Из ателье они привезли несколько платьев, которые выбрал для нее Коби, и которые прекрасно ей шли. Одно из них было из полосатого шелка бледно-голубых, кремовых и нежнейших розовых оттенков, с овальным вырезом, отделанным кремовым кружевом.
Вокруг талии Дины Гортензия повязала пояс с прикрепленным к нему маленьким турнюром, придававшим фигуре более женственные очертания. Юбка заканчивалась чуть выше лодыжек, открывая голубые шелковые чулки и изящные кремово-розовые туфельки с каблуками в стиле Людовика XV.
Искусный покрой платья зрительно увеличивал грудь Дины, а корсет, который ее заставили надеть, делал ее талию еще тоньше.
После того, как все оглядели девушку и восхитились ее преображением, Гортензия начала колдовать над ее лицом. Сначала нанесла крем, затем слегка припудрила, подкрасила губы бледно-розовой помадой и, наконец, уложила волосы в высокую прическу, оставив вокруг лица несколько тонких локонов.
В завершение Дине вручили маленький кремовый веер, расписанный розами, и велели носить его на руке, применяя только в случае сильной жары.
— Но без резкости. Никакой резкости, — сурово наказала маркиза.
Вся процедура длилась так долго, что за это время Дина могла бы прочесть целую главу из книги Гиббона, подаренной мистером Ван Дьюзеном. А если подобное будет происходить каждый день, то на чтение не останется ни времени, ни сил.
Ей не позволяли ни сесть, ни взглянуть на себя в зеркало. Вместо этого на голову ей снова положили книгу и велели ходить по комнате. Пирсон хмурилась, а маркиза с Гортензией хлопали в ладоши, когда у Дины все получалось, как надо, и огорчались, когда книга падала.
Раздался стук в дверь, и после того, как маркиза затолкнула Дину за ширму, в комнату вошел Коби.
На нем был вечерний костюм по последней французской моде. Коби выглядел в нем так восхитительно, что Дина невольно начала нервничать. В руках он держал маленький кожаный футляр и букет из кремовых роз.
— Леди Дина готова, мадам?
— Да, — ответила маркиза. — Думаю, вы заметите, что она успела измениться к лучшему даже за столь малое время. Миледи — способная ученица. Терпеливая и старательная.
Она подошла к ширме и сдвинула ее в сторону, провозгласив:
— Voila!
Коби взглянул на жену. В ней не осталось ничего от девочки, на которой он женился, и которую привез в Париж. Платье, тщательный и скромный макияж, новая прическа и манера держаться уже изменили ее. Если ее обучение и дальше пойдет тем же темпом, Виолетта изведется от ревности, увидев ее в Лондоне.
— Вы выглядите ослепительно, леди Дина Грант, — серьезно произнес он, протягивая ей футляр и букет. — Думаю, это дополнит ваш туалет.
Его комплимент смутил Дину… хотя она и сочла его простой любезностью. Коби заметил недоверие на ее лице и обратился к маркизе.
— Вы не подпускали ее к зеркалу?
— Как вы и приказали, мосье Грант.
— Отлично. Иди ко мне, Дина, любовь моя. Возьми подарок и раскрой его.
«Строительный раствор, — с иронией подумала Дина, — не забывай о строительном растворе». Она взяла футляр и спокойно произнесла, помня поучения маркизы:
— Спасибо, Коби. Ты оказал мне огромную честь.
Маркиза пробормотала нечто одобрительное, а муж, судя по выражению его лица, догадался, что Дина посмеивается над ними обоими.
Все еще улыбаясь, не слишком скупо, но и не слишком широко — именно так, как учила мадам, Дина раскрыла футляр и обнаружила в нем ожерелье из бледно-розового жемчуга. Теперь ее радость была искренней.
— Ой, какая прелесть, и как идет к новому платью!
Все наставления маркизы вылетели из головы. Дина бросилась на шею к Коби. Он хоть и поморщился, но сказал, подставив щеку для поцелуя:
— Да, я специально подбирал цвет, любовь моя. А теперь позволь мне надеть его на тебя. Сама ты с застежкой не справишься.
— О, да, — пылко воскликнула девушка, а затем, вспомнив о том, чему ее учили, добавила более сдержанно, — С удовольствием.
Дина чувствовала прикосновения его пальцев, пока он надевал ожерелье, и, не раздумывая, наклонила голову и поцеловала его руку.
Коби помедлил мгновение и тихо сказал:
— Откройте зеркало, мадам маркиза, s’il vous plait.
Маркиза подчинилась, Коби нежно развернул Дину к зеркалу, и она впервые увидела свой новый облик.
Неужели это Дина Фревилль? Разве можно так измениться за один день?
В ту ночь маркиза и Коби отвезли ее на бал, словно Золушку, но принц уже выбрал ее, карета не превратилась в тыкву, да и злая сестра у нее была всего одна.
Во время своего пребывания в Париже Дина чувствовала себя действующим лицом театральной пьесы. Но теперь не было занавеса, опускающегося в конце представления, не было плаща, который нужно надевать, чтобы возвращаться в нем по темным улицам к обыденной жизни.
Отныне леди Дина Грант, жена Джейкоба Гранта, вызывала в людях зависть и восхищение, и это стало ее обыденной жизнью.
Восьмая глава
— Он вернулся из Парижа, шеф. Без своей миссис. Вы хотите, чтобы я и дальше следил за ним?
Уокер знал, что его поиски загадочного мистера Хорна, были делом личным, а не официальным, и что он должен отказаться от них и заняться настоящими преступниками. Только вчера комиссар спросил у него о ходе расследования.
— Я еще не нашел его, сэр, но не теряю надежду, — ответил Уокер.
А комиссар со вздохом приказал ему:
— Есть более важная работа, Уокер. Оставьте его в покое.
Что ж, он не собирался никого оставлять в покое. Ни Бейтс, ни остальные констебли не знали о распоряжении комиссара.
— Только не ты, Бейтс, — сказал Уокер. — Он знает тебя в лицо. Пошли за ним Алькотта. Прикажи ему быть осторожным и отчитаться передо мной в конце недели.
Алькотт был осторожен, но этого оказалось мало. Через двое суток Коби понял, что за ним наблюдают. У него было особое чутье — один из странных талантов, о котором не подозревали лондонские аристократы. Кроме фотографической памяти, позволявшей ему с легкостью выигрывать в карты и шахматы, он обладал способностью чуять слежку.
Итак, украдкой поглядывая на преследователя, он легким шагом принялся кружить по улицам и площадям вокруг квартала Мэйфейр, обдумывая, как бы насолить Уокеру.
На следующий день, одевшись как можно неприметнее, он устроил для несчастного Алькотта еще более веселую прогулку. Он довел «легавого» до грязной конторы на краю Сити, снятой на имя мистера Дилли.
Коби представлял себе, какой восторг вызовет это известие в Скотланд-Ярде, и не ошибся. Алькотт ворвался в каморку Уокера, сияя от счастья и лопаясь от гордости.
