же вас знаю. Вам если что в голову взбредёт, то вы не отвяжетесь. Так что и не было на этой шляпке никаких моих излучений. Они исключительно ваши.
— Как? — окончательно растерялась Лата, — я навела порчу на саму себя? Вы хотите сказать, что сон в машине каким-то чудом переместил меня в моё прошлое? Я же не сегодня в джунглях была…
— Да когда вы были там? Туда не доберёшься вот так запросто. Да и кто бы вас туда повёз, на край света?
— Вы добрая глупышка, госпожа Нэя. Вы всюду желаете видеть только добро. У меня в столице такие связи, что добраться до любой точки нашего континента мне проще простого. Да и здесь я могу любого служащего загрузить своими распоряжениями. Где я только не была, моя милая госпожа Нэя! Даже там, где и вашей Элиан точно уж побывать не пришлось. А она… — Лата приблизила лицо вплотную к уху Нэи, хотя подслушать не мог никто. — Ваша Элиан в юности успела побывать в лапах сектантов, служащих Чёрному Владыке…
— Да очнитесь вы! Что вы такое несёте! Блюстительница за нравами, а напилась как последняя служанка!
Лата хмыкнула, — Ни одна из служанок не может посетить «Ночную Лиану» просто из-за финансовой несостоятельности, как и узнать вкус «Мать Воды», если только не является адептом запрещённого культа! Тут уж точно таковых нет. Ах! — Лата прижала ладони к щекам, заметно пошатываясь, — Вам стоило бы опасаться меня. Ибо сильные желания, если они плавят душу человека, имеют тенденцию к своей реализации…
— Каковы же ваши желания? Чтобы я умерла?
— Зачем мне ваша смерть? Тут другое…
Чтобы она не грохнулась ненароком на пол и не расшиблась, Нэя в страхе поддерживала её, не понимая, как выпроводить пьяную и неадекватную, а всё же важную особу прочь.
— Я прошу вас, сохраните мою позорную тайну от всех! — вскричала Лата. — Я зашла в «Ночную Лиану» вовсе не ради того, чтобы с кем-нибудь там уединиться ради недостойных утех. Я всего лишь проголодалась, а там! Да чего уж корчить теперь из себя достойную женщину, если я именно ради недостойных утех туда и прибрела. Я же знаю, как там вольготно в этом смысле. Меня терзают неудовлетворённые желания! И возможно ли терпеть настолько и долго? Ведь мне далеко до старости, добрая моя госпожа Нэя.
Лата с удобством устроилась на гостевом диване, ввергая Нэю в отчаяние, — теперь-то уж точно скоро отсюда не уйдёт! Расположилась надолго! Последующие откровения это подтвердили, — Только никто ко мне не подошёл, — она вздохнула.
— Ничего, — деликатно поддержала её Нэя и неделикатно потянула вдову за рукав, давая понять, что пора на выход.
— Нет! Подсел какой-то старик! Тот самый ваш покойный муж. Он жив, Нэя! Он предложил мне пойти с ним в одну тёмную кабинку для любви. И я пошла. Он был высок и очень даже привлекателен статью всей своей неординарной фигуры, а лицо его, жёсткое и мрачное как у каменного идола не пугало ничуть. Мне и самой не шестнадцать лет, как было тогда, когда я попала в качестве выкупа в руки такому же безжалостному идолу. Не к старому, по несчастью, поскольку избавиться от него так просто уже не получилось. Мне пришлось пережить длительный период недостойной близости, оставившей на моём сердце реальные следы, как от хищных зубов! Но я спасала своего жениха, так неудачно затянутого в опасное финансовое преступление! Да куда же меня понесло? — опять вскричала она. — Этот сегодняшний мой личный проступок также щедро оплачен, но уже вашим Тон-Атом. Но я отчего-то не помню никаких подробностей и не знаю, за какую такую любовную радость я была им вознаграждена? Если он и не тронул. Или тронул? Я не помню. Помню только его умопомрачительные ласки. Вот смотрите, сколько у меня много денег в кармашке баула. А у меня их не было!
— Как же не было, если такую роскошь себе заказали как «Мать Вода»?
— Так все и истратила на «Мать Воду». На еду-то и не осталось! Сижу голодная и думаю, чего же потратилась столь неразумно, если в животе пищит как у нищенки. Я же с утра так не поела ничего. Всё дела, моя милая госпожа, выматывающая всю душу бюрократическая и безразмерная нагрузка, нисколько не окупаемая никакими денежными и прочими благами. От того у меня, ответственной честной и достойной женщины, нет сил на то, чтобы заняться, как иные, как та же Элиан, своим естественным для всякого живого существа, любовным ублажением. Я же молодая пока, вдова по несчастью.
— Конечно, вы молоды и красивы, госпожа Лата. Вы обладаете умом и прекрасным вкусом. У вас ещё наладится ваша личная жизнь. Я уверена в этом.
— А я нет. Но благодарю вас за искреннюю доброту. Жалко, что я забыла там графин-девушку. Он же коллекционный. Дорогой сам по себе. А всё из-за старика. После разговора с ним ничего уже не помню. Очнулась, как водитель высадил меня в лесопарке недалеко от вашей «Мечты». У вас нет для меня хотя бы кусочка лепешки с остатками соуса и овощей, чтобы мне подкрепиться? А то я реально шатаюсь от голода и устали.
Нэе пришлось отправить одну из девушек в комнату для совместного отдыха, где и хранились нехитрые съестные запасы для тех служащих, кого мог одолеть вдруг нестерпимый голод помимо заказываемых обедов и ужинов. В еде тут никого не ограничивали. Напряжённый труд требовал соответствующей подпитки.
— А что я Рудольфу наговорила про вас! Ужас просто, — болтала Лата, утратив свою бюрократическую спесь и жадно поглощая то, что ей и подали на маленьком подносе. Холодное запечённое мясо с пряными травами, любительницей которого была Эля. Та часто после своих ночных путешествий кралась туда, в ту комнату, и жадно ела, восстанавливая потраченные силы. Эля была миниатюрна, а прожорлива как дюжий мужчина. Сегодня ночью свой вкусный запас Эля уже не обнаружит…
— Как я с ним-то теперь встречусь? Мы же общаемся по работе, — не могла ни похвастать Лата. Хотя само «общение по работе», то есть мимолётные консультации по ничтожным пустякам, происходило редко. Да и то, если ей удавалось отловить Рудольфа. — Может, он забудет обо всём? Я не часто встречаю его в «Зеркальном Лабиринте». У таких людей свободный режим работы. Его приёмный холл почти всегда закрыт, а в закрытые лаборатории я не вхожа.
— Конечно, он забудет. Дел ему помнить о всякой ерунде. Он же понял, что вы одурманены. Счастье ваше, что это был Рудольф, а не ваши недруги из
