Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Репутация человека небесполезна, если допустить, что, учитывая проблемы со сдерживанием порывов, люди с подлинными нравственными чувствами лучше других способны действовать в своих собственных интересах. Но эффект этих чувств не ограничивается ситуациями, в которых поведение, к которому они относятся — честность, стремление отомстить, верность и т.д., — было бы эгоистичным. Вспомним, что человек может сдержать свое побуждение обмануть благодаря противоположному побуждению, которое создаст текущие психологические издержки, если он действительно обманет. Даже если это противодействующее нравственное чувство могло возникнуть благодаря его эффективности в ситуациях, когда обманывать не рационально, отбор поведения ведется не на этом основании. То есть чувство может присутствовать, не только когда обман не приносит выгод, но даже когда приносит.
Таким образом, люди с хорошей репутацией могут решать даже однократные дилеммы заключенного. Например, они могут успешно сотрудничать друг с другом в предприятиях, в которых обман выявить невозможно. Истинный альтруизм, иными словами, может возникнуть просто из того, что репутация сложилась на основании осмотрительного поведения. Учитывая природу психологического механизма вознаграждения, не так-то просто создать такую репутацию. Люди, кому это удается, до некоторой степени демонстрируют признаки того, что их хотя бы частично должны мотивировать соображения, не сводящиеся к материальному эгоистическому интересу.
ДВА ПУТИ К НРАВСТВЕННЫМ ЧУВСТВАМ
Итак, мы рассмотрели два возможных пути возникновения нравственных чувств. Первый, описанный в главе III, я буду называть путем «искренности». По этой версии, нравственные чувства сопровождаются внешними физическими знаками, которые позволяют посторонним заметить их наличие. («Смит кажется искренним. Давайте его наймем».) Наоборот, по второй версии — путь «репутации» — никаких физических знаков не требуется. В силу практических трудностей осмотрительного поведения репутация может возникнуть как альтернативное средство выявления нравственных чувств.
Во многих отношениях эти версии сходятся. Обе они ведут к истинно альтруистическому поведению в том смысле, в каком оно определялось в главе И. Люди, не обманывающие в ситуации, когда нет почти никакой вероятности быть пойманным с поличным, были бы успешнее, если бы обманывали, и они это знают. Они воздерживаются не потому, что боятся последствий разоблачения, а потому что им неприятно обманывать.
Эти версии также похожи в том, что обе производят устойчивую пропорцию честных людей и оппортунистов в популяции. В случае искренности, напомним, издержки на проверку гарантировали, что никакая популяция не может состоять исключительно из сотрудничающих. Ибо в такой популяции будет неэкономично проверять людей на физические знаки искренности, и потому в ней начнут процветать предатели. Те же силы обеспечивают тот же самый результат в случае репутации. В любой популяции, которая состояла бы исключительно из сотрудничающих, было бы неэкономично собирать информацию о чужих репутациях, и потому у предателей дела шли бы лучше, чем у сотрудничающих. Оппортунисты — неотъемлемая часть пейзажа в обеих версиях.
ВЛИЯНИЕ КУЛЬТУРЫ
Обе версии также предполагают вполне осязаемую и объяснимую роль культуры — с чем теории, изложенные в главе И, имели некоторые проблемы. Напомним, что этим теориям не удавалось объяснить, почему родители-оппортунисты будут участвовать в попытках научить своих детей сотрудничать, если предательство невозможно или очень сложно выявить.
С вариантом искренности мы больше не испытываем этой трудности. Если есть какие-то внешние признаки нравственных чувств, тогда может быть выгодно их культивировать. Повторимся, эти чувства почти наверняка не являются наследственными в какой-то очень специфичной форме. Определения честности, понятия о справедливости, даже условия, вызывающие гнев, сильно разнятся от культуры к культуре. Если люди что-то и наследуют, так это восприимчивость к обучению установкам, которые скорее всего пригодятся им в жизни. Практически каждая культура много вкладывает в воспитание молодежи. Если люди, успешно усваивающие эти знания, внешне отличаются от тех, кто их не усваивает, нет ничего странного в том, что родители с энтузиазмом сотрудничают в процессе обучения.
Объяснение с точки зрения теории репутации так же легко позволяет понять, почему родители могут хотеть привить детям нравственные чувства. Потому что, согласно этой теории, человек тоже выигрывает от приобретения этих чувств. Поскольку они дают ему возможность вести себя осмотрительно под воздействием противоположных импульсов, они упрощают создание благоприятной репутации.
Конвенциональные теории легко объясняют полезность различных религиозных конфессий в целом. Но связь между этими верованиями и материальными интересами индивида зачастую не так ясна. И теория репутации, и теория искренности помогают указать на связующие моменты. Угроза геенны огненной и проклятия повышает вероятность того, что человеку будет не по себе, когда он поступает неправильно. Если такие чувства сопровождаются физическими знаками, этот человек выиграет по причинам, указанным в главе III. И наоборот, они могут помочь ему решить проблему сдерживания порывов, и в этом случае ему будет выгодно иметь хорошую репутацию.
ДВЕ РАЗНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА
Эти два подхода также похожи тем, что оба они рассматривают нравственные чувства как практические механизмы для решения проблемы обязательства. В версии искренности проблема обязательства в том, как заставить себя захотеть быть честным, когда материальные стимулы благоприятствуют обману. В версии репутации, наоборот, проблема обязательства в том, чтобы вызвать у себя желание проявить осмотрительность в случаях, когда долгосрочные материальные стимулы благоприятствуют честности. Эти две проблемы обязательства совершенно различны. Решить первую, как кажется, благородно, вторую — просто удобно. Ирония в том, что они решаются при помощи одних и тех же нравственных чувств.
ОППОРТУНИЗМ В ОТНОСИТЕЛЬНОМ СМЫСЛЕ
Обе версии возникновения нравственных чувств говорят о равновесии, при котором те, у кого они есть, сосуществуют с теми, у кого их нет. При этом равновесии материальные выигрыши, полученные обоими типами, — одни и те же.
Если рассматривать его в контексте традиционных социобиологических моделей, равенство выигрышей — огромная победа для неоппортунистических людей. Им не только не грозит вымирание, они даже могут быть в чисто материальном смысле столь же успешными, как те, кто лжет, обманывает, крадет и тому подобное.
Если же рассматривать его с точки зрения кого-то, кто полагает, что преступление себя не оправдывает, то же самое равенство выигрышей может показаться обидным. В этом отношении в последующих главах мы увидим факты, которые подсказывают гораздо более оптимистическую интерпретацию. Эволюционные модели говорят нам, что выигрыши должны уравновешиваться между двумя стратегиями, которые различаются в относительных терминах. Так, теории показывают, что ниша есть только для людей — оппортунистов лишь в относительном смысле. Они не утверждают наверняка, как будут выглядеть эти люди в абсолютном смысле. В самом деле, мы увидим, что крайне оппортунистические люди отнюдь не так успешны в материальном отношении. Эти факты указывают, что даже для того, чтобы просто выжить, человек должен усвоить существенное количество традиционных моральных норм. Люди, достигающие материального успеха, — не всегда образец добродетели, да. Но те, кто лишен хотя бы крупицы нравственных чувств, имеют гораздо больше шансов оказаться в тюрьме, а не на вершине корпоративной лестницы.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
