– Да, – медленно произнес он. – Но я не зависел от Селены. Это она зависела от меня. Я ее подвел, и последний месяц своей жизни она чувствовала себя совершенно несчастной.
– Макс, это несправедливо. Ты ничего не мог сделать для Селены, как и я для своих родителей.
Максимо молчал. Чем ей возразить? Она была ребенком, а он – взрослым мужчиной, мужем Селены, которая в отчаянии погружалась в депрессию, а он ничего не понял. Она сказала ему, что не желает разговаривать, он же просто с этим согласился, потому что устал от нее.
Элисон провела ладонью ему по груди, и у него мгновенно напряглись мышцы на животе, тело заныло от желания снова насладиться ею. Если бы на нее отзывалось только его тело, это было бы не так опасно, но у него в груди зрели и другие чувства, стоило ему посмотреть на Элисон, стоило коснуться ее. Это чрезмерно. Он подобного не предполагал.
Максимо думал о словах, сказанных ему отцом. О тесте на беременность. Элисон ведь упомянула, что если в лаборатории с самого начала перепутали пробы, то вполне возможно, что они и потом ошиблись. И он – не отец ребенка.
Если это так, то она свободна вернуться домой и им не придется вступать в брак.
Ему бы ощутить легкость в душе от того, что перспектива брака перед ним не маячит. Вместо этого его прострелила боль. Почему? Мысль о ее уходе не должна настолько его поразить.
– Нам необходим тест на отцовство, – твердо произнес он. – На всякий случай. Ты же сама сказала: одна ошибка уже была, могли сделать и другую.
Она замерла в его руках.
– Если ты считаешь это необходимым…
– Это важно.
Она ответила не сразу и задышала часто-часто.
– Можно это сделать, чтобы не навредить ребенку?
– Я узнаю.
– Хорошо. – Она не отодвинулась от него, но и не прижималась крепко, как минуту назад.
– Завтра мы вернемся домой, – сказал он, взял ее за плечо и начал водить пальцем по обнаженной коже. – У меня дела в одном из крупных казино.
– Хорошо, – повторила Элисон, и печаль, прозвучавшая в ее голосе, ударила его в грудь, словно кулаком. Он ее расстроил. Обидел.
– Ты недовольна?
Она повела плечом:
– Здесь было божественно. Но это всего лишь сказка. Завтра мы вернемся в реальность.
– Тебе больше по душе сказка?
– Это была чудесная сказка.
Максимо окинул взглядом студию – место, которое он никогда не показывал ни одной живой душе.
– Да, это так, – произнес он.
После возвращения в Туран Максимо занимался делами и днем не появлялся в замке. Элисон уважала его за то, что он в своей работе вникает во все, но хотя она была занята организацией филиала фонда помощи больным кистозным фиброзом, ужасно скучала по нему.
Изабелла своей веселостью скрашивала одиночество, но она тоже была занята – училась дистанционно по программе колледжа, а когда у нее выдавалась свободное время, то родители практически держали ее взаперти после того неудавшегося похода по магазинам.
Но даже если Максимо отсутствовал днем, ночи были их. Та часть сказки, по крайней мере, оставалась прежней. Ее страсть к нему не уменьшилась, и его к ней тоже. Странная вещь: раньше секс не занимал ее мысли, а сейчас стал неотъемлемой частью ее жизни. Ее так долго подавляемая сексуальность выплеснулась наружу, и, по правде говоря, Элисон была этому рада. Она чувствовала себя настоящей женщиной, освободившись от тисков предрассудков.
Каждую ночь она проводила в постели Макса, в его объятиях. Но из собственной комнаты она к нему не перебралась и вещи не перенесла. Она не была готова к тому, чтобы все в ее жизни растворилось в жизни Максимо. Это очень походило бы на полную зависимость от него, а от одной лишь мысли об этом ее охватывал страх. Свадьба должна состояться через две недели, и Элисон понимала, что он захочет, чтобы после свадьбы она перешла в его комнату. Но пока что она все-таки сохраняла хоть долю независимости.
Он уже начал подчинять ее себе, и если она не поостережется, то он завладеет ее сердцем.
Элисон со вздохом бросила взгляд на сотовый телефон, проверяя время. Личный врач Макса, сексуальная докторша, должна появиться с минуты на минуту, чтобы взять у нее кровь для теста на отцовство. А Макса рядом нет. Элисон судорожно сжала стакан с апельсиновым соком, чтобы сладким напитком поддержать себя и не упасть в обморок перед докторшей. Почему она так волнуется из-за того, что Макса нет? Но ведь она беременна, и неудивительно, что нервы у нее на пределе и трудно удержаться от слез.
Когда Максимо попросил ее сдать кровь для анализа на отцовство, сердце у нее упало. Она почти забыла, что они не настоящая семья, что их ребенок зачат в лаборатории. Его требование сделать тест стал грустным напоминанием об этом.
Самое неприятное – это то, что она не была уверена, какой результат ждет Максимо.
Появилась красотка докторша. Ушло всего несколько минут, чтобы взять кровь.
– Все. Мы уже взяли у принца Росси мазок изо рта, так что больше ничего не понадобится. Это сравнительно новый способ тестирования отцовства, – сказала она. – Если в вашей крови нет достаточного эмбрионального ДНК, то результатов мы не получим. Но если есть, тогда результаты такие же точные, как при пункции полости амниона.
Элисон кивнула, не в силах что-либо произнести от волнения.
Докторша лукаво улыбнулась:
– Ну, желаю удачи. Будь я на вашем месте, то мне бы очень хотелось, чтобы это был ребенок принца. Он немыслимо красив и, разумеется, богат, чтобы обеспечить вас.
– Это… совсем не так…
Докторша удивленно изогнула бровь.
– Мне известно только одна причина для теста на отцовство. Но… я всего лишь врач, что я могу знать?
У Элисон чесались руки… залепить пощечину этой наглой особе. Докторша наконец собрала свои приборы и, пообещав позвонить через двадцать четыре часа, ушла.
Элисон осталась одна в кабинете Максимо и без сил повалилась в мягкое плюшевое кресло. Она боролась с подступившими слезами. Ей необходимо, чтобы он был здесь, с ней.
Спрятав лицо в ладони, она положила локти на письменный стол и погрузилась в невеселые мысли. По щеке скатилась слезинка, и Элисон смахнула ее. Только не плакать! Если бы она ничего не знала о существовании Макса, она самостоятельно сделала бы все тесты, поэтому глупо плакать. Но это он настоял на тесте, а теперь даже не удосужился быть рядом с ней.
Дверь в кабинет открылась. Элисон подняла голову – вошел Максимо. Пусть она сердится на него, но одного его вида достаточно, чтобы сердце мгновенно запрыгало.
– Ты опоздал на тест, – сказала она, утирая мокрые щеки.
– Что случилось? – озабоченно спросил он.
