— Расскажите мне о себе, дорогая маркиза, — сказал он, — я уверен, что миссис Фитцжерберт захочет узнать все подробности о женитьбе моего дорогого друга.
— Для меня такая радость встретиться с вашим высочеством, — ответила Ивона, — что трудно думать о чем-то другом.
Принц был счастлив. Больше всего на свете он любил выслушивать комплименты от хорошеньких женщин.
— Мы с вами раньше не встречались, иначе я бы вас обязательно запомнил, — сказал он.
— Живя недалеко от Брайтона, я так много слышала о вас, ваше высочество, — продолжала Ивона, — и я знаю, как много вы сделали для украшения города. Все только и говорят о красоте и богатстве королевской резиденции.
Я доволен этим больше всех, — ответил принц. — Пусть Джастин привезет вас посмотреть на нее, как только у вас закончится медовый месяц.
— Вы очень добры, сир, — вмешался маркиз, — но, полагаю, нам разумнее будет подождать, пока леди Роз не покинет Брайтона.
Принц расхохотался.
— Она была просто потрясена вашей женитьбой, Джастин. Это я виноват, что рассказал ей, где вы можете скрываться.
Он слегка смутился и добавил:
— Откровенно говоря, уже после того, как я так неосторожно проговорился, что у вас здесь есть замок, мне пришло в голову, что единственным человеком, кому не нужно было об этом знать, и была сама Роз Катерхем.
— Вы очень проницательны, сир, — бесстрастно сказал маркиз.
— Но она так убежденно говорила о том, что вы помолвлены! — продолжал принц, как бы пытаясь оправдаться. — А теперь я и подумать боюсь о том, что мне придется возвращаться с ней в Брайтон в одном фаэтоне.
— Мне очень жаль, сир, — сказал маркиз. — Если вы позволите, я хотел бы сделать вам признание.
— Конечно, Джастин, я готов вас выслушать.
Не может быть сомнений, что с вашим непревзойденным тактом и дипломатичностью, — сказал маркиз, — вы найдете средства сгладить ситуацию, но я клянусь вам, что никогда в жизни не имел ни малейшего намерения жениться на Роз Катерхем!
Принц обожал признания, особенно если они исходили от такого человека, как маркиз де Верьен, известного скрытностью в любовных делах.
— Доверьтесь мне, дорогой друг, — ответил он важно, — я все устрою.
— Я знал, что могу рассчитывать на вас, сир, — сердечность и искренность в голосе маркиза непременно заставили бы Энтони улыбнуться, если бы он присутствовал при разговоре.
После следующего бокала шампанского принц поднялся:
— Пора в обратный путь. Миссис Фитцжерберт будет ожидать меня. Она не могла приехать с нами: вы же знаете, мой фаэтон вмещает только двоих.
И это была истинная правда, учитывая то, что один из двоих был толст, как его королевское высочество.
Джастин, стремившийся отделаться от незваных гостей как можно скорее, вышел на террасу, чтобы позвать Энтони, который выслушивал в саду длинный монолог разъяренной леди Роз.
Они быстро вернулись на террасу, и самозваная невеста молча прошла мимо маркиза с высоко поднятой головой.
Они присоединились к принцу в библиотеке, где он «вместе с Ивоной любовался картинами.
— Ваша супруга, Джастин, рассказывала мне о морских боях, в которых принимали участие ее предки, — сказал принц. — Это очень интересно. Я бы хотел показать ей некоторые морские трофеи, которые я собрал в резиденции в Брайтоне.
— Это большая честь, сир, — ответил маркиз.
— И я надеюсь, вы пригласите меня к себе снова. Может быть, мы приедем на следующей неделе вместе с миссис Фитцжерберт?
— Мы будем счастливы принять ваше высочество! — Это был единственно возможный ответ.
Принц повернулся к Ивоне:
— Мои самые наилучшие пожелания, мадам. Вы, без сомнения, самая хорошенькая маркиза де Верьен. Ваш муж должен решить, кого из художников лучше пригласить писать ваш портрет, который займет почетное место в галерее среди его знаменитых предков.
Он галантно поцеловал руку Ивоны. Маркиз ответил на это:
— Я собирался при первой возможности просить совета у вашего высочества. Никто, кроме вас, сир, не сможет лучше выбрать художника.
К этому моменту разъяренная леди Роз уже покинула библиотеку.
Теперь за ней последовал принц, обсуждая с Джастином достоинства разных портретистов, вопрос, в котором он был большим знатоком.
Энтони на минуту задержался на пороге и тихо сказал Ивоне:
— Отличная работа!
Затем он вслед за приятелем отправился провожать гостей.
Минуту она стояла, глядя им вслед, затем закрыла лицо руками и без сил опустилась на софу.
Казалось абсолютно нереальным, что столько всего случилось за такое короткое время: ее признание, его страшная угроза, что ее повесят, приезд невероятно прекрасной дамы в сопровождении самого принца Уэльского и спасение маркиза от нежелательной помолвки.
Ивоне казалось поразительным, что можно добровольно отказаться от женитьбы на такой красавице, как леди Роз.
В то же время она заметила, как презрительно эта светская дама говорила с маркизом и как игнорировала его, покидая Хертклиф.
Сейчас маркизу де Верьену удалось выкрутиться из очень сложной ситуации, удачно солгав, но это было не окончательное решение проблемы.
«Но что же он будет делать дальше, — подумала Ивона, — когда снова потребуется предъявить несуществующую жену?»
Она решила, что сейчас ей лучше всего как можно скорее вернуться домой.
Ивона все еще отчаянно боялась, что маркиз уволит Маркхэма, как он угрожал, но она сказала себе, что, как бы жесток он ни был с ней, возможно, это поможет Марки.
Она не думала, что при сложившихся обстоятельствах хозяин поместья будет так несправедлив и прогонит управляющего, не поговорив с ней.
«Но только не сейчас», — неожиданно испугалась она.
Услышав голоса друзей, возвращающихся в библиотеку, она выскочила через окно в сад и поспешила к конюшне, где оставила свою повозку, запряженную старым пони.
Джастин не удивился, не застав Ивону в библиотеке, он был готов к этому.
Пройдя к столику, на котором были сервированы напитки, он налил себе шампанского. Стремительное развитие событий стоило ему немалых сил.
Энтони вошел в комнату следом за ним и закрыл дверь.
— Что, черт побери, здесь происходит? — спросил он возбужденно. — Я понял, что ты спасся от когтей леди Роз только с помощью Ивоны, но как она вообще тут оказалась?
— Она пришла, чтобы рассказать мне о том, что здесь происходит, — объяснил Джастин, не скрывая гордости, — и теперь я знаю все! Это здорово напоминает театральную мелодраму.
