Андрей нахмурился и задал вопрос в лоб:
— Ты сколько еще собираешься тут пробыть?
Сердце у меня упало. Он меня выгоняет! Я ему надоела…
— Ну… я не знаю точно… к концу недели…
— Я это к тому, что нам с тобой надо прошвырнуться по магазинам. Точнее, по магазину, потому что в город ездить некогда, а одну тебя отпускать нельзя.
Я решила обидеться.
— Это почему это?
— Да потому, что ты купишь себе очередные батистовые штаны и шелковые ботфорты, на чем и успокоишься, а тебе нужно что-то более… походное. Ладно, поехали в сельпо.
И мы поехали в сельпо.
Деревня Караул словно сбежала с Ялтинской киностудии, на которой в свое время снимали фильмы по мотивам русских народных сказок. Низкие заборчики были раскрашены во все цвета радуги, все дома украшены затейливыми резными наличниками и карнизами, в каждом дворе бродила самая разнообразная живность…
Андрея тут знали поголовно все, все с нами здоровались, и я уже через пять минут чувствовала, как болят мышцы лица, потому как приходилось все время улыбаться и кивать в ответ. Мне ужасно все это нравилось, а на Андрея я вообще смотрела с такой гордостью, словно он был моим любимым сыном.
Впрочем, некоторые встреченные женщины меня удивили и немного… насторожили, что ли? Они как-то странно заглядывали в машину, пристально смотрели на меня, качали головой и скорбно поджимали губы, а некоторые даже ойкали и вытирали глаза косынками.
Зато возле сельпо я сразу обо всем этом позабыла. Дело в том, что приземистое одноэтажное здание магазина стояло на высоком и крутом берегу, обрывавшемся прямо к реке. Вид отсюда открывался такой, что дух у меня захватило в самом прямом смысле слова. Я выскочила из машины и кинулась к краю обрыва, едва не улетев от избытка чувств вниз. Андрей сердито крикнул мне вслед:
— Осторожно, балда! Свалишься…
Я раскинула руки и втянула свежий, прохладный воздух полной грудью.
Невдалеке собралась компактная группа односельчан Андрея Долгачева, с интересом рассматривающая, как я выражаю свои восторги. Андрей несколько недоуменно покосился на них, потом бесцеремонно схватил меня за руку и уволок в магазин.
Здесь восторги мои стали и вовсе перехлестывать через край. Во-первых, я впервые видела настоящий деревенский супермаркет — если его можно так назвать. Во-вторых, здесь было все.
Крупа и губная помада, дрожжи и автомобильные покрышки, сахар и комбикорм в громадных мешках, газировка и керосин… В дальнем углу стояла самодельная вешалка, на которой висела одежда.
Андрей поздоровался с продавщицей, пихнул меня в бок, и я тоже одарила добрую женщину солнечной улыбкой и громогласным приветствием. Мне ужасно нравился этот обычай — здороваться с каждым встречным!
Добрая женщина уже традиционным жестом подперла, щеку ладонью и протянула нараспев:
— Здравствуй, миленькая, здравствуй, голубушка, ой, господи, да что ж это деется… Ведь такая молодая…
Последнюю фразу я не очень поняла, но мне было и не до того. Я бросилась на вешалку с одеждой, как коршун на цыпленка.
Ну, во-первых, здесь висели настоящие джинсы «Вранглер». В Москве такие сейчас стоят от двух тысяч, здесь они стоили двести рублей. Во-вторых, меня совершенно очаровала так называемая спецодежда. Стильные балахоны и комбинезоны цвета грозовых облаков и мокрого асфальта, добротные ветровки, способные выдержать даже прямое попадание градом по башке, новехонькие армейские бушлаты, настоящие тельняшки — утепленные и тонкие.
Внизу, под вешалкой, стояла обувь. Помимо армейских кирзовых сапог, которые начинались с сорок четвертого размера и потому меня не заинтересовали, здесь были высокие армейские же ботинки на шнуровке — последний писк московского сезона — и самые настоящие «мартенсы», да еще и с металлическими заклепками на тупых мысках… Я к подобной обуви испытывала настоящую слабость, поэтому присела над ними и заворковала, как горлица, периодически вскрикивая от счастья при виде ценников…
Продавщица жалостливо смотрела на меня из-за прилавка, а когда мы уже выходили из магазина, нагруженные свертками, в порыве непонятного, но сильного чувства протянула мне громадного леденцового петуха на палочке со словами:
— Кушай, жаль ты моя бедная! О-ох, за что наказываешь, гос-споди!
Андрей запихнул меня и покупки в машину, а сам зачем-то вернулся в магазин. Я сидела на пассажирском сиденье, сосала петуха и смотрела, как Андрей о чем-то расспрашивает продавщицу, а та в ответ растерянно разводит руками, потом показывает в мою сторону, крутит пальцем у виска, машет на Андрея рукой, смеется, запрокинув голову, прижимает ладони к зардевшимся щекам… Очень мне нравилась деревенская жизнь! Не понятно, но здорово. И люди такие добрые!
Перед обедом мне опять позвонил Вадик.
— Евгения! Как обстановка?
— Отлично. Собираемся обедать.
— Бесполезно просить вас подсыпать слабительного ему в суп?
— Абсолютно.
— Что ж… в таком случае возвращайтесь.
Мне показалось, что на меня упал потолок.
— Что?!
— Возвращайтесь. Вы нужны мне здесь, а там ваша миссия закончена. Не расстраивайтесь, я вас понимаю. Вы исполнительны и трудолюбивы, но в вас нет цинизма и азарта, присущих нам, акулам пера. Вас сдерживают рамки приличий, а в подобном деле нужен бессовестный человек… Я пошлю Анжелу.
Потолок еще раз стукнул меня по голове.
— Зачем Анжелу?
— Ну, все равно она и будет вести журналистское расследование насчет потусторонних сил.
— Слушайте, Вадим Альбертыч, а почему бы вам… нам просто не оставить Долгачева в покое? В конце концов, он же не медийное лицо, он простой сельский ветеринар…
— Ха! Это вы так решили. А мы тут покопались в архивах, нашли его однокурсников… Знаете, на какой операции он был главным ассистентом? Помните, у предыдущего главы государства были проблемы с сердцем? Да-да, правильно молчите.
— Ну и что? Это же было давно…
— За него уже схватились сразу несколько изданий. Человек, сам себя сделавший, все такое… Между прочим, ему присудили Госпремию, а он всю ее вбухал в этот несчастный Караул. Так что ваш Долгачев очень даже медийный, теперь важно не упустить его и не дать конкурентам шанса переманить его в другие издания. Мы на нем состояние сделаем, вот увидите…
Вадик еще что-то нес, а я стояла и кусала губы. Нет, конечно же я не собиралась провести остаток жизни в Карауле, окучивая картошку и ассистируя Андрею во время отела. Я с самого начала знала, что уехать придется, и даже довольно скоро, но все равно распоряжение Вадика застало меня врасплох. Не говоря уж о сообщении, что сюда приедет Анжела Мессер! Вот кто времени терять не будет, так это она.
