Холодное молчание и презрительный взгляд были ему ответом. Я мягко тронула машину с места. Мы уже выруливали со двора, когда я увидела милицейскую машину, а в ней голову... моего следователя, дорогого Владимира Ильича! От неожиданности нога чуть сильнее надавила на педаль газа, и послушное транспортное средство буржуйского производства, взвизгнув, рвануло так, что нас вдавило в спинки сидений.
— Началось! — простонал Алексеев. — Имей в виду, меня укачивает в самолете!
— Видели мусоровоз? — снижая скорость, спросила я. — Следователь! По мою душеньку явился! Вовремя мы смотались! Нехорошая квартирка!
— При чем здесь ты со своей душенькой? Он приехал по месту проживания трупа Розочки! Нужна ты ему очень!
На мой взгляд, Ромашка сморозил глупость: какое же может быть у трупа место проживания, кроме городского кладбища? И следователю я очень даже нужна. Впрочем, Ромка наполовину мент, ему виднее. И тут меня осенило: господи, да ведь в квартире полно моих «пальчиков»! А совсем недавно у меня снимали отпечатки пальцев в отделении! Теперь уж точно Розочку на меня повесят! Интересно, сколько мне дадут за двойное убийство?
Движение транспорта на улицах нашего славного города в столь ранний час было на удивление оживленным.
— Не спится людям! — ворчала я, обгоняя очередного водилу, плетущегося, как черепаха по пустыне.
— Так ведь на работу же едут, Жень! Ты бы не спешила так, а? А то мне что-то нехорошо! Да и тетка-инвалид пропадет без меня, — пригорюнился Мишаня.
Исключительно из чувства уважения к его тетушке я поплелась в правом ряду.
— Черт, знаков, что ли, меньше стало? — я удивленно глазела по сторонам.
— Да нет, ты, Жень, просто едешь нормально. А знаки как стояли, так и стоят себе спокойненько.
Ох, разговорился Ромашка. И все язвить пытается. К снегопаду, видать.
Мы подъехали к Мишкиному дому. Он с видимым облегчением выбрался из салона и ходко потрусил в подъезд. На лице его явно читалась радость от встречи с родной землей. Спустя минут пятнадцать он снова появился возле машины, но садиться в нее не стал. Пришлось переговариваться через открытое окно.
— Вот ключи, а это схемка, как добраться до дачи. Я к вам завтра приеду. Если что, позвоню на мобильник. Номер телефона Ромка мне дал. Да, вот еще что. Напротив нашего дома дедулька живет... Так вы это, не обращайте на него внимания — контуженый он. С войны еще. В общем, он иногда за немцами охотится, а так ничего, тихий такой старичок.
— А он нас с немцами не перепутает? — с опаской спросила я.
— Так я ж и говорю! Когда он на охоту выходит, лучше дома сидите. Ну ладно, я побежал, а то замерз уже, да и тетке пора завтрак готовить. Пока!
Мишка помахал рукой на прощание и скрылся в подъезде.
— Ко всем проблемам еще и охотник за фрицами прибавился! — возмущение выплескивалось из меня через край. — А ну как он шарахнет по нас из ружьишка? Вот подсобит Мулле! Тот только спасибо скажет.
— Не шарахнет. Ты, Женька, мало на немца похожа, больше на пигмея какого-нибудь: мелкая, тощая, тьфу, смотреть не на что! — нахально заявил пассажир. — А немцы они солидные! Ну вот как я, например.
— Хорошо, — я легко согласилась с Романом, — тогда по тебе дедуля и жахнет! Я ему тогда пол-литровочку подарю в знак признательности за доброе дело! А, может, он в плен тебя возьмет, пытать станет...
Совсем размечталась. Ромка, хоть и болтает всякую чепуху, а с ним все-таки спокойнее.
Так с шутками и прибаутками мы доехали до дачного поселка. Нужный дом нашли относительно быстро. Если бы Алексеев ежеминутно не сверялся со схемой и не давал бестолковых советов (вон у того дерева — направо, да не у этого, тетеря, а у того, и так далее), на место могли прибыть еще быстрее. Когда выгружались из машины, в доме напротив шевельнулась старенькая занавеска, и мне даже показалось, что я увидела ствол ружья, направленный на нас. Наверное, все же показалось!
В доме было сумрачно, холодно и пахло сыростью.
— Сейчас включим отопление, и все будет в порядке, — успокоил Алексеев и скрылся где-то в подполе.
«А ничего себе домик! Два этажа, отопление, газ... Хорошо живет бармен с инвалидом-теткой!»
— Порядок, — вылез Роман, — через полчаса будет тепло и уютно. Может, пока съедим чего не то, Жень?
— А нечего! Мы же не заезжали в магазин!
— Ну ты даешь, подруга! Про самое главное забыла!
— Это для тебя еда — главное, а у меня о другом голова болит! Возьми ключи и сгоняй за хлебом насущным, — я бросила ключи от машины Ромке.
— А куда? — он уставился на меня в ожидании ответа.
— Прояви смекалку, а от меня отстань! Тебя легче убить, чем прокормить!
Ромашка обиделся и вышел. Я осталась одна. И сразу на меня навалился липкий страх.
«Дохленький какой-то домик, ненадежный! Не выдержать ему осады! Может, и простоит пару часов, а там хана! Рухнет вместе со всеми!» Такие невеселые мысли бродили в голове.
— Здравствуй, дочка! — от неожиданности я подпрыгнула на месте. — Вы кто ж такие будете?
На пороге стоял симпатичный старичок: востроносенький, с седой бороденкой и такими же седыми волосами.
— Здравствуйте, дедушка, мы друзья Михаила. Вот погостить приехали.
— Стало быть, дружки племянника Кузьминичны. Как она там поживает?
— Да ничего, спасибо! Михаил за ней ухаживает.
Старичок показался мне вполне здоровым и довольно крепеньким на вид. Никаких признаков контузии я не наблюдала.
— Ну, дык, давай знакомиться! Меня зовут Егор Степанович, люди кличут просто Степаныч, — дед протянул старческую сухую ладошку.
— Евгения. Можно просто Женя.
— Да-а, Женечка, трудно тута у нас! По всему лесу фрицы недобитые ползают! Ты, детка, осторожней ходи, без левольвера из дому ни-ни! Вона Кузьминичну подстрелили, теперича племянник ейный в гошпитале за ей ходить! — легкий огонек безумия засветился в глазах Степаныча.
Мне стало жалко старика: для него война не кончилась и, наверное, не кончится никогда.
— Хорошо, Степаныч, — успокоила я деда, — мы будем осторожны.
Степаныч важно кивнул и ушел. Я осталась одна, но на этот раз страх не появлялся. Зато вернулся Степаныч, таща за собой огромное полено:
— Возьми вот, печку растопи, а то промерзнете тута!
Свалив полено на пол, дед опять исчез.
«Дурдом», — подумала я.
Назрела срочная необходимость осмотреть диспозицию и наметить пути отступления в случае появления немцев. Черт! Я хотела сказать, бандитов! Начать решила со второго этажа. Лестница наверх противно скрипела. Было темно. Поднявшись на второй этаж, я тихонько тукнулась обо что-то лбом.
