скидывала ей внешний возраст лет до… двадцати двух. Он с ней в такой момент смотрелся… ну — пусть и не ровесником, но где-то совсем-совсем рядом. И самой Эльзе — это тоже очень понравилось!
— Я сейчас о своей форме говорю! — сделал он суровый вид, — А если кто-то будет выпрашивать, то получит как ночью! Или попа болеть перестала?
Лиза фыркнула с нарочитой обидой:
— Совсем уже! Как ночью… Фиг тебе! Хорошего — помаленьку! Ишь… повадился… Ладно! Поглажу я тебе форму! Только это — не потому, что я тебя испугалась, а — просто так! И, кстати, с чего ты взял, что у меня что-то болит? Крем хороший, да и ты был — нежен! Ладно, топай — брейся! Форму мне только из ванной вынеси!
Косов вскипятил на керосинке кружку воды, и отправился приводить «морду лица» в соответствие с Уставом.
«Это ж… жуть какая-то — в пятницу же, с утра, брился! А зарос… как саудовский ваххабит! Или — ваххабитский саудит? Да и хрен с ними, макаками! Бармалеи, блин! И главное — с чего бы? На голове волосы — светлые, а тут… тут явно темнее! Кстати, и в паху тоже темные! Парадокс! Загадка природы. Хотя… вон у Эльзы — на голове — чуть не блондинка, а зона бикини — яркая шатенка. Рыжая, что твоя ирландка!».
Ненавязчиво Косов подвел девушку, что… В общем, что зону бикини — нужно бы подстричь, и подбрить — хотя бы! Обозначить границы, тык-скыть! И подмышки — тоже выбрить! Ну, тут, кстати, с подмышками — она не удивилась! Сказала, что многие так делают! А вот про бикини… «А, кстати, что это?».
Косову пришлось вертеться как ужу на сковородке, объясняя, что, дескать, в том Доме Моды… «ах, и там у тебя знакомые есть?!», ну да… так вот — видел он концепцию, ага! Развития женских купальников, так сказать. Ну — наброски! Вот зря, зря все это он затеял, зря сказал! «Язык твоей — враг твой!». Ну да… так вот…
— Тебе же нравится, майне мэдхен, когда я тебя ласкаю, да?
Лизу чуть зарделась, но преодолев смущение, ответила:
— Интересно — а кому это может не понравится?
— Ну так вот… чтобы твоему сердечному другу… не приходилось отплевываться от твоей рыжей, как у лисички, шерстки… вот!
Лиза подумала и кивнула:
— Принимается! — а потом уставила пальчик на Ивана, и мстительно усмехнувшись, — Тогда и ты… хотя бы подстриги там все!
Косов вздохнул, представив, как он будет объясняться осенью перед парнями в бане училища по субботам, но был вынужден согласиться — все честно, не так ли?
Парикмахерские услуги проводились взаимно, по договоренности. И вылились… понятно, во что вылились!
Косов ужасался, и не давался, заявляя, что сам все-все сделает! Но! Как заявила Лиза:
— В сохранности этого богатства я заинтересована в первую очередь! Так что — не бойся, евнухом не оставлю!
Косову и забавно, и волнительно было наблюдать, как девушка после всего этого крутилась перед зеркалом и разглядывала свой «новый вид».
— А что? Мне даже нравится! Аккуратно так у тебя получилось! И белье сейчас надевать будет удобнее! Только… это что же, Ваня, теперь я буду нуждаться в твоих услугах, как цирюльника — регулярно?
— А ты — против? — хмыкнул курсант.
— Нет, не против! Но… как-то… непривычно и неловко. Немного.
И он, а потом и Лиза, переступив некий порог в их взаимоотношениях, перестали стесняться друг друга и расхаживали большее время по квартире — в чем мать родила. Лиза могла еще накинуть на себя легкий и недлинный халатик, под которым ничего не было. И даже поясок не завязывала. Ну и — лето же! Жарко! И «кондеров» еще в помине нет!
Так что сейчас Косов, в костюме Адама, напевая себе под нос пришедший в голову мотивчик, сбривал щетину с морды. На кухне бормотало о чем-то радио, из комнаты выводил серенады Лещенко. Не тот Лещенко, не Лев который, а — ранешний! Да и Лиза подпевала время о времени. Как она объяснила, это — привычка. Когда она одна — включает это все погромче, чтобы не было так грустно и одиноко.
Покрутив головой влево-вправо, оценив гладкость морды на вид, а потом и наощупь, Иван чуть плеснул в ладонь, согнутую ковшиком, «Шипра», добавил туда же воды из-под крана, растер по ладоням, и уже так — обтер лицо.
«Терпеть не могу, когда разит одеколоном за версту! А так, изрядно разбавив его, и дезинфекция, и пахнет слабее, но и приятнее! Уже пахнет, а не разит, сбивая с ног разных слабовольных гражданок, а также работая в качестве средств ПВО против мух, мелких шмелей, и прочих летающих насекомых!».
Выйдя из ванной, Косов, напевая под нос, направился в комнату.
«Упс! Нежданчик!».
Посреди комнаты стояла и с веселым интересом разглядывала его Зоя.
— А я и не услышал, что ты пришла! — сделал невозмутимый вид Иван, — Извиняюсь!
— Да ладно…, - отмахнулась Зойка, продолжая с интересом разглядывать что-то в нем.
— Зой… ты чего? — наклонил голову как пес, спросил Косов.
Она облизнула губки коротким движением язычка, и показала пальчиком:
— Ого!
— Ого? Да какое это — «ого»? Никакое это не «ого»! Это… нормально. Просто — нормально! И — все!
— Х-м-м… ничего себе — нормально?! Нет, Ванечка, это… если и нормально… Вот же Элька! Ну чего она такая… жадина, а?
— Это уж, Зоинька, вы сами разберитесь… Я не хочу терять Эльку. Не хочу!
— Да кто тебя заставляет ее терять? Я же не жениться тебе предлагаю! Но… она же подруга мне. А друзьям ничего жалеть нельзя! Правильно?
— Не знаю, не знаю… Представь — у твоего мужа есть друзья? Ну вот — и он тоже не станет жалеть… тебя для друзей. Каково?
Зоя, не отрывая взгляда, почесала носик и задумчиво протянула:
— Это смотря какие друзья…
— Ну… Васильев, к примеру! — вспомнил про «Садко» Косов, но тут же подумал — «А ведь Зойка наверняка бы согласилась! Или
