Все случилось именно так, как предсказывал муж Рады. Я едва спряталась в «бункере», как доложили о приближении личного аэролета главнокомандующего. Чтобы мне не было одиноко и страшно, Рада позаботилась о микрофоне. Она прикрепила к своему платью небольшой жучок. Крохотный как пылинка. Таким образом, все, что слышала она, слышала и я. Без этого я бы с ума сошла от неизвестности и наверняка рискнула выбраться из «бункера», чтобы подслушать разговор с главнокомандующим.
В тот момент, когда Аид взывал к теуи у меня на запястье, я что-то почувствовала. Не боль. Она уже прошла. Да и само ощущение шло не от запястья, а откуда-то из глубины моего я. Это была тоска. Глухая, черная, беспросветная.
Я не знала: принадлежит она мне или это отголоски эмоций главнокомандующего. Если тоска идет от него, то мне его искренне жаль. Не каждый человек выдержит подобное, что уж говорить о теламоне, непривычному к эмоциям.
Какой-то части меня хотелось выйти к нему, успокоить, заглушить эту боль. Возможно, это было внушение, передаваемое через теуи. Но я не могла утверждать, что это не мое собственное желание. Я ни в чем не была уверена, а потому продолжала сидеть в «бункере».
Арей и Рада отлично держались. Ровно до тех пор, пока разговор не коснулся моего племянника. Аид угрожал забрать его у родителей! И ведь он может это сделать. У него есть такое право.
Выходит, главнокомандующий давно знал, где родился и растет будущий Заклинатель. Просто придержал эту информацию до лучших времен. В это верится с трудом, но он по-своему оберегал ребенка. Среди теламонов хватает тех, кто недоволен браками с землянами. Узнай они, что их будущий предводитель наполовину человек, поднялись бы волнения. Ребенку могла угрожать опасность.
Шантаж Аида разозлил меня, но еще и удивил. Главнокомандующий не забрал Костю, едва узнав, кто он. Он заботился о чужом ребенке. Оказывается, он способен думать о ком-то помимо себя.
Молчанием Аид защищал своего преемника, но теперь он был готов рискнуть жизнью Кости. И все ради того, чтобы вернуть меня. Никогда бы не подумала, что его потребность во мне настолько велика. Конечно, для теламонов важно потомство, но тут нечто большее. Как будто ему нужна именно я. Странное, если честно, ощущение.
Я не дослушала разговор. Не по своей воле. В какой-то момент звук пропал. Я так и не поняла, что это было: внезапная поломка микрофона или Рада специально накрыла его рукой. Зная сестру, не удивлюсь, если верен второй вариант. Она не хотела, чтобы я слышала ультиматум главнокомандующего. Не потому, что собиралась меня сдать. Рада не из тех, кто выдает своих. Она огораживала меня от мук совести. Ведь из-за меня ее могут разлучить с сыном.
Когда главнокомандующий ушел, сестра с мужем навестили меня в «бункере» и попытались успокоить. Арей вскоре ушел, но Рада так легко от меня не отделалась.
— Почему ты не дала мне дослушать разговор? — спросила я, когда мы с сестрой остались одни. — Что Аид такого ужасного сказал?
— Он угрожал. Но мы этого ожидали. По-другому и быть не могло.
— Он из тех, кто способен выполнить угрозу, — стало вдруг холодно, и я обхватила себя руками за плечи.
— Не переживай. Я не позволю ему до тебя добраться. Костя разберется с теуи главнокомандующего на твоем запястье.
— А как же сам Костя?
— Его мы тоже спрячем. Если надо будет, сбежим все вместе.
— Куда? — спросила я. — На этой планете Аид главный. Вряд ли здесь есть место, где можно от него спрятаться.
— Мы что-нибудь придумаем.
Сестра изо всех сил изображала оптимизм, но я видела, что она тоже боится. Для матери нет ничего страшнее, чем потерять ребенка. А Рада — отличная мать. Разлука с Костей ее уничтожит.
Рада сказала, что ей надо к детям. У нее теперь на руках не только Костя, но и Юнона — дочь Феба и Златы. Я не стала ее задерживать. Мне было над чем подумать.
Дела плохи. Наверняка Аид дал не больше суток на размышления. Он не отличается терпением, уж я-то знаю. Нельзя позволить сестре потерять сына. Рада так много сделала для меня, пришла пора ответить ей тем же.
25. Она
Остаток дня и следующую ночь я провела в постели. Копила силы. Утром уже могла самостоятельно стоять на ногах и передвигаться, придерживаясь за стены. Дольше ждать не имело смысла.
Умывшись и позавтракав, я нашла в комоде бумагу с ручкой и написала сестре записку. Я умоляла ее не волноваться и простить меня.
«Возможно, тебе мой поступок покажется необдуманным, но я все тщательно взвесила. Не кори себя. Ты ни в чем не виновата. Я возвращаюсь к Аиду не только ради того, чтобы сын остался с тобой, но и ради себя. Мое место рядом с главнокомандующим. Теперь я это понимаю» — написала я.
Это не было ложью. Или, по крайней мере, не большой. Возможно, не будь я в пограничном состоянии во время побега, вообще бы от него отказалась. Я действительно чувствовала, что мое место не здесь. Я не знала, где оно. Рядом с Аидом? Не уверена. Но, вернувшись к нему, я хотя бы оставлю сестре сына.
Выходить из «бункера» не боялась. Накануне вечером ко мне заходила Рада с сыном. Племянник «пообщался» с моей живой татуировкой. Теперь теуи не передаст сигнал командору о моем местонахождении, едва я выйду из «бункера».
Передо мной стояла непростая задача: улизнуть из-под бдительного ока сестры. От главнокомандующего легче сбежать, чем от Радмилы Соколовой. Но на мою удачу ей было на кого отвлечься.
Я осторожно выбралась из «бункера». Коридор был пуст. Но на пути к лифту мне предстояло пройти мимо детской.
Я кралась на цыпочках. Каждый шаг четко выверен. Проходя мимо детской, невольно заглянула в приоткрытую дверь. Рада сидела в кресле-качалке с детьми. В руках у нее была книга. Она что-то читала малышам и мерно раскачивала кресло, чтобы они уснули. Трогательная картина.
Какая же Рада счастливая! Неужели я тоже когда-нибудь стану матерью? Я представила малыша с черными как уголь глазами. Что-то было в этой фантазии, от чего мое сердце забилось быстрее.
На глаза навернулись непрошенные слезы, и я смахнула их рукой. Не время раскисать. Я же расстаюсь с семьей не навсегда. Может, еще удастся уговорить Аида позволить мне свидания с сестрой.
Я заставила себя отвернуться и пойти дальше. Ощущение, как будто часть от себя оторвала: с мясом и кровью, криками и болью. Но все это было внутри. Пока сердце билось в агонии, тело спокойно направлялось к цели — лифту.
Никто меня не охранял, никому в голову не пришло, что я захочу уйти. Да что там, я сама этого от себя не ожидала! Но на кону счастье сестры и племянника. Их разлука разрушит несколько судеб и принесет столько боли, сколько мы все вряд ли вынесем. А мой брак с Аидом сделает несчастной одну меня.
В конце концов, теламон не такое чудовище. Он не бил меня, не унижал, не насиловал. Он авторитарный и любит подчинять, но с этим можно смириться. Правда, я не уверена, что смогу его полюбить, но ведь живут же люди в таких браках и ничего. Как в старину говорили: стерпится — слюбится. Это лучше, чем наблюдать, как близкие страдают по моей вине.
