Книга Игнат и другие. Как воспитать особого ребенка - Юлия Мазурова

Через три месяца после нашего отъезда на Мальту умерла моя мама. Мы едва успели приехать в Москву, она уже была в реанимации, и я еле-еле смог с ней повидаться. Все произошло слишком стремительно, метания в поисках супердокторов и каких-то особых больниц, увы, ничего не дали.

Игната на похороны мы не взяли, но потом у нас состоялся подробный разговор о том, что случилось с бабушкой и что такое вообще смерть. Бабушка была его первым близким человеком, который ушел из жизни. Ганя не сразу воспринял этот факт и внешне оставался спокоен. Но потом, когда мы уже вернулись обратно на Мальту, он время от времени переспрашивал меня, точно ли он никогда не сможет больше увидеть бабушку Римму. Мысль эта, казалось, приводила мальчика в некоторый ступор. Кроме того, он чувствовал, что расстраивает меня этими разговорами. В конце концов Ганя, каким-то образом вспомнив все, что ему рассказывали о смерти раньше, стал говорить со мной на эту тему особым успокаивающим тоном, примерно так:

– Видишь эти красивые облака? Вот и дух бабушки где-то там на небе. Она смотрит на меня сверху…

На летних каникулах в Москве я повел его на кладбище. Бродя между бесконечных рядов могил с фотографиями, фамилиями и датами жизни, мальчик притих и погрустнел. Разговоры про бабушку надолго прекратились, но, когда в следующие приезды я собирался на кладбище, Ганя неизменно вызывался идти со мной.

Очень медленно, но он все же взрослел и по-своему задумывался о каких-то недетских вопросах. На второй год жизни на Мальте он заявил Юке, что ему обязательно надо жениться, потому что кто-то же должен о нем заботиться, когда папы с мамой не станет. В развитие этой темы мы предположили, что, возможно, ему будет помогать старший брат. Эта мысль Гане понравилась, но зато ее с некоторым возмущением воспринял Ваня. Немного попрепиравшись, мы сошлись на том, что Ганя будет сам зарабатывать деньги, и для этого ему надо как следует учиться.

В школе Иван скорее сторонился своего брата и предпочитал оставаться сам по себе. Прогулки с девочками, разговоры с друзьями о каком-нибудь там рэпе или о командных соревнованиях по Dota – Ганя в этот контекст не вписывался совсем. Ваню еще можно было попросить сделать внушение паре придурков, которые пытались дразнить Игната и исподтишка подучивали его ругаться матом, но на большее рассчитывать было нечего.

А Ганя мечтал гулять «как Ваня» – с друзьями. Увы, по-настоящему приятельских отношений в школе у него не складывалось. У взрослеющих сверстников были свои подростковые интересы, нашему мальчику совсем непонятные. На второй день рождения Игната на Мальте, когда ему исполнилось тринадцать, мы пригласили всех его одноклассников в боулинг-клуб. Пришло только три человека. Арабская девочка ростом почти с Юку и раза в полтора ее толще честно провела с нами весь вечер, но разговаривала больше со мной – о ливийской политике и о школе в Ньюкасле, где она училась раньше.

Психологически Ганя оставался еще совсем ребенком. В поисках способов его социализации я рассчитывал на шахматы – отчасти потому, что сам не играл в турнирах со студенческих времен, а тут как раз вроде бы появились время и возможности. Но особенно мне хотелось втянуть в это дело Ганю. Пока моя мама была жива, она продолжала заниматься с ним по скайпу, и довольно быстро он дорос до уровня, чтобы иногда обыгрывать Ивана, для которого это оказалось неприятным сюрпризом.

Пора было найти место, где оба мальчика могли бы поиграть с мальтийскими шахматистами. Не так быстро, как я хотел, но мы все же выяснили, в каких кафе собираются местные любители, и начали примерно раз в неделю ходить туда играть в блиц. Ваня, который уже обзавелся собственными приятелями, относился к этому с прохладцей, зато Ганя быстро пристрастился к новому ритуалу. Он особенно сдружился с Марселем, крепким лысым стариком, который, если проигрывал Гане, то считал своим долгом купить ему сок. Случалось это не то чтобы часто, но и не так уж редко, борьба шла по-честному. Еще через пару месяцев мы добрались до клуба Мальтийской шахматной федерации и начали играть в официальных соревнованиях. Я с перепугу выиграл чемпионат страны по блицу, и наше семейство завоевало авторитет в мальтийском шахматном сообществе.

Мы познакомились с одним из главных мальтийских шахматных организаторов, Кларенсом. Его сын Оушен, на пару лет моложе Гани, тоже учился в Newark school, у него были похожие проблемы и на уроки он ходил тоже с тьютором. Кларенс с восхищением отзывался о советской шахматной школе и один раз совершенно потряс меня, сказав, что планирует сдать свою квартиру на год и на эти деньги уехать пожить – тут он мечтательно вздохнул и томно прикрыл глаза – в Новосибирске. Заметив мое изумление, он объяснил, что когда-то уже был там по обмену, несколько месяцев преподавал английский язык в Академгородке, и именно там познакомился со своей будущей женой, студенткой из Монголии. Позже они действительно уехали с Мальты – правда, не в Новосибирск, а в Таиланд, – и чуть не уговорили нас присоединиться к ним. Во всяком случае, мы серьезно изучали эту возможность и даже вступили в переписку с тайскими частными школами на предмет поступления туда детей.

Когда мы встречались с Кларенсом, Ганя мог поиграть с Оушеном в шахматы или в какую-нибудь компьютерную стрелялку, но дальше этого общение не развивалось. В этом смысле ему интереснее было со взрослыми – такими, как Марсель. Они признавали в нем равного соперника, и это придавало мальчику уверенности в себе. С этой целью Игнат какое-то время носил шахматы с собой в школу, но там, кроме Вани и Оушена, у него не было достойных противников, а ему, конечно, больше всего хотелось самоутвердиться в своем классе. Ганя предлагал поучиться у него девочке, которая ему нравилась, ассистенту и учительнице, но все они не выдержали и двух уроков.

Несколько месяцев Ганя был склонен стать, когда вырастет, шахматным тренером – как бабушка. Я пытался с ним заниматься более серьезно, но это оказалось для него скучновато. В конце концов он научился играть в интернете и стал в этом смысле полностью автономен, я лишь иногда давал ему какие-то советы. Сейчас Игнат играет на приличном любительском уровне и, например, Ване уже с ним трудно бороться. На Мальте они регулярно участвовали в соревнованиях школьников, неизменно завоевывая какие-нибудь призы, а в блиц неплохо играли и со взрослыми – в последнем турнире Ганя, например, занял 14-е место из 32. Оба брата теперь включены в рейтинг-лист ФИДЕ – бабушка Римма, уверен, была бы очень довольна.