Он больше не будет идти на поводу у Эрика. Он слишком много возложил на алтарь их общего дела. Достаточно жертв! Отныне они сами по себе! А он уедет с Лидией подальше от этих самовлюбленных эгоцентриков, пусть продолжают разрушать себя и этот чертов мир! Завтра же они с Лидией упакуют чемоданы и отправятся туда, где никто их не достанет, где у них появится второй шанс на жизнь. Они поженятся, заведут детей и проживут долгую счастливую жизнь всем назло! Назло Эрику!
Роберт допил последнюю порцию коньяка и громко опустил стакан на стол, обозначая конец умозаключениям и свою решительную настроенность.
И в этот момент в ванной прогремел выстрел.
***
Нина проснулась от холодного щекотания на груди. Его ни с чем невозможно спутать. Приятный холодок от стетоскопа. Интересно, есть ли на свете человек, которому не нравится, когда его прослушивают стетоскопом?
Все тело горит, а голова раскалывается так, словно ее мозг разобрали на части, а потом сшили заново.
Стоп.
Стетоскоп?
Нина тяжело открыла глаза. Этот надоедливый запах краски когда-нибудь расплавит ее ноздри. А может запах уже выветрился, а все, что она чует – плод ее талантов? Все-таки уже неделя прошла с тех пор, как она обосновалась у Эрика.
Ян сосредоточено водил стетоскопом по ее груди. Она любит, когда он так хмурит брови. Это придает ему вид серьезного профессора, решающего вопрос о том, как спасти мир.
– По мне так пульс есть и ладно, – прохрипела Нина. Горло саднило от жажды.
Ян, наконец, заметил, что она проснулась. Он улыбнулся своей неизменно доброй улыбкой и закончил ее слушать.
– Звучишь как пятидесятилетний старикашка, – ответил он.
– Как долго я спала?
– Почти сутки, – ответил другой хорошо знакомый голос.
Эрик стоял возле большого окна и наблюдал, как яркие огни решительно захватывают ночной город.
Ян помог Нине сесть в кровати, подложил под спину подушки, а она вдыхала аромат его одеколона и грустно осознавала, что ей так не хватало его заботы, пусть даже она была такой редкой, но от этого ведь более ценной.
– Насколько все было ужасно? – спросила Нина.
– Ну, если распределить все твои припадки на шкалу от одного до пяти, где пять – это летальный исход, – Ян выждал многозначительную паузу, – дальше четверки ты не ушла. Ребята во время тебя вырубили.
После этих слов Ян бросил обвиняющий взгляд на Эрика, тот виновато съежился.
Нина потрогала затылок, на котором выскочила солидная шишка и тяжело вздохнула.
– Что произошло, Нина? Почему ты перестала их принимать?
Ян указал на многочисленные баночки на тумбе возле кровати.
– Я ведь уже сказал тебе, что это была моя идея, – раздражительно произнес Эрик.
Ян молчал, всем своим видом демонстрируя, что ждет ответа от Нины. Но все, что она сказала, было:
– Хочу пить.
Ян устало вздохнул. Эрик, который был ближе всех к журнальному столику, где был накрыт уже остывший ужин, налил из графина воды.
– Я хотела испытать себя, – ответила Нина, жадно опустошив стакан.
– Нельзя с этим играть, Нина! На кону жизни людей! Ты подвергаешь их опасности!
– Умерь свой патетизм, Ян, – устало произнес Эрик. Похоже, сегодня он подвергался нравоучениям Яна не один час.
– Эрик, ты уже все сказал! И я вот настолько близок, чтобы отменить всю эту аферу и вернуть Нину обратно!
– Ты не сможешь! Она мертва на бумагах!
– Тем лучше! Я навсегда запру ее подальше от людских глаз!
Эрик фыркнул и снова отвернулся к окну. Ян был вне себя от ярости, и на секунду Нина поверила в его слова. Но это были пустые угрозы. Пока что. Нина чувствовала его искреннюю веру в шанс, что они дали ей и себе.
– Нина, ты должна пообещать, что будешь принимать таблетки, как я предписал, – уже спокойнее сказал Ян.
Нина нервно затеребила накрахмаленный пододеяльник, который вскоре стал влажным от потных пальцев.
– Но ведь ничего не произошло, – прохрипела она дрожащим от слез голосом. – Я ничего не сделала! Я не тронула никого! – залепетала она, словно обиженный ребенок, которого только что обвинили в краже конфет.
Но Ян не поддался ее мольбам. Он даже в лице не изменился. Он был неотступен.
– Нина, – тихо начал Эрик, – ночью Лидия застрелилась.
Эта новость повергла Нину в неподдельный шок. Она не верила услышанному и уже впилась глазами в Эрика, желая самой удостовериться в его искренности. Образы замелькали перед глазами, но долго пребывать за гранью реального мира она не смогла. Резкая боль пронзила затылок, заставив вернуться обратно. Но и той доли секунды было достаточно, чтобы убедиться в том, что это правда: Лидия покончила жизнь самоубийством. Нина заставила ее. Нина убила Лидию.
– Но ведь… но ведь это не я, – голос Нины оборвался и она заплакала.
– Нет, Нина, ты ее не убивала, – Ян подсел к ней поближе и сжал ее холодную ладонь в своих горячих руках. – Ты не хотела, чтобы так все закончилось. Но ведь ты что-то сказала ей, так? Что-то, что заставило ее поступить так, как она поступила, верно?
Слезы ручьями заструились по щекам Нины, из груди вырвались всхлипы. Ян крепко прижал ее к груди и стал раскачивать взад-вперед.
Нина уткнулась в его плечо и плакала. Нет, она не хотела смерти Лидии! Этого хотела та другая ее половина, но ведь ей не позволили довести дело до конца! Нина потеряла сознание до того, как смертельная сила вырвалась из нее на поиски жертвы. Она не виновата! Она не заставляла Лидию брать пистолет в руки и пускать пулю себе в висок! Это было решение Лидии!
– Теперь понимаешь, Нина? Лекарства необходимы. Ты не сможешь Их побороть. Прости, но тебе поздно исследовать свои лимиты. Твой мозг не справится, он слишком долго сидит на таблетках. Теперь они для него, как воздух для легких.
– Я всего лишь сказала правду!
Ян тяжело вздохнул.
– Нина, есть секреты, с которыми люди не могут жить, и тогда они их хоронят. Некоторые секреты убивают.
Ян протянул ладонь, где лежали знакомые до боли таблетки. Нина умоляюще взглянула на него.
– Пожалуйста, Ян! – взмолилась Нина.
– Нет, Нина. Либо ты принимаешь таблетки, либо я забираю тебя обратно! – произнес Ян и тут же пожалел о грозном тоне, с которым была произнесена фраза.
– Нина, это – единственный для тебя выход обрести нормальную жизнь, – Ян протянул таблетки еще ближе.
Нина утерла слезы и взглянула на Эрика. Но он не смотрел на них, будто не хотел быть свидетелем преступления. А может, хотел предоставить Нине самой принять решение.
