих глазах стояли злые слезы, губки были упрямо сжаты. Элиас рос добрым и энергичным мальчиком, но, с другой стороны, он обладал непростым характером, полным неожиданностей.
– Знаю, знаю, сейчас все пройдет, – шептала Мэрибел, укачивая сынишку до тех пор, пока боль не утихла, а глазки не закрылись.
Она отнесла его в детскую комнату наверху и уложила в кроватку. Во сне Элиас выглядел совсем как ангелочек, но, проснувшись, мог свести с ума кого угодно. Пару минут Мэрибел смотрела на сына, поражаясь его сходству с отцом и размышляя над тем, был ли Элиас единственным созданием Леонидаса Паллиса.
Вместе с собакой Мэрибел вошла в небольшую светлую комнату, которую она использовала как свой кабинет, и села за стол, где ее ждала стопка эссе. Некоторое время спустя Маус залаял и потянул Мэрибел за рукав, нервно поскуливая. Через десять секунд девушка услышала шум мотора и встала. Выйдя в холл, она заметила, что к дому подъехали сразу несколько машин. Мэрибел удивилась. К ней редко приходили гости, да и те не пользовались машинами.
Она выглянула в окно и обмерла, завидев лимузин. Кто еще это мог быть, если не Леонидас Паллис? Спохватившись, Мэрибел бросилась на террасу, чтобы собрать игрушки Элиаса в коробку, которую она молниеносно достала из-за дивана. Звонок раздался еще до того, как девушка справилась с заданием. Она мельком взглянула на себя в зеркало: синие глаза были широко распахнуты от страха, а лицо покрылось мертвенной бледностью. Мэрибел похлопала себя по щекам, чтобы вернуть румянец, и вдруг подумала: а что здесь, собственно, забыл Леонидас Паллис? И откуда он узнал, где она живет? И почему его вообще заинтересовала ее персона?
В дверь снова позвонили. Мэрибел вспомнила, что Леонидас никогда не отличался терпением.
Как только она открыла дверь, он смерил ее оценивающим взглядом и лениво протянул:
– Сюрприз, сюрприз.
Не ожидавшая такого приветствия, Мэрибел застыла на месте. Леонидас воспользовался этим преимуществом, чтобы пройти в дом. После посещения церкви она впервые увидела его перед собой во всей красе. Он был все так же высок и соблазнителен. На женщин глубокие карие глаза Леонидаса оказывали волшебное влияние. У Мэрибел перехватило дыхание.
– Так что тогда случилось с моим завтраком?
Девушка снова побледнела. Шок отразился у нее во взгляде, когда воспоминания отнесли ее в ночь после похорон Имоджен два года назад.
Мэрибел поспешно отвела глаза. Как смеет Леонидас начинать разговор с таких слов! В последний раз, когда она общалась с ним, речь шла именно о завтраке. Леонидас разбудил ее и шепнул холодным приказным тоном:
– Приготовь мне завтрак, пока я буду в душе.
Мэрибел почувствовала, как по спине прошел холодок. Сейчас она сделала бы что угодно, лишь бы забыть о том кошмарном утре. К тому времени, как Леонидас вышел из душа, Мэрибел уже успела скрыться. О пережитом позоре она старалась не вспоминать, а свой секрет она унесет с собой в могилу. Ей было безумно стыдно за ту ночь, но до сих пор, сама не зная почему, она испытывала влечение к этому человеку.
– Я не желаю это обсуждать, – безразлично отозвалась Мэрибел.
– Тогда давай обсудим, почему ты так быстро исчезла из церкви сегодня.
Чувствуя себя загнанной в ловушку и стараясь не выдать себя, девушка уставилась на его серый галстук.
– Я не исчезла, просто торопилась.
– На тебя не похоже. Ты всегда чтила традиции. И ты единственная женщина, которая постоянно убегает от меня.
– Возможно, я знаю тебя лучше остальных. – Мэрибел прикрыла рот рукой, мгновенно пожалев о том, что с ее губ слетели подобные слова. Одним-единственным предложением она выдала страх, злость, горечь и презрение, которые предпочла бы скрыть от него.
