Сидящая на столе черная как ночь шальра распушила перья и отскочила в сторону, издав низкий клекот. Ловец небрежно погладил любимца и замер, ожидая слов юного правителя.
Маэр незаметно прикусил губу. Раньше ему не приходилось лично разговаривать с Ловцами. Впервые за пять лет после гибели его отца возникла потребность в такой помощи… Если бы он только мог ограничиться обращением к жрецам Герлены! Но увы, их светлой силы оказалось недостаточно для восстановления Барьера, отделявшего мир живых от царства Киренха. Если не вмешаются Ловцы, Барьер лопнет, и в подвластную Маэру империю хлынет волна демонических существ, разрушая и уничтожая все на своем пути…
Сутки назад, после третьей неудачной попытки стабилизации, советники пришли к окончательному решению: призвать на помощь Ловцов.
Маэр уставился в зеркало, пытаясь разглядеть лицо собеседника. Тщетно.
– Мне нужна твоя помощь.
– Зачем? – в голосе Ловца не слышалось и толики интереса.
– Барьер истончился. Слишком опасно истончился, чтобы это можно было так оставить…
Заученная речь, над составлением которой изрядно потрудились советники, послушно ложилась на язык. Но Маэр не произнес и половины, когда понял: ничего не выйдет. Ловца не тронут красивые слова и продуманные формулировки. За помощь придется платить.
Словно в ответ на его мысли темная фигура выпростала из широких рукавов покрытые пигментными пятнами пальцы и пробарабанила по столешнице рваный ритм.
– Я понял, – воспользовавшись сделанной императором паузой, вставил Ловец. – Нет нужды в столь подробном описании. Но одного моего участия будет недостаточно, разве ты не знаешь?
– Я собирался привлечь всех Высших, – недоуменно нахмурился Маэр.
– Всех? Даже Хеана? – из-под капюшона вылетел сухой смешок. – А ты сумеешь заплатить по нашим счетам, император?
– Что ты хочешь?
Шальра взмахнула крыльями и издала неприятный клекот. Ловец отстраненно погладил ее по голове.
– А что ты можешь предложить?
Маэр вздохнул. И сказал. Сказал, отводя взгляд в сторону и старательно разглядывая резную раму зеркала.
Неважно, что тем, кому решением советников было уготовано стать пищей для Ловцов, в любом случае оставалось жить считанные дни. Неважно, что то были самые низы общества, и их исчезновение даже никем не будет замечено… Это все было неважно. Потому что душу, проданную в Бездну, ждали невообразимые муки, по сравнению с которыми любая пытка обернулась бы наслаждением. Такого наказания не заслуживал никто.
Ловец хмыкнул:
– Всего десять? Так мало?
Император скрипнул зубами. Он не умел торговаться, и сейчас особенно отчаянно жалел, что советники не пожелали принять личное участие в переговорах.
– Одиннадцать…
– Тридцать, – отрубил Ловец.
– Но…
– Если ты не согласен, я не собираюсь тратить время на дальнейший разговор. Итак? – Его пальцы опять пробежались по столу, напомнив Маэру лапы ядовитого паука.
– Я… согласен.
Ловец коротко и удовлетворенно рассмеялся. Вытащил откуда-то сбоку тонкий нож для резки бумаги. Коротким и четким движением полоснул по ладони.
Маэр послушно потянулся к своему кинжалу, чтобы обновить порез. Требование Хартии. Все договоры с Ловцами скреплялись кровью. Слов было недостаточно, чтобы удержать опасных хищников.
На невидимой для собеседников преграде растеклись кровавые росчерки, медленно загораясь холодным огнем. Сделка была заключена.
Свеча в зеркале чуть слышно зашипела и потухла. Отражение погрузилось во тьму – всего на несколько коротких ударов сердца, чтобы вновь вернуться уже привычным видом внутренних покоев императора.
Маэр снова взялся за кинжал. Еще один укол, еще одна руна, еще один разговор. Они были похожи друг на друга, как близнецы. Сумрачная комната, закутанный в темный плащ силуэт и прыгающая по столу черная шальра. Бесстрастные слова и четкие жесты, закрепляющие сделку.
Десять разговоров. И огромное количество душ, отданных ради спасения мира.
Оставался еще один разговор, одиннадцатый. Последний и самый пугающий. Потому что об этом Ловце ходили слишком чудовищные слухи.
Маэр поморщился от боли, выдавливая из изрезанной ладони еще несколько кровавых капель. На этот раз ждать пришлось долго. Очень долго. Император уже решил, что Ловец так и не ответит на его зов, когда отражение в зеркале заволокла туманная пелена – медленно и неторопливо. И так же неторопливо рассеялась, показав кладбище. Темные пятна покосившихся надгробий едва выделялись на фоне ночного неба. Лишенные листвы деревья горестно опустили голые ветви к самой земле, создавая причудливую паутину теней.
А в центре, на едва заметной тропке, давным-давно заросшей сорной травой, нестерпимо ярким пятном среди окружающей тьмы белела фигура Ловца.
Маэр моргнул. Нет, он знал, конечно же знал, как выглядит Одиннадцатый. Но все равно, слишком уж непривычным был его облик. Белая как мел кожа, снежно-белые волосы, свободной волной ниспадавшие почти до пояса, белые, без единого темного пятнышка одежды – словно насмешка над Хартией. И прозрачно-красные, как свежая кровь, глаза на бесстрастном лице. Если бы не глаза, Ловца можно было бы с легкостью спутать с призраками, обитающими по ту сторону Барьера.
– Здоровья императору! – Ловец слегка наклонил голову, без капли почтения, не скрывая усмешку в уголках бескровных губ.
Маэр неуютно поежился, первым отводя взгляд. Из глаз Ловца сочился мертвенный холод.
– Мне нужна помощь… – уже почти заученно выдавил подросток.
– Какая честь… – усмешка стала откровенно наглой. – Что именно?
Маэр повторил свой рассказ, стараясь говорить спокойно и с достоинством. Не получилось. Под холодным немигающим взглядом собеседника он то и дело начинал частить и запинаться, словно школяр, не выучивший до конца урок.
– Я… мы… готовы заплатить! – наконец выдавил он и замер, ожидая решения.
– Как любезно… – протянул Ловец. – И как удобно. Заплатить чужой шкурой за собственную безопасность…
Подросток почувствовал, как у него начинают гореть уши.
– Это отказ?
– Нет. Но для меня будет мало ворья, которым вы надеетесь откупиться. Их души дадут лишь ничтожные крохи силы. Они едва оправдают потраченное на извлечение время.
Юный император облизнул пересохшие губы. Это было ожидаемо. И нужный ответ был благоразумно заготовлен заранее. Вот только почему-то сейчас Маэр уже не был уверен, что этот ответ устроит Одиннадцатого.
– Мы… Совет… приняли решение… мы согласны отдать тебе несколько невинных душ. Пять.
На самом деле Маэр мог отдать десять. Но он опасался, что опять придется торговаться.
