Выждав полчаса, выскользнул с сеновала и метнулся в лес. Обошел озерцо, пробрался мало кому известной тропинкой через болото. Лес заканчивался низкорослыми кустами. Дмитро продирался сквозь них не прячась. Шел быстро, запыхался и часто вытирал со лба пот рукавом поношенного пиджака.
— Стой! — крикнули справа из–за деревьев.
Уже виднелись хаты Пилиповцев, значит, там «ястребки». Дмитро решительно повернул к ним, на ходу снимая с шеи автомат, когда из–за деревьев ударила очередь. Обожгло грудь и живот, ступать стало тяжело. Подкосились колени, и Дмитро упал лицом в траву.
— Вот гад, — выругался кто–то, — еще и стрелять хотел! Хорошо, что я его…
Из кустов вышли двое. Постояли, разглядывая, и, увидев, что бандеровец не шевелится, начали осторожно приближаться. Тот, что стрелял, длинный, неуклюжий, в полотняном картузе, сразу схватил автомат Дмитра и только после этого нагнулся над телом.
— Готов, — подтвердил, — я, брат, бью точно.
Другой, совсем еще мальчик, перевернул Дмитра. Всмотрелся.
— Дышит, — заметил он, — тоже мне снайпер…
Заставный открыл глаза. Жгло в груди, но боль была не такая нестерпимая, как утром. Два незнакомых лица над ним. Вспомнил — эти двое стреляли в него из–за кустов. Облизал губы, попросил:
— Немедленно позовите вашего начальника. Должен ему сообщить…
Парень в полотняном картузе захохотал:
— Ишь чего захотел! Сдохнешь и так, бандитская морда!
— Нужно, очень нужно… — простонал Дмитро. Теперь жгло всего, и он не знал, выдержит ли эту боль. — Скорее…
— Ты правду говоришь? — опустился перед ним на колени младший.
— Должен сообщить… — повторил Дмитро и потерял сознание.
Низенький сурово посмотрел на товарища.
— Чеши, Гнат, в сельсовет, — приказал он. — Кажется, приехал капитан, позови его или лейтенанта!
— Еще чего, сапоги топтать… — с издевкой усмехнулся владелец полотняного картуза.
— Кто старший? — выпрямился низенький. — Товарищ Маковка, приказываю вам!
— Сейчас, — согласился длинный, — сбегаю уж…
Натянул картуз на лоб и побежал, неуклюже прижав к бокам локти. Низенький сбегал к ручью, принес в старой фетровой шляпе воды и брызнул Дмитро на лицо.
— Пить, — попросил тот, не открывая глаз. Казалось, ударит свет — и снова затуманится голова… А он должен рассказать обо всем…
Низенький разорвал на нем рубашку, вынул индивидуальный пакет и начал перевязывать. Дмитро стонал, а он туго наматывал бинт, умоляя:
— Потерпи… Терпи… Сейчас будет легче…
Дмитро вспомнил, как пристреливал раненых Отважный. Подходил, деловито осматривал — дышит ли? — и стрелял в висок. Брызгала кровь и мозг, сапоги у Отважного всегда были покрыты рыжими пятнами.
Зачем он перевязывает меня?
Появился Отважный и наступил грязным сапогом на грудь. Да, на голенищах рыжие пятна — успел разглядеть Дмитро. Хотел сдвинуть сапог, но не смог, боль обожгла его всего, и парень снова потерял сознание.
Капитан Кирилюк был в Пилиповцах, когда «ястребок» в полотняном картузе добежал до сельсовета. Выслушав его, Петр вскочил.
— Я с вами! — схватил фуражку лейтенант.
У сельсовета стояли оседланные лошади, и офицеры галопом поскакали к болоту, где лежал раненый бандеровец.
— Фельдшера туда! — успел приказать ребятам Кирилюк.
Лейтенант, увидев Заставного, не сдержался.
— Вот сволочь, — выругался он, — старый знакомый! Я вчера проверял у него документы…
— Сейчас это не имеет значения, — резонно заметил Кирилюк. Посмотрел, куда ранен, сокрушенно покачал головой. — Приходил в себя? — спросил он «ястребка».
— Сейчас я принесу воды, — побежал тот к ручейку.
Вернувшись, пояснил:
— Я на него брызнул, он и очухался.
Петр намочил платок холодной водой, положил на лоб Дмитру. Тот вздрогнул, открыл глаза.
— Вы хотели что–то сообщить? — спросил Петр. — Я — капитан Кирилюк.
Лишь посмотрев на рану в животе, Петр понял, что этому парню осталось жить совсем недолго.
— Я из отряда Грозы… Дмитро Заставный. Слушайте меня, говорю правду: сегодня ночью Гроза с ребятами будут гулять на хуторе Бабляка. Утром отряд снимается и идет к Злочному. В село Путятичи… В двух километрах — домик лесника… — Задохнулся и попросил: — Воды…
Кирилюк дал ему несколько глотков. Поднял голову Дмитра повыше. Ждал.
— Возле Путятичей… — набрался сил Заставный, — Гроза должен встретить людей, которые приедут из города, людей с чемоданом…
— Что? — нагнулся еще ниже Кирилюк. — С каким чемоданом?
— Двое пришли из–за границы, — еле слышно прошептал Дмитро. — Я был вместе с ними в городе… — Лицо его стало белым как полотно, он пошевелил губами и замолчал.
Кирилюк послушал пульс.
— Фельдшера, скорее! — приказал «ястребку». — Возьми коня!
Тот поскакал, а Петр сидел, держа руку Дмитра, и чувствовал, как замирает жизнь в теле юноши. Сжимал руку крепче, будто еще мог удержать уходящую жизнь, и злился на свою беспомощность.
Дмитро заговорил совсем неожиданно, когда Кирилюк уже подумал, что парень отходит.
— Я помогал им охотиться за чемоданом, — сказал он четко и ясно, будто был совсем здоров. — В нем какие–то важные документы.
— Знаем, — не выдержал Петр.
Дмитро улыбнулся:
— Хорошо, что знаете. Только что к ним в город поехал отец Андрий Шиш. Должен предупредить о месте встречи. Но, — вспомнил он вдруг, — Гроза говорил, что, если с ним что–нибудь случится и не сможет выйти на Путятичи, пусть предупредит этих… зарубежных агентов…
— Как их зовут и где живут?
— В конце Городецкой… слева…
Дмитро недоговорил. Не хватило дыхания. Еще раз открыл глаза, посмотрел в безоблачную голубизну, которая почему–то начала чернеть, как во время затмения. Вот и звезды вспыхнули, но почему они падают с неба? Падают и падают, оставляя сверкающие следы, как кометы.
— Красиво, — вздохнул одними губами Дмитро и умолк.
— Умер… — Петр отпустил руку Заставного, встал. — Жаль…
— И вы действительно жалеете этого бандеровского прихвостня? — спросил лейтенант.
Кирилюк нахмурился.
— Кто знает, — задумчиво сказал он, — может, из него со временем и получился бы человек… — Петр повернулся и пошел к коню: нужно немедленно связаться с районом.
Когда уже подъезжал к селу, увидел фельдшера и председателя сельсовета, пробиравшихся огородами.
