— Я когда-нибудь рассказывал тебе о моем соседе, графе Сатли? Когда мы с братьями были еще детьми, моя мать, по-видимому, заключила с графом соглашение: они оба решили, что один из ее сыновей когда-нибудь женится на одной из его дочерей. С тех пор между нашими семьями существует негласная договоренность, хотя и не известная свету.
Артур, разумеется, должен был жениться на старшей дочери Сатли Матильде, но этому замыслу не суждено было воплотиться по причине его смерти, да и смерти Фредерика. Если бы мать смогла, она бы навязала этот брак мне, но я тогда не собирался жениться, несмотря на все ее уговоры. Следующей весной Матильда вышла замуж за другого, и я сорвался с крючка.
— Так что же изменилось?
— Подросла младшая дочь Сатли, ей только-только исполнилось семнадцать. После долгих и мучительных раздумий я решил просить у отца ее руки. Она не только вполне подходит на роль супруги, но женитьба на ней также соблюдет соглашение между ее семьей и моей.
— Помилуй Бог, Итан, а ты хоть раз видел девушку?
— Да, несколько минут на прошлогодних святочных празднествах. Она милое дитя, хорошо воспитанная и послушная. Что еще мне надо знать?
— То, что ты рехнулся, связывая себя с ней. Ты уже через неделю заскучаешь!
— Если и так, какое это будет иметь значение? Она обеспечит мне наследников, а я, в свою очередь, позволю ей жить собственной жизнью при условии, что она будет благоразумна. Такое соглашение наверняка устроит нас обоих.
«Так почему же это решение уже кажется мне полной ерундой?» — недоумевал он.
Возможно, он провел слишком много времени со своими друзьями, Рейфом и Джулианной Пендрагон. Из всех известных ему супружеских пар их брак был одним из немногих, основанных на искренней, крепкой любви. Но такие союзы редки, особенно в лондонском свете.
— Так когда же состоится счастливое событие? — поинтересовался Тони, иронично скривив губы.
— Не раньше чем через несколько месяцев, ибо Амелия еще учится в школе. Я послал письмо ее отцу с предложением встретиться, и тот согласился. Не сомневаюсь, что он с радостью примет мое предложение. Поэтому я отправляюсь в Бат, где граф сейчас лечится на водах. Я не жду, что мы на данном этапе придем к чему-то большему, чем простое понимание. На следующий год, после того как Амелия появится в свете, мы подробно обсудим соглашение и объявим о нашей помолвке.
Именно так все и произошло. Его предположения подтвердились пару дней спустя за стаканами минеральной воды, которую подают в одном из бюветов Бата. Граф выразил огромное удовольствие в ответ на предложение Итана, жалуя ему право просить руки его дочери. Амелии ничего говорить пока не надо, решили они, но граф заверил его, что, когда придет время, она примет его предложение без колебаний.
Утряся этот вопрос, Итан отправился назад, в Лондон.
Уставший и голодный после поездки, он остановился здесь, в «Быке и сове», чтобы сменить упряжку лошадей и позавтракать. Вскинув руку, он сделал знак официантке, спросив бутылку бренди. Девушка скоро вернулась, покачивая бедрами, держа в руке открытую бутылку и стакан. Ставя бутылку и стакан на стол, она наклонилась вперед, чтобы обеспечить ему тем самым прекрасный обзор своего пышного бюста, туго обтянутого едва удерживающим его лифом.
Когда стакан был наполнен, он вручил ей монету.
— Спасибо, лапочка.
Девушка захихикала и, лукаво подмигнув, сунула соверен между грудей.
— Могу я еще вам услужить, милорд? Принести чего-нибудь?
На мгновение он задумался над ее предложением.
— Пока не надо.
Сделав книксен, она разочарованно вздохнула:
— Если передумаете, только скажите.
Забыв про нее в тот же миг, как она ушла, Итан достал сигару из внутреннего кармана сюртука и воспользовался серебряными кусачками, чтобы обрезать ее кончик. Он как раз вытаскивал спичку, когда новая группа людей вошла в комнату.
По их усталому виду можно было предположить, что это путешественники одной из почтовых карет, которые делают регулярные остановки по этому маршруту. Пока он наблюдал, трое мужчин и женщина протиснулись вперед, оставив в дверях мальчишку.
В котелке, низко надвинутом на глаза, юнец представлял собой любопытное зрелище. Тонкий как тростинка, старомодная одежда висит мешком на его худом теле. Довольно смешно выглядел толстый жгут огненных волос, которые он стянул в косичку на затылке. Подбородок мягкий, скулы округлые, а на гладких щеках ни малейших признаков щетины.
«Да он совсем еще ребенок! — подумал Итан. — Лет четырнадцать, не больше». Взглянув снова, он отметил изящное, в форме сердечка, лицо, светлую кожу и хорошенькие розовые губки идеальной формы лука Купидона.
Пока он наблюдал, это дитя окинуло взглядом комнату, выискивая, где сесть. Несколько мгновений спустя юнец обнаружил незанятое место у дальней стены и, пройдя туда, опустился на край скамьи. Итан не мог не улыбнуться, увидев, что мальчишка сел подальше от дюжего работяги, ближайшего соседа.
Официантка подошла минуту спустя, чтобы принять заказ юнца, с дразнящей улыбкой на губах. Правда, парень был еще слишком юн, чтобы оценить ее прелести. Усмехнувшись и вихляя бедрами, что вызвало непристойные замечания у мужчин за другим столом, она вскоре удалилась на кухню.
Подлив бренди в свой стакан, Итан сделал неторопливый глоток, затем зажег сигару и вальяжно затянулся. Глаза его при этом вновь устремились к юнцу. Официантка вернулась и поставила перед ним чашку исходящего паром чая, джем и тарелку песочного печенья.
Разложив на коленях салфетку, мальчишка взял нож и начал намазывать печенье джемом. Движения его были ловкими и даже изящными, без обычной неуклюжести ребенка, все еще учащегося управлять своим быстро развивающимся телом. Потом юнец потянулся за чаем, и движения снова выдали его, когда он взял чашку двумя пальцами.
Тонкими пальцами.
Нежными пальцами.
Пальцами, грациозность и изящество которых заложены самой природой и чего ни одному представителю мужского пола никогда не достичь.
Внезапная догадка вспыхнула в мозгу Итана. Прищурившись, чтобы присмотреться повнимательнее, он пристально вглядывался в очертания лица юноши: мягкая чувственность губ, почти фарфоровая гладкость прозрачной кожи.
Это вовсе не мальчик, осознал Итан. Это девушка!
Широкая улыбка растянула губы Итана. Заинтригованный сверх всякой меры, он принялся размышлять. Кто, черт возьми, она такая, гадал он, и почему скрывается под мужской одеждой? Не в силах отвести взгляд, он снова понаблюдал, как она отпила глоток, а потом подняла глаза, чтобы осмотреть комнату. И в этот момент он наконец увидел ее глаза.
Зеленые, полные огня, они были напряженными, как у кошки, и так же полны любопытства, окаймленные бахромой длинных, роскошных ресниц, без сомнения девичьих.
