Маркиз теснее привлек ее к себе.
– Я очень хорошо понимаю, что ты хочешь сказать, потому что сам чувствую то же. Ты, наверное, Сирена! Ты заворожила меня, и я больше ни о чем не могу думать, кроме тебя.
Девушка подняла к нему лицо, и маркиз нежно поцеловал ее.
– Завтра вечером, – сказал он, – мы будем одни в нашем домике; и тогда я покажу тебе, как ты много значишь для меня, моя драгоценная, я смогу поцеловать тебя по-настоящему, так, как я хочу.
Линетта замерла, потрясенная силой страсти, звучавшей в его голосе.
– Будет чудесно быть с тобой и только с тобой, – ответила она, – знать, что нам не нужно больше расставаться. Вчера, когда ты ушел, я хотела бежать за тобой и умолять тебя вернуться. Мне стало страшно, что я больше не увижу тебя.
– Неужели ты думаешь, что такое может случиться? – изумился маркиз. – Я уже сказал тебе, Линетта, что ты моя и никакая сила никогда не разлучит нас.
– Мне так хочется этому верить! – вздохнула она. – Но иногда меня все же охватывает страх.
– Нет никаких причин бояться. Я приеду за тобой завтра рано утром. Когда я подписывал договор о найме сегодня вечером, я узнал, что владелец дома уезжает очень рано. Так что, если хочешь, мы можем въехать еще до полудня.
– Ничего не может быть лучше! – захлопала в ладоши Линетта.
– А потом мы должны поехать с тобой к Оскару Массену. Я хочу купить тебе подарок. Я предполагал выбрать для тебя что-нибудь сегодня, но у нас не хватило времени. Интересно, что бы тебе понравилось.
Дарльстон почувствовал, что Линетта как будто окаменела в его объятиях.
– Я не хочу, чтобы ты покупал мне… драгоценности, – твердо сказала она.
– Почему? – удивился маркиз.
Линетта молчала, и он догадался, что она ищет какое-то объяснение, не имеющее отношения к подлинной причине ее отказа.
– Ты уже дал мне так много, – уклончиво сказала она. – Бланш говорила мне, что ты хочешь заплатить за мои платья.
– А ты думала, что я позволю какому-то другому мужчине платить за них? – возмутился маркиз. – Но я действительно хочу дать тебе многое, Линетта, и драгоценности – это только часть.
– Пожалуйста, прошу тебя, не надо. Маркиз повернул ее лицом к себе и взглянул в глаза.
– Почему? – настойчиво спросил он. – Скажи мне, почему?..
Линетта не хотела отвечать, но властная нота в его голосе вынудила ее повиноваться.
– Сегодня Бланш показала мне свои драгоценности… – с трудом проговорила она.
Маркиз тихонько засмеялся.
– Я понимаю, о чем ты думаешь, но, обещаю тебе, между нами все будет по-другому.
Он почувствовал, что ему не удалось убедить ее.
– Мой ангел, я ничем не хочу огорчить тебя. Я никогда не сделаю ничего против твоего желания. Такие вещи могут подождать. Все, что имеет значение сейчас, – это то, что мы сможем быть вместе.
– Да, это единственное, что важно, – с радостной готовностью согласилась Линетта, подставляя ему свои губы.
Прощаясь с Линеттой, маркиз поцеловал ей руки, один тонкий пальчик за другим, а затем нежные мягкие ладони.
– Завтра вечером, мое блаженство, я буду целовать тебя так, как хотел бы целовать здесь, сейчас, – шепнул он. – Мы расстаемся всего лишь на несколько часов, хотя мне они покажутся вечностью.
– И мне тоже, – ответила Линетта.
Кучер остановил лошадей, и они вышли из коляски.
– Спокойной ночи, дорогая, желаю тебе увидеть меня во сне, – сказал маркиз.
Линетта вошла в подъезд, и швейцар закрыл за ней дверь.
– Мадам уже вернулась? – поинтересовалась Линетта.
– Да, m'mselle, – ответил ей лакей, – но не думаю, что ее следует беспокоить.
– Разумеется, нет, – согласилась Линетта. – Я буду очень осторожна. Спокойной ночи, Жюль.
– Спокойной ночи, m'mselle.
Лакей исчез в двери под лестницей, ведущей в помещения для прислуги.
Линетта начала подниматься по лестнице, и вдруг услышала легкий стук в парадную дверь.
Она подумала, что, быть может, маркиз забыл ей что-нибудь сказать, и, не дожидаясь лакея, она сбежала вниз и сама открыла дверь.
На пороге стоял не маркиз, а мистер Бишоффсхайм с каким-то свертком в руке.
– Мистер Бишоффсхайм! – удивленно воскликнула Линетта. – А я думала, вы за городом.
Он улыбнулся ей и, войдя в холл, положил цилиндр на столик.
– Я и был там, – самодовольно произнес он, – но я вернулся в Париж, потому что единственный подарок, который моя дочь хотела получить на день рождения, чтобы ее взяли в театр. – И он добавил с усмешкой: – Она унаследовала от своего отца пристрастие к огням рампы и пожелала видеть Сару Бернар в «Прохожем».
– И хорошо она играла? – спросила Линетта.
– Великолепно!
Он взглянул на платье и накидку Линетты.
– Вы только что вошли?
– Да, несколько минут назад, – ответила Линетта, – а Бланш уже дома и, кажется, спит.
– Тогда я сейчас удивлю ее, – улыбнулся мистер Бишоффсхайм. – У меня есть для нее особенный подарок, она давно уже желала иметь эту вещь. Хотите посмотреть?
– О да!
Мистер Бишоффсхайм кивнул своему выездному лакею, и тот внес корзину тубероз. Поставив ее на стол, он спросил:
– Что еще угодно, monsieur?
– Это все, благодарю вас, Клеман, – ответил мистер Бишоффсхайм. – Завтра приезжайте за мной как обычно. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, monsieur! – И лакей вышел, закрыв за собой дверь.
Те несколько дней, что она жила у Бланш, она не замечала, чтобы мистер Бишоффсхайм оставался на ночь.
Ей это показалось странным, но она, естественно, ничего не сказала.
Бишоффсхайм достал из принесенного им с собой свертка футляр, и еще до того, как он поднял крышку, Линетта догадалась, что в нем драгоценности.
Когда он показал ей содержимое футляра, Линетта ахнула от восхищения.
Колье с такими огромными бриллиантами, которые даже в тусклом освещении холла сверкали как солнце, она еще ни на ком не видела.
– Вам нравится? – спросил Бишоффсхайм, довольный произведенным впечатлением.
– Это что-то сказочное! – воскликнула Линетта.
– Оно принадлежало Марии-Антуанетте, – объяснил банкир. – Бланш давно уже хотела его иметь. Мне пришлось порядком поторговаться, но теперь оно принадлежит ей! Вы думаете, она будет довольна?
