И пока Халгор отдавал распоряжения о сетях, лодках и фонарях, Сарт встал за плечом Флаероса, который, забыв обо всем, вертел в руках золотой скипетр. Внутри его что-то трепетало, какое-то волшебство, передавая рукам юноши тепло и легкую дрожь.
— Я сам отвезу это регенту, — пробормотал Флаерос. — И прямо сейчас.
И юный бард бросился вверх по лестнице в свои покои, чтобы приготовиться к путешествию.
Сарт поспешил вдогонку, перескакивая через две ступени. Меч сверкал в его руках. «Да, староват я для таких передряг. Впрочем, как и все мы», — проворчал Сарт себе под нос и срезал мечом венчики короноцвета, поднимавшиеся над цветочными горшками. Лепестки посыпались золотым дождем. Сарт побежал дальше, чувствуя, как ноги наливаются тяжестью. «Да, староват я…»
В лунном свете из темной воды возникли пальцы, потом выросла человеческая рука, по которой струилась вода. Рука ухватилась за мокрую верхушку торчащей из воды скалы, вслед за этим появилась голова без лица. Голова стала объемнее, на ней прорисовалось лицо, и создание уставилось на морскую гладь, где из воды вынырнуло еще одно существо, с длинным извивающимся хвостом. Из гибкого тела образовались руки, из вертикальной прорези на голове существо выплюнуло на скалу мокрый плащ и арфу.
Первое существо, меняющее форму, выплюнуло кинжал и криво усмехнулось.
— Ты хорошо играешь на арфе.
— Я старалась, Индл. Я старалась.
Коглаур, которая путешествовала под именем Облармы, приняла облик прекрасной пышнотелой женщины. Тот, кого она назвала Индлом, качался рядом на волнах, вглядываясь в гладь залива.
Под темной громадой замка Варандор суетились огни, мельтешили лодки с факелами и фонарями, похожие на далеких светлячков.
Над головой Индла пролетел настоящий светляк. Из тела Облармы взвился длинный усик-щупальце, ухватил насекомое и стал обычным пальцем на руке. Теперь светляк мерцал в роскошных волосах Облармы.
— Гм, почему я не подумал об этом раньше? — пробормотал Индл, глядя на светлячка и доставая одежду, которую они припрятали на этой морской скале.
Один глаз Облармы вытянулся на длинном усике-стебельке и, покачиваясь, принялся изучать ее макушку, где мягко светился пойманный светлячок.
— Как маленький изумруд, — проворковала женщина, натягивая жилетку на голую и, похоже, совершенно сухую грудь. — Я бы лучше…
Индл предостерегающе зашипел и прижал палец к губам.
Обларма умолкла.
Из темноты донеслись всплески весел, перекликающиеся голоса гребцов, топанье сапог по деревянному днищу… и стук лошадиных копыт. Флаерос Делкампер, в сопровождении двухсот рыцарей, проскакал по дороге над морем. Всадники и вправду спешили.
— Ну вот, некоторых наконец нашли приключения, — довольным голосом заметил Индл, выбираясь на скалу. От него полетели брызги во все стороны, и Обларма отодвинулась, чтобы не промочить одежду. — Похоже, наш маленький обман сработал так, как надо…
— Обычный день на острове Плывущей Пены, — сухо откликнулась коглаур. — Как придворный попадает в ловушку, о которой и не подозревает, так и наш бард возвращается сейчас домой из собрания змеиных прихвостней прямо в лапы разъяренных рыцарей и дядюшек Делкамперов.
— А я ведь даже ухитрился не поранить тебя, — насмешливо поклонился ей Индл.
— Я тоже, — хихикнула Обларма. — А мне нравится быть Таерсевером.
— Пока ты не сталкиваешься с его кредиторами, да?
— Он умер один-одинешенек шесть лет тому назад, — отозвалась Обларма. — Обычный конец бродячих менестрелей. Думаешь, у него были какие-то деньги?
Индл пожал плечами.
— Из мертвецов кредиторам денег не выбить.
Обларма растянула губы в усмешке.
— Люди Аглирты никак не хотят этого понять. Интересно, кто будет платить, когда все закончится?
1
МИЛОСТИВЫЕ ХОЗЯЕВА АГЛИРТЫ
ВЕТЕР НЕ УНИМАЛСЯ. Четыре всадника ехали по лесу, сопровождаемые неумолчным шелестом листвы. Краер нахмурился и пригнулся пониже в седле. «Сотни лучников могут сидеть в кустах на расстоянии полета стрелы от нас… Спаси меня Трое! Да половина из них может валить деревья, а вторая половина орать и подбадривать, а за шелестом листвы мы все равно ничего не услышим, пока не будет слишком поздно. Пока нас не нашпигуют дюжиной стрел».
Эти всадники были Бандой Четырех, единственными Высочайшими Князьями Аглирты. И, как подозревал Краер, смертельно надоевшими всем баронам королевства — и честным, и не очень. Он оглянулся, заметил, как Хоукрил спокойно кивнул ему, и проворчал себе под нос:
— Клянусь рогами Владычицы, хотел бы я понять, куда мы едем! Почему, вместо того чтобы перебираться от одного барона к другому по порядку, мы мечемся по всей благословенной Долине?
Его конь принялся прядать ушами, когда позади зазвенел смех Эмбры.
Краер вздохнул, он совсем забыл про ее разговорное заклятие. Четверка могла переговариваться шепотом и слышать друг друга так же четко и ясно, как если бы они сидели рядом в пустом зале, а не ехали один за другим по опасному и шелестящему лесу, представляя собой легкие мишени для лучников.
— Чтобы наши друзья бароны не могли вычислить наш путь и приготовить для нас парочку несчастных случаев… или украсть наш приз, — прозвучал, казалось, прямо у него в голове ответ Эмбры.
Ах да, приз — четвертый магический Камень Дваер. Где он — неизвестно. Но в тот день, когда они четверо стали Высочайшими Князьями, а отец Эмбры был объявлен регентом, этот камень находился в руках одного из баронов Аглирты. Из-за этого камня и носится четверка всадников по всем дорогам Долины, навещая окрестных баронов. Во время этих визитов у Краера Делнбона была не самая худшая работенка. Но здесь, в лесу, изображать собой мишень…
— Спасибо, Эмбра, — промурлыкал он самым нежным голосом, на который был способен. — Может, у тебя в запасе есть и заклинание против лучников?
— Тише, — предостерег его Сараспер, словно непослушного пса. — Тише!
Ну вот, с ним обращаются как с собакой. Значит, он и есть собака.
Краер зарычал, как комнатная собачонка, которых так обожает баронесса Рилдра. С ней они познакомились три баронских замка назад. По крайней мере Краер не отказал себе в удовольствии вышвырнуть одно из мерзких созданий за окно, прямо в замковый ров, на глазах у равнодушных стражников. И что глупая баронесса находила в этих…
— Что-то не так, Длиннопалый? — проворчал Хоукрил.
Краер фыркнул.
— Даже если по лесу протопает целая армия, валя по пути деревья, чтобы расчистить дорогу, я все равно ничего не услышу.
И он уставился вперед, словно глаза его превратились в факелы, способные осветить лесную мглу.
— Замрите все перед несравненным Высочайшим Князем Делнбоном! — грозно объявил Сараспер. — Деревья, стойте смирно! Ветер, утихни!
