Ты чувствуешь, как последнее дыхание покидает их тело. Ты заглядываешь им в глаза. Когда это происходит, ты — Бог!
Тед Банди, серийный убийца, насильник, похититель и некрофил Настала очередь Энтони Гарзы появиться за стеклянной перегородкой. Минут пятнадцать он буравил Эвелин взглядом, однако она отказывалась заговорить первой. Этой встречи потребовал сам Гарза. Эвелин ответила согласием, однако не собиралась брать инициативу в их разговоре на себя. Или ему есть что сказать ей, или нет. Похоже, он лишь хотел понапрасну потратить ее время. Устав играть в молчанку, она встала, чтобы уйти. И тогда он нарушил тишину.
— Ну и метель.
Закованный в цепи и кандалы, в оранжевом тюремном комбинезоне, с перебинтованными руками и сломанными зубами, он произнес эту фразу как обычный, вполне вменяемый индивид, — с таким, например, можно поболтать на борту самолета. Увы, в этом на первый взгляд естественном поведении присутствовал холодный расчет, призванный притупить ее бдительность.
Эвелин прижала к груди блокнот и вернулась на свой стул. Она любила делать в ходе интервью короткие заметки — но вовсе не для того, чтобы сохранить в памяти то, что она увидела и услышала. Нет. Прежде всего для нее это был хороший предлог не смотреть в глаза пациенту, когда ей нужно было восстановить эмоциональное равновесие или поразмышлять. Сеансы с пациентами фиксировались на видео, и этот не был исключением. По тому, как Гарза с улыбкой то и дело косился на камеру в углу помещения, как будто работал на публику, она сделала вывод, что он в курсе этого факта.
— Вы вырезали у себя на руке мое имя лишь затем, чтобы сказать мне «Ну и метель»?
Он смущенно втянул голову в плечи.
— Подумал, что это поможет нам найти общий язык.
Среднего роста — не высокий, но и не коротышка, — Гарза обладал несколькими физическими достоинствами, на которые Эвелин во время первой их встречи почти не обратила внимания — красивой золотистой кожей и мощной мускулатурой. Помимо уродливых зубов, которые он сломал в заключении, в его внешности не было ничего пугающего, ничего, что насторожило бы потенциальную жертву. Когда он был моложе, многие женщины наверняка считали его красавцем. Впрочем, он и сейчас еще не стар. Судя по бумагам, ему в феврале, на День святого Валентина, стукнет лишь сорок.
День святого Валентина. Для жены серийного убийцы. Была в этом своя ирония.
— Я здесь не для того, чтобы обсуждать с вами погоду, — сухо заметила Эвелин.
Поняв, что его попытка расположить ее к себе провалилась, Гарза тотчас изменился в лице. В глазах промелькнула злоба, которую он, правда, моментально спрятал. Он встал и шагнул к стеклу.
— Тогда что вам от меня нужно, док? Должна же быть какая-то причина, зачем меня привели сюда, — он с сальной улыбочкой посмотрел на ее грудь. — Или вы надеетесь родить от меня ребенка? Потому что в этом случае вам придется задрать вашу узкую юбку и раздвинуть ноги.
Такие речи были для нее не в новинку. Многие пациенты, с которыми ей приходилось иметь дело, пытались задействовать против нее секс или то, что им было известно про ее прошлое и про Джаспера. Лишенный настоящего оружия, Гарза действовал наугад, пытаясь нащупать ее уязвимое место, чтобы нанести символические удар.
Впрочем, Эвелин не дала ему такой возможности и тоже продолжила улыбаться.
— Вообще-то вы здесь затем, что мы проводим эксперименты на самых упертых болванах мира и нам требовался совершенный образец.
Он только что был на грани выплеска ярости. Это было понятно с первого взгляда. Однако ее ответ застал его врасплох. Эвелин была уверена: до этого еще ни один психотерапевт не называл его болваном и не пытался настроить его против себя. Увы, она была не в том настроении, чтобы притворяться, будто в ее глазах он нечто большее, нежели обыкновенный псих.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил он.
— То, что мы задумали, предполагает использование ваших… причиндалов. — Последнее слово она произнесла с особым нажимом, чтобы он понял, что она имеет в виду. — Вы ведь слышали про кастрацию? Она резко понижает уровень тестостерона мужчины и его склонность к насилию. Согласна, это весьма спорный метод лечения… но в ряде случаев он доказал свою эффективность.
Гарза презрительно усмехнулся.
— Чушь собачья! Вы не можете отрезать мне яйца, тем более без моего согласия. Это жестокое и необычное наказание.
Он прав, так оно и есть. Для этого он должен иметь право на условно-досрочное освобождение и лично просить администрацию предпринять по отношению к нему столь радикальные меры. Выбор всегда был за самим заключенным. Пока что во вверенном ей учреждении еще никто не решился на этот шаг. Однако Эвелин не собиралась делать эту процедуру необязательной.
— И кому вы пожалуетесь? Это здесь-то? — спросила она.
Ее вопрос стер с его лица последние следы ухмылки. Ага, похоже, она напугала его, с удовлетворением отметила Эвелин. Раньше она никогда не применяла к своим пациентам такой подход. Однако после разговора с Хьюго она ощущала себя сбитой с толку и уставшей. Впервые с момента ее приезда в Ганноверский дом ей показалось, что контроль за ее детищем ускользает из ее рук — не слишком приятный знак.
Кроме того, апеллировать к душевным струнам Гарзы бесполезно. Это никогда не сработает. Хотя бы потому, что таковых — судя по тому, что она читала о нем, — просто не было. Может, испробовать новый подход? Попытаться сыграть на его злобе и высокомерии? Психопатам свойственна завышенная самооценка. В собственных глазах они не такие, как все, — особая, избранная каста. Эвелин хотелось бросить вызов самомнению Гарзы.
— Да, только не в этой дыре, — сказал он.
— Именно — поддакнула Эвелин. — И как вам ощущение собственного бессилия?
Гарза хищно прищурился.
— Я вижу, куда вы клоните. Вы пытаетесь показать мне, через что проходит жертва. Но я не бессилен. Вам со мной ничего не сделать. У вас ничего не выйдет. У меня есть права. Меня охраняет конституция!
Эвелин посмотрела на свои ногти.
