Люди расступились к стенам, освобождая площадку, тут же были назначены секунданты, которые сошлись между противниками, и вернулись к дуэлянтам. Оба предложили враждующим сторонам одуматься, таков ритуал, но оба, получив отказ, передали его через своего коллегу и Элану, и Леониду — заклятые враги не общаются напрямую.
Когда, сбросив стесняющие движения мундиры, оба противника застыли в стойках, кончики шпаг коснулись друг друга, звоном стали радостно возвестив о скором начале схватки, которой радовались только они. Клинки заскучали за свою долгую жизнь, ведь многие годы их если и сжимала твёрдая мужская рука, то только на церемониях и торжествах, а как им хотелось вспомнить песню, что разрезает воздух радостью битвы, как хотелось испить вражеской крови. И нет вины острых лезвий в том, что эта неутолимая жажда стала вечным спутником бытия, их такими выковали человеческие сердца.
Афалия неотрывно следила за Лисом, едва сдерживая рвущееся волнение: его противник несопоставимо опытней, и хотя объект её нежданной страсти был горазд на выдумки, но…
От глаз опытных фехтовальщиков, коих в зале было немало, не могли укрыться многие мелочи, говорящие о том, кто наверняка станет победителем. В стойке эволэка, в том, как он держал своё оружие, проглядывалось множество мельчайших деталей, говорящих о его относительной неопытности, и скрыть эти огрехи было невозможно.
— Ты, сестричка, и вправду думаешь, что он победит?
Как рядом оказался старший брат с компанией сверстников, девушка даже не заметила, но не моргнула и глазом:
— Все, кто связывался с нашим Лисом плохо кончили, дорогой Эдуард, — она, словно фокусник, выудила из ниоткуда легко узнаваемый по сложным росписям банковский чек. — Ставлю на него ровно миллион, меньшего он не стоит!
— Ого! — Один из юношей окинул своих приятелей. — Сбрасываемся! Потом поделим выигрыш!
— Нет, — отрезала Афалия, сморщившись от негодования, — ставка должна быть равноценной!
Молодые люди переглянулись, и пятеро согласно кивнули, протянув руки, накрыв ладони друг друга, а девушка положила свою сверху. Пари заключено, и теперь никто не посмеет нарушить его условий — для правящего сословия Новой России верность данному слову была святой обязанностью, только попробуй нарушить! Никто потом руки не подаст!
Дуэлянты уже приготовились, и мужчина подал знак, разрешая начать бой.
Никто не дождался никаких красивых выпадов, отбитых вражеских атак, протяжных ахов собравшихся зрителей, всё же дуэль подразумевала верность традициям, и, соответственно, некую театральность действа. Но Элан не был настроен тешить людей, он пришёл просто убить…
Когда эволэк рванулся вперёд, все замерли, не веря в глупость его поступка — понимали, что неопытен, но такое! Но, на один короткий миг вспыхнувшая в сердцах и умах уверенность в исходе поединка, в следующую секунду сменилась изумлением. Элан в стремительном рывке лишь чуть подправил шпагой лезвие вражеского клинка, и бросился на него сам, добровольно приняв удар. То, что он сделал это специально, сомнений не вызывало, и когда из пробитого левого плеча хлынула кровь, пятном расплываясь по белоснежной рубашке, зрителям показалось, что конец наступил, и сейчас задира рухнет к ногам Леонида, но…
Лис не только сумел устоять на ногах, но и оказался настолько близко к своему врагу, что тот не сумел, а точнее просто не успел, отступить хоть на пару шагов, а эволэк уже занёс руку назад и вверх, и приставил клинок к горлу врага.
Лицо Сухомлинова исказила гримаса ужаса, когда кончик лезвия коснулся беззащитной плоти, и невольно прогнулся назад, словно это могло хоть что-то изменить.
— Я хочу, чтобы ты кое-что узнал, перед тем как сдохнешь, — прорычал Элан, усиливая давление на шпагу, от чего Леонид отклонялся всё больше, подгибая колени. — Амма жива, а, значит, жив и ИБиС! Ты ничего не добился!
Он резко послал пляшущее в предвкушении лезвие вперёд, и из разорванного горла хлынул фонтан крови. Враг повалился наземь, хватаясь за рану руками, но всё тщетно. К умирающему кинулись люди, но уже ничем помочь не могли, некоторым дамам стало плохо, когда Леонид бился в предсмертных судорогах, быстро затихая, а по паркету разливалась алая река…
Тело давно унесли, толпа дам и кавалеров с жаром обсуждала всё случившееся, забыв про танцы и угощения, гадая, какова будет реакция Императрицы и министерства юстиции.
Элан сидел на стуле, а примчавшиеся на скорой помощи врачи штопали очередную рану в его Олином плече. Афалия, как только упал сражённый враг, бросилась к нему, и, перехватив шёлковым шарфом лезвие шпаги Сухомлинова, точным и резким движением извлекла клинок, тут же зажав рану с обеих сторон импровизированным тампоном из дорогой ткани, и увела Лиса к столу.
Для кибернетической конечности рана была не опасной, и хотя доктора настаивали на госпитализации, эволэк наотрез отказался. Его ждали соратницы, а к боли за последние дни он успел привыкнуть. Она никогда не отпускала, жгла, не давала уснуть, но он мужественно терпел, ведь была Цель, ради которой стоило двигаться вперёд.
Он поднялся на ноги, ещё раз оглядел бинты, что в который раз сковали заимствованную руку. Афалия накинула на плечи камзол, и они, не спеша, двинулись к выходу, провожаемые изумлёнными взглядами — вся трагедия, от неожиданного появления пропавших эволэков, до кровавой развязки и медицинской помощи заняла минут двадцать, не больше. Проходя мимо злых от провала веселья друзей-спорщиков, девушка мило улыбнулась:
— Потрудитесь, господа, выполнить обещание.
— Непременно, — пообещал один из них, понимая невозможность пойти на попятную.
Как только салон роскошной машины принял их в свои объятия, и лимузин мягко тронулся в путь, Лис весело рассмеялся:
— Много выиграла?
Девушка довольно заулыбалась:
— Пять миллионов! Мы богачи!
— Да мы и так не нищие, — попробовал возразить юноша.
Но Афалия не разделяла его альтруизма, скривив ротик:
— Вся эта затея со спасением наших подруг хоть и благородна, но дыру в бюджете, особенно твоём, проделала изрядную.
Она знала, что Элан терпеть не может разговоров, касающихся покупки Ольги, да и сама не относилась к павшей наставнице как к заводной игрушке, но мыслила здраво. Масштабные приготовления к смертельной схватке сами собой подразумевали огромные расходы, и друзья пошли на них без колебания, но ещё ничего не кончилось, и деньги, вполне возможно, лишними не будут.
— Фух! — девушка нежно обняла его шею, с жаром целуя губы. — Я чуть с ума не сошла от страха!
Элан здоровой рукой прижал её к себе:
— Не волнуйся, меня так просто не убить.
Он всегда демонстрировал невероятную способность принимать жизнь такой, какая она есть. Даже сейчас, получив страшные увечья, он не сломался, не скулил, не тонул в жалости к себе, а Афалия словно и не замечала шрамов, льнула к нему.
