– Мне раньше они нравились тоже.
– Такие же, как он?
Аш только кивнул.
– Убьёшь?
– Если этого не сделаю, мне Эмму не оставят.
– Дело в ней?
– Сейчас – да.
– Думал, ты хочешь перемен.
– Хочу. Я не передумал. Я бы дрался за них и раньше. Это мой путь. Но там был выбор. А когда появилась она – его не стало.
– Да, тут ты прав.
Мужчины недолго помолчали. Затем Кирванзес разорвал тишину:
– Дэв, мне всегда казалось, что вы с Эммой не просто так сюда попали.
Войнс облизнулся и перевернулся в песке на другой бок.
– Мяу, можно я побуду просто котом?
Кирванзес усмехнулся.
– Ты прав. Понять должен он. – перевёл взгляд на Аша. – Что изменилось?
– Появилась она.
– Её Шиа предугадать не мог.
– Поэтому я и не считаю больше, что Эмма или моя любовь к ней, это ответ на его урок.
– У тебя ещё несколько дней будет. Не сдавайся.
– Это не имеет значения. Даже поняв урок, я бы не приблизился к власти во времени. У меня одна дорога – война.
– Да, – согласился Оставшийся. – Ложись отдыхать. Мы с Дэвом посторожим ваш сон.
Теперь, когда друг остался за спиной, Ашмернот всё равно не стал думать о разгадке. Его больше волновала женщина, идущая рядом. Отец не примет её. Никто не примет. А он сам не хочет её ранить. Он знал, что не один потерял здесь своё сердце. Он знал, что она тоже любит. Только, если сам станет Правителем, Ашмернот сможет сделать её своей женой. И плевать на Зирру. Уйдёт в другой род.
***
Эмма
Наконец, и эта пустыня подошла к концу. Сначала появилась трава, затем деревья, а затем и вовсе местность стала напоминать Эдемский Сад. Тут появились птицы, чудные и яркие, насекомые – не менее прекрасные, чем пернатые, но их я всё же старалась избегать. Здесь стали попадаться животные – маленькие и не очень, пушистые и нет, но все они смотрели без страха, хоть и не подходили близко. Тим старался рассказать про каждого из них, да и куда ему было деваться от шквала моих вопросов. Прохладнее тут не стало, зато снова появились реки и озёра. А через день путешествия по этому саду перед нами распростёрся город. Типичное Средневековье.
– Это земля Тихих. Они нас примут и помогут добраться домой.
– Почему они называются Тихими?
– Они не агрессивны. Мой отец их защищает. Они никогда не отстаивают свою точку зрения на всеобщих советах, отдавая свой голос моему народу, как плату за защиту. Потому и Тихие.
– А от кого их защищать? Тут войны?
– Нет. Последняя война была несколько поколений назад, – тут мы вошли в стены города, где оживлённо сновали вовсе не тихие и не молчаливые мужчины. Женщин я не увидела. Все были заняты бытовыми и торговыми делами, в общем, особо сказать нечего, а как будет, я на том подробнее остановлюсь. – Теперь все живут в мире и согласии. Почти.
– Тогда от кого же защищаться? И что значит почти?
– Защита – это на всякий случай. А почти, значит, что не всем нравится такой уклад.
– Тим, а почему?
– Есть хочешь?
– Страшно.
Тим подошёл к мужчине, возле которого на лотке было в разнообразии и изобилии разложено лепёшек и сладостей.
– Я Ашмернот Кортовизурасиш Тимщалабейротугноц, – представился Тим.
Больше ему ничего и не нужно было говорить, т.к. мужчина раскланялся в подобострастном приветствии и залепетал:
– Приветствую тебя, сын Сильных. Ты пришёл из половины Становления?
– Да.
– Не откажи мне в чести угостить тебя и твоего спутника. Выбирай.
Тим взял нам пару лепёшек с начинкой из каких-то фруктов. О, какая же я была голодная, поняла только, когда вгрызлась зубами в свою лепешку.
– Как мы доберёмся к твоему делению?
– Возьмём скакуна у главы города.
Главой оказался невысокий и немолодой мужчина, с такими же чёрными, как и у Тима, глазами и седыми волосами. Одет он был, правда, поприличнее. По крайней мере, на нём была рубашка, а не только штаны и обувь. В доме его нас приняли не менее радушно, чем у прилавка торговца. Первым делом Тим распорядился (почему-то другого слова я подобрать не могу, т.к. манеру Тима излагать свои нужды можно назвать лишь приказами) выделить нам комнату и чистую одежду. Мы обмылись в деревянной лохани, я ж говорю – Средневековье, и с каким же трепетом я натягивала на себя чистые штаны и рубаху. О, блаженство! И обувь мне принесли почти по размеру – чуток великовата. Это были мокасины, похожие на те, что были и у Тима. Я как-то даже и не задумалась над тем, почему женщине дали мужской гардероб. А зря.
Свежие и чистые, мы спустились к хозяину дома, который ожидал нас в гостиной. Кроме него тут были его брат-близнец и сын. Сын – точная копия отца, только моложе. Что молодой мужчина является сыном именно главы города, я узнала, когда мне его представляли по имени. К сожалению, имя не повторю, т.к. с ними у меня проблема – не запоминаю. Когда глава хотел представить и брата, Тим перебил его:
– Товгазрез, прости меня за бесцеремонность, давай без официальщины. Сядем поужинаем и я порошу у тебя скакуна.
Пока мы усаживались за стол, я неловко себя чувствовала от того, что меня рассматривали новые знакомые, словно обезьянку. То, что меня бесстыдно рассматривают, заметила не только я, но и мой мужчина.
– Товгазрез, Эмма – гостья в твоём доме и под моей опекой. Мне не нравится столь повышенное внимание к ней.
Хозяин дома не успел ничего сказать в своё оправдание – голос подал его брат:
– Прости нас, сын Сильного. Эмма – женщина?
– Да.
– Ты не должен нас судить, она ведь весьма необычна.
– Я знаю. Но это никого не оправдывает. Мне не нравится, когда на неё так смотрят, и я могу ответить.
Глаза обитателей дома больше не задерживались на мне дольше пары-тройки секунд, и мне даже опасались задавать вопросы. Сам ужин, впрочем, долгим не был, потому что и Тим всегда отличался лаконичностью. Сразу после еды нас провели в … конюшню, где показали скакуна, на котором нам предстояло вернуться в деление Тима.
О, он был огромный, этот конь. Или не конь. Почему-то, при слове скакун, я про коня подумала. А этот… хряк, розовый и с щетиной, огромный и с клыками. Если бы не розовая шкурка – вылитый был бы вепрь. Он стоя был выше меня, а когда присел на свои копытные ноги и хрюкнул, стал вровень с моей макушкой. Фу, и пахнет он, как хряк. Стоило мыться? Тим вскочил в седло и поднял меня к себе.
– Сзади или спереди? – уточнил он, когда я уже сидела перед ним.
