Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
— Вот это отвага! — ликующе бросила Фраэни. — Но что может один меч?
Фиодор, точно услышав слова Колдуньи, вогнал меч в висящие на спине ножны и побежал дальше. Он схватил один из оказавшихся бесполезными колдовских кнутов, все еще висевших в воздухе, и взмахнул им. Все три Колдуньи затаили дыхание. И в таком же изумлении замерла вся долина, поскольку Колдуньи и воины увидели невозможное. На миг время остановилось…
Полосы черной кожи метнулись вперед с такой скоростью, что показались одним размытым серым пятном.
Первый удар Фиодора настиг туйганского всадника, и кнут обернулся вокруг его тела, сокрушая кости. Когда рашеми рванул кнут на себя, на нем остались узкие полоски вырванной плоти. Лошадь туйганца шарахнулась от громоподобного хлопка и внезапно хлынувшей фонтаном крови и сбросила тело своего седока прямо на другого всадника.
Фраэни выдохнула проклятие и сделала резкий жест, предназначавшийся для рашеми, презревших важнейшие законы страны. Поймав скептический взгляд Зофии, она сказала, оправдываясь:
— Этот мальчик сумасшедший! Взять в руки кнут Колдуний — это смерть!
— Да, он сумасшедший, — согласилась Зофия, — да, это смерть — и хвала Троим за это!
Теперь и остальные берсерки двинулись вперед, держась в стороне от туйганских мечей и бьющих копытами лошадей. Фиодор продолжал свой самоубийственный путь, хлеща кнутом, сбивая захватчиков с седел, заставляя их коней ударяться в паническое бегство.
Оставшиеся пешими захватчики мало что могли поделать против охваченных боевой яростью защитников Рашемена. Фэнги вытеснили их из круга, где магия была бессильна, прочь, в долину. Там их встретили кнуты Колдуний, чья смертоносная песнь присоединилась к свисту кнута в руках Фиодора. Они погнали туйганцев к Имильтуру, навстречу поджидавшей их там армии.
Когда все было кончено, Зофия отпустила Колдуний на поле боя, искать раненых и помогать тем, кого еще можно было спасти. Это была тягостная и опасная работа — отделять раненых от мертвых, а мертвых от неумерших. Трудиться им предстояло не в одиночестве: небо уже потемнело от воронья, а из сгущающихся теней Ашенского леса доносился голодный волчий вой.
Зофия поспешила погрузиться в колдовской транс, скользнув в серый мир, отделяющий царство живых от обиталища душ. Она обратилась к сестрам, охраняющим сторожевые башни Ашена. Они должны знать, с чем им предстоит столкнуться.
Она быстро коснулась разума первой из стражниц, Колдуньи, стоявшей в портале на границе миров, и без слов сообщила ей все, что было необходимо. Предупредив эту башню, она обратилась к следующей, потом еще к одной. В третьей по счету башне не оказалось погруженной в транс Колдуньи, охраняющей портал. Вместо нее Зофия наткнулась на хаос бесприютных душ…
И вспышка чужой силы отшвырнула ее через всю комнату.
Серый мир взорвался белымвсполохом боли, и заним наступила тьма.
Зофия не слышала, как пришли воины, и не знала, у кого хватило наглости влить ей в глотку добрый глоток джуилда. Задыхаясь и отплевываясь, она пришла в себя, и первыми ее словами были несколько отборных выражений, которым она научилась в солдатских шатрах.
Тонкая, но сильная рука поддержала ее и помогла подняться.
— Прибереги их для Туйгана, Зофия.
Колдунья сфокусировала взгляд на лице старого хуронга, потом мельком взглянула на бледного юношу, стоящего в двух шагах позади него. И вновь посмотрела на хуронга.
— Мы выиграли еще одну битву, Хайармон Хассильтар. Наверно, нам всем стоило бы выпить.
— Время праздновать еще не пришло, — холодно ответил хуронг. — Юный Фиодор нарушил боевой порядок и заслуживает соответствующего наказания;
Зофия иронически рассмеялась.
— Нарушил порядок? Или глаза твои настолько ослабели, Хайармон, что ты спутал наших берсерков с Пурпурными Драконами Кормира? Люди Рашемена не маршируют в бой строем, будто муравьи.
Лицо старика пошло пятнами.
— Волки и те нападают более организованно и дисциплинированно!
— И менее яростно, — парировала она, кивая на Фиодора. — Этот молодой воин переломил ход сражения. Ты знаешь это.
— Этот молодой воин опасен, и ты знаешь это. Он не хозяин самому себе. Кто в здравом уме посмеет завладеть кнутом Колдуний?
Железный Господин потянулся к длинному темному мечу, висящему у него за плечом, и бросил оружие на пол. Меч упал на камни с глубоким гудящим звоном, точно ударили в басовитый колокол по покойнику.
— Я не отрицаю, что юный Фиодор выполнил свой долг, — сказал хуронг уже мягче. — Теперь я должен выполнить мой, а ты — твой.
Это был закон страны, порожденный суровой необходимостью, и Зофии нечего было возразить. Она коротко кивнула, и соглашаясь, и не соглашаясь с ним. Железный Господин склонил голову и быстро вышел.
Она нагнулась и подняла меч. Держа его на вытянутых руках, она оглядела клинок, прямой, гладкий, сделанный так же искусно, как и любое оружие Рашемена. И он был тяжел — даже в пору молодости она не могла удерживать его на весу дольше минуты. Такими мечами почти невозможно сражаться — разве что в приступе ярости берсерка. И он не был заточен. До сути, это была дубинка, а не, рубящее оружие. Берсерк, чья боевая ярость вышла из-под контроля, становится опасен для себя, как и для других, а для любого рашеми величайшее бесчестье — погибнуть от своей собственной руки, от своего собственного меча.
Она повернулась к молодому мужчине и, увидела в его глазах угрюмое согласие. Прежде чем она успела заговорить, в дальнем углу комнаты замерцало темное магическое облако, потом оно обрело плоть, застыло, затвердело. Тела трех Колдуний Рашемена — женщин, чья смерть едва не убила и Зофию, — вернулись в цитадель.
Зофия выронила черный меч и бросилась к павшим сестрам. Разум ее отказывался видеть все раны, понимая только, что они зверски убиты. Две еще были в черных масках, которые Колдуньи надевали, отправляясь в путь, а иногда — перед тем как приступить к заклинаниям. Маска третьей висела на поясе. Лютая смерть не исказила ее лица, оно было юным, прекрасным и очень знакомым. Это было лицо, которое Зофия видела, когда девушкой гляделась в гладь пруда или в серебряное зеркало.
Чувствуя, как разрывается сердце, Зофия упала на колени и отцепила маску от пояса. Лицо женщины изменилось и стало лицом Жанны, ее сестры-близнеца. Зофия нежно отвела прядь седых волос и зашептала молитву, помогая душе сестры отыскать дорогу.
Долг пересилил эту новую боль. Недрогнувшими пальцами Зофия прицепила маску себе на пояс. Позже она позовет Фраэни, отдаст маску и отправит ее охранять сторожевую башню. Жанна была одной из самых могущественных Колдуний страны и хранительницей множества сокровищ. Кроме Маски Данигара ей был доверен Жезл Желаний из черного дерева и поручено узнать тайну древней силы, сокрытой в амулете, именуемом Летящий На Крыльях Ветра.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89