– Да, – сказал Барклай-аватар.
– Тогда ты некая разновидность макрожизни, в точности как Зант. Ты не часть творения Господа.
– Во мне нет ничего общего с Зантом. Я даже не понимаю, откуда Зант явился. Я эволюционировал из истинной биологической жизни, как эволюционируете и вы.
– Так чего же ты хочешь? Почему ты стольких из нас убил?
– Потому что вы уничтожили столько всего, что было мною. Человеческая природа этого аватара наделила меня ненавистью. Я не знал ненависти миллиард лет.
– Мы все сделали сами, – сказала Анджела. – Все испортили, как обычно. Но у тебя есть шанс все исправить, Антринелл. Вот почему Господь наделил нас величайшим из всех даров: свободой воли. Вот почему Он привел нас сюда, чтобы ты смог принять решение. Мы можем сделаться союзниками с Сент-Либрой, с жизнью. Или нам придется столкнуться с Зантом одинокими и испуганными.
– Ты можешь воздействовать на звезды, – сказал Антринелл. – Ты можешь копировать людей. Одному Господу известно, какие ещё способности у тебя имеются. И, Господь свидетель, ты показал, что не чувствуешь никакого раскаяния из-за того, что убивал нас. Откуда нам знать, что ты не объединишься с Зантом?
– Такой вопрос мог задать только человек, – сказал Барклай-аватар.
– Да, и я его задал.
– Надо оказать доверие, чтобы добиться доверия, – заметила Анджела.
– Так окажи его, – парировал Антринелл.
– Я должен быть мостом, – сказал Барклай-аватар. – Вот вы мне и скажите – зачем. Вы, уничтожающие все, чего не понимаете, все, что вам мешает. Вы, поиздевавшиеся над этим миром ради собственного вида и его выгоды, вы, повторившие это преступление на столь многих мирах. Вот почему у меня нет ни раскаяния, ни сожаления. Пока что я видел лишь паразитов, которые все размножаются и размножаются, оскверняя мир, мой мир, своими экскрементами. Но я все же двадцать лет сдерживал собственную руку, что тянулась к вам, и продолжаю это делать. Такова моя человеческая часть, но она устала от неудач.
Анджела вздрогнула. Она отлично знала, что подобный довод не сработает с таким упрямцем, как Антринелл. Так что она сделала нечестный ход, беспроигрышный ход, в точности как поступила бы Анджела Девойал. Её элка послала в кольцевой канал связи визуальный лог Эльстона – тот момент, когда он, умирающий, посмотрел на нее и сказал: «Ты должна увидеть, чем все закончится. Я тебе верю, Анджела. Господь показал мне твою истинную сущность. Ты достойна Его любви. Закончи это как положено. Ради меня».
– Он дал мне свои командные коды, – сообщила она всем. – Антринелл не сможет запустить ракеты без них. Я не могу деактивировать боеголовки без соответствующих кодов Антринелла. Вэнс Эльстон сделал первый шаг – он верил, как и ты, Антринелл, он был твоим собратом по вере. Он чтил святость человеческой жизни так сильно, что принес себя в жертву, ради того чтобы я продолжала жить. Пожалуйста, Антринелл, не предавай его священный обет.
После долгой паузы Антринелл спросил:
– Что произойдет, если мы уничтожим боеголовки?
– Мое соглашение с Константином заключается в том, что я предоставлю вам сведения, необходимые для отражения атаки Зант-роя на звёздные системы, в которых вы обитаете, – сказал Барклай-аватар. – В обмен он поможет эвакуировать всех людей с Сент-Либры.
– Эвакуировать? – повторил Антринелл. – Здесь миллионы людей, большинство из них – политические беженцы. Они не захотят уйти. Даже Норты не смогут их заставить.
– Если Сириус останется таким, как сейчас, сколько из них выживут? У вас заканчивается еда. В этом климате вы больше не можете её выращивать. А все останется как есть, пока я не пожелаю иного.
– Даже если мы уничтожим это оружие, АЗЧ пришлет ещё через портал, как только узнает, что ты такое, – сказал Антринелл.
– Константин закроет портал, – ответил Барклай-аватар. – И на этом с угрозами будет покончено.
– Это первый шаг, – сказала Анджела. – Мы оба знаем, что метавирус все равно неэффективен в этом климате. Ты отдаешь так мало, Антринелл. Это всего лишь символ, пустяк, но с этого может начаться дружба, которая продлится эоны. Мы все на пороге чего-то невероятного. Антринелл, ты не предаешь себя или АЗЧ. Ты поступаешь так, как велит твоя истинная вера, самая суть твоей религии. Вся жизнь священна. Ты это знаешь.
Она резко вдохнула и неожиданно для самой себя начала молиться.
Обеззараживающий шлюз с шипением открылся.
– Спасибо, – сказала Анджела.
Её ноги так тряслись, что она едва не падала. Пареш обнял её здоровой рукой, прижал к себе. Она посмотрела на его усталое, встревоженное лицо со следами обморожений и грязной щетиной и сумела слабо улыбнуться, выражая свою благодарность. Он подмигнул в ответ.
Барклай-аватар прошел через отсек. У самого шлюза он остановился и повернулся к Анджеле. Из глубоких впадин на каменном лице на нее смотрели человеческие глаза.
– Я… он когда-нибудь что-то для тебя значил? – спросило существо.
– Я видела в нем средство для достижения цели, – сказала она. Она смутно помнила то время, которое они с Барклаем проводили вместе. До экспедиции она не думала про него двадцать лет, что само по себе было красноречивым ответом. – Это поначалу. Но в то время от отчаяния я была готова пожертвовать – и пожертвовала – всем, чтобы сделать то, что нужно. Когда ты был им, ты был не совсем таким, как твои братья-клоны. В других обстоятельствах, в другое время я правда не знаю, что могло бы между нами случиться.
– Я благодарю тебя за честный ответ. Я двадцать лет думал об этом больше, чем следовало бы. Возможно, потому я остаюсь в разладе с самим собой. Человеческий разум вмещает столько конфликтов. Мне трудно воспринимать Вселенную в полной мере, глядя на нее вашими глазами.
Анджела бросила взгляд на Ребку.
– И не говори.
Четверг, 9 мая 2143 года
Новая униформа была жёсткой; воротник царапал Сиду шею. Манжеты делали то же самое с запястьями. И брюки казались как-то неправильно скроенными…
– Прекрати щупать себя, – прорычала Хасинта. – Тралы это засекут.
Сид убрал руку от паха. На другом конце пассажирского отделения лимузина Хлоя Хили дипломатично смотрела куда-то в сторону. Она доставила униформу к ним домой этим утром, вместе с лимузином, за рулем которого сидел шофер – все за счет «Нортерн-Метро-Сервис». Сид не нуждался в новой униформе, со старой все было в порядке. Но когда их повесили рядом, даже он признал, что старая выглядит потрепанной и поношенной. Ткань той формы, что принесла Хлоя, была непроницаемо-черной, и в ней ощущался лоск, который одежде придают только деньги. И вообще-то, когда прибавилась его орденская планка – аккуратная полоска на груди, – униформа и впрямь стала выглядеть очень внушительно. Так мог одеваться только компетентный, энергичный и надежный лидер.
