Если Дарраг не был мошенником, то, по всей видимости, он занимался сельским хозяйством или торговлей. Он мог быть фермером или фригольдером. Правда, Джанет не могла представить Даррага О'Брайена на службе у кого бы то ни было. Уж слишком независимым он ей казался.
Если он хорошо знал деревню, рядом с которой находилась усадьба ее кузины, значит, до нее было рукой подать. Джанет уже изрядно надоело трястись в карете по ухабам и рытвинам, и она мечтала поскорее добраться до места своей ссылки, где можно было бы наконец размять затекшие ноги.
– Я надолго остановлюсь у своих родственников, – сказала Джанет. – И хотя вас это не касается, я хотела бы объяснить, что меня величают «леди Джанет» с рождения, «леди» – это мой титул по происхождению, и он никак не связан с тем, состою ли я в браке. Я еще не замужем.
Его выразительные глаза вспыхнули ярким огнем.
– Вот как? Да, милая, я всегда знал, что англичане глупцы, но оказывается, они вдобавок еще и слепы.
Джанет вновь охватил трепет. Она попыталась справиться с волнением, напомнив себе, что, как бы ни был привлекателен О'Брайен, он не тот мужчина, за которого может выйти замуж леди.
– Я же просила вас не называть меня «милой», – упрекнула его Джанет.
Впрочем, упрек прозвучал довольно мягко.
– Да, действительно, – согласился он и добавил с невинным видом: – Милая.
И тут Дарраг сделал то, что привело Джанет в полное смятение. Он подмигнул ей самым дерзким и непочтительным образом. Джанет бросило в жар. Она почувствована, как кровь прилила у нее к голове.
В отличие от Вайолет, своей сестры-близнеца, Джанет редко краснела. Но сейчас она понимала, что ее лицо пошло багровыми пятнами, как это часто бывало с Вайолет, которую легко было смутить. Что с ней происходит? Возможно, всему виной летняя жара. Если бы она была сейчас в Лондоне, то, пожалуй, осталась бы невозмутимой и окинула нахала холодным взглядом.
– Ладно, хватит болтать, – деловито сказал О'Брайен. – Я должен высадить вас из экипажа.
– Нет, я не выйду! – решительным тоном заявила Джанет. – Возможно, мой кучер не успел сказать вам, что мы с ним уже обсуждали этот вопрос и сошлись на том, что я останусь в карете, а он со слугами попытается вытащить ее из трясины.
О'Брайен покачал головой.
– Боюсь, вам все же придется выйти из экипажа, – сказал он, – если вы, конечно, не собираетесь навечно поселиться в нем. Возможно, вы не знаете, что колеса кареты настолько глубоко увязли в грязи, что иначе ваши люди не могут сдвинуть ее с места.
– Вас беспокоит моя безопасность? Не волнуйтесь, со мной все будет в порядке.
– Речь не о вашей безопасности, а о вашем весе.
– А при чем тут мой вес? – возмутилась Джанет. Дарраг смерил ее от шляпки до замшевых ботинок оценивающим взглядом.
– Даже пара камней могла бы помешать вытащить эту карету из ямы, в которую она угодила.
Грубость и неучтивость этого человека не знали границ! Джанет молчала с высокомерным видом. Джентльмен никогда не посмел бы завести разговор на эту тему. Впрочем, Дарраг не был джентльменом, он был настоящим варваром. Судя по его голосу и тону, он привык обсуждать такие вопросы, как выпас домашнего скота и цены на мясо.
Какое-то время они молчали.
– Ну, если вы так настаиваете, – наконец снова заговорил он, – то можете подождать здесь, в карете, пока я съезжу к вашим родственникам и сообщу им, что вам нужна помощь. Думаю, в таком случае через четыре-пять часов вы сможете снова тронуться в путь.
Через четыре-пять часов! Нет, Джанет была не в состоянии так долго торчать в этой проклятой карете. Может быть, Дарраг сильно преувеличивает, пытаясь с помощью уловки выманить ее из экипажа? А что, если он не лжет? Да, ее желание остаться в карете могло обойтись ей слишком дорого. Через пять часов уже стемнеет.
При этой мысли Джанет бросило в дрожь. Один Бог знает, какая опасность подстерегала ее здесь в темное время суток. Под покровом ночи местные разбойники и грабители выйдут из своих укрытий и ринутся на дорогу. Кроме того, на нее могут напасть волки, если, конечно, они водятся в Ирландии, или другие хищные животные. Для голодных зверей нежная юная леди, несомненно, представляла собой лакомый кусочек.
– Если все сказанное вами правда, то почему об этом говорите мне вы, а не мой кучер? – спросила Джанет, стараясь унять дрожь в голосе. – Я уверена, что, если бы дела обстояли так плохо, он бы сам сообщил мне об этом.
– Как я понял, ваш кучер как раз собирался с духом, намереваясь сообщить вам о сложившейся обстановке. Но он побоялся подходить к вам с плохими вестями, и тогда я вызвался ввести вас в курс дела.
Выглянув из окна, Джанет вновь посмотрела на простиравшееся вокруг море грязи.
– Но здесь даже нет места, где я могла бы подождать, пока слуги вытащат карету из топи! – воскликнула она. – Или вы думаете, что я устроюсь на своих сундуках и буду сидеть под палящим солнцем, пока не поджарюсь?
Глаза Даррага лучились смехом.
– Не беспокойтесь. Мы найдем тень, и вы устроитесь там с комфортом.
Джанет сомневалась в том, что ему удастся выполнить свое обещание. Но она вынуждена была пойти на предложение Даррага, поскольку у нее не было другого выхода. Или она выйдет из экипажа, или останется в нем до сумерек. Одна, беззащитная перед лицом опасности.
О'Брайен бросил на нее сочувственный взгляд, как будто прочитал ее мысли. По-видимому, он догадался о тех опасениях, которые не давали ей покоя. Распахнув дверцу кареты, он поставил ногу на подножку.
– Идите сюда, не упрямьтесь. Мы оба прекрасно знаем, что чем быстрее вы выйдете из экипажа, тем скорее отправитесь снова в путь.
– Вам когда-нибудь говорили, что вы – наглец? – проворчала она, неохотно поднимаясь с места.
Дарраг засмеялся:
– Пару раз. А теперь, милая, берите с собой самое необходимое и выходите из кареты.
Джанет на мгновение замешкалась, а потом наклонилась, чтобы взять лежавшую на сиденье сумочку. Неожиданно Дарраг быстро поднялся в экипаж и подхватил ее на руки. Джанет вскрикнула и едва не выронила сумочку, когда он спрыгнул на землю, не выпуская ее из своих объятий. Только благодаря силе и ловкости Даррага они оба не упали в грязь.
Крепко прижимая Джанет к своей широкой груди, он нес ее через лужи с такой легкостью, как будто не ощущал тяжести ее тела. Джанет чувствовала себя невесомым перышком в его руках. Его близость смущала ее, никогда еще ни один мужчина не производил на нее столь ошеломляющего впечатления.
Она повернула голову, стараясь надышаться ароматом его кожи. Ей хотелось прижаться носом к его шее и закрыть глаза от наслаждения, но она не посмела это сделать. Через его плечо Джанет видела простиравшуюся вокруг, словно море, черную трясину.
